Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
Не найдя, что ответить, Алена беспомощно хлопала глазами, стараясь подавить
внутри все возрастающую злость. Значит, не верит шеф до конца в успех, и тратить
средства на поездку не собирается. Командировка выходит на чистом энтузиазме. При
благоприятном исходе результат пополам, при провале – во всем виновата Соболева. Что
ж, сама напросилась…
Подготовительный этап не занял много времени, но его с лихвой хватило, чтобы
внимательно ознакомиться с имеющимися в открытом доступе документами, побеседовать
со знающими людьми, формируя представление о событиях, происходящих в Южном
федеральном округе вообще и в Южноморском крае в частности. Опрошенные эксперты
сходились в одном: Южноморск – наиболее тихий и спокойный город на Черноморском
побережье. Несмотря на то, что густо заселен людьми самых разных национальностей и
вероисповедания. Власть уверенно держит руку на пульсе общественной жизни, тесно
взаимодействует с диаспорами, оказывает посильную поддержку бизнесу и держит на
коротком поводке преступность, не позволяя всякого рода криминальным элементам
беспредельничать.
Перед самым вылетом главред вручил ей старомодную папку с двумя тесемками, в
которую была подшита распечатка уже известной статьи и черно-белая фотография
красивого молодого мужчины с надписью «Роберт Моисеев» на обороте.
– Информация, найденная тобой, а точнее, оперативность, с которой ее зачистили,
вызывает неподдельный интерес. Сайта в Интернете уже нет. – Оплошность, из которой
стоит извлечь урок на будущее. – Надо обязательно для себя копии важных материалов
делать. Помни, Соболева, в руках у тебя бомба! Смотри, чтоб не взорвалась раньше
времени…
Из дневника Алены Соболевой:
«…Прошлое осталось далеко за спиной. Столичный этап окончен, и я вновь
возвращаюсь в провинцию, опять становлюсь провинциалкой. Статус, от которого
бежала после института из родного Новосиба, снова обретаю в Южноморске. Не могу
сказать, что преображение меня сильно расстроило: во-первых, прекрасно понимаю
кратковременность пребывания здесь (конечно, с точки зрения продолжительности
человеческой жизни), во-вторых, осознаю все плюсы командировки и ее последствий, в-
третьих, надоело лицемерие и твердолобость российских столиц. Есть шанс отдохнуть
немного от высокомерия столичных жителей. Поражаюсь, с какой ненавистью, что в
Москве, что в Питере смотрят они на своих сограждан, пожелавших искать удачу на
«их» территории. «Понаехали! Сразу видно – деревня!» Тьфу на вас на всех с самой
высокой колокольни, со Спасской башни! И если москвичи всегда напрягали меня своей
отрешенностью от мира, полным отсутствием представления «есть ли жизнь за
МКАДом?», то питерцы, возомнившие себя ответственными за культуру Всея Руси,
возгордившиеся собственной избранностью и образованностью, добили снобизмом.
Откуда вы сами взялись бултыхающиеся в вечной московской грязи и покрывающиеся
питерской исторической плесенью? ПОНАОСТАВАЛИСЬ?! Ну да Бог с вами и с нами.
Спор, не имеющий ни конца, ни начала, сродни извечному конфликту отцов и детей,
описанному еще Иваном Сергеевичем Тургеневым. В нем каждый прав, и каждый
заблуждается. Вас, граждане столичные жители, ненавидит вся Россия, но все мы с
удовольствием бы заняли ваше место. Хотя нет, не ваше – свое, но рядом.
А я с удовольствием переверну для себя эту страницу.
Здравствуй, загадочный и неизведанный Южноморск».
3
Южноморск встретил ее ни хорошо, ни плохо. Казалось, городу было плевать на
приезжающих в межсезонье гостей. В душном плохо проветриваемом зале Южноморского
аэропорта багаж пришлось ждать полтора часа. По сравнению с терминалом Пулково
местный аэропорт выглядел сельским поселением на фоне мегаполиса. На улице шел
дождь и дул пронзительный ветер с моря. Холодно, но после питерской осени – почти
сказка.
Редакция газеты «Губернский колокол», куда рекомендовал обратиться Андрей
Владиленович, располагалась в крыле типичного для архитектуры 70-х годов
номенклатурного здания по соседству с краевой администрацией. В сквере перед широким
крыльцом – памятник вечно живому Владимиру Ильичу, указующему широкой дланью
путь в светлое будущее, которое, если верить заданному направлению, терялось в серых
водах бушующего Черного моря.
Просторное светлое помещение пахло недавним ремонтом, рабочие места были
обеспечены всем необходимым – комп, телефон, Интернет, кофе-машина одна на всех и
комната для курения. Не урна-пепельница на лестнице, а нормальная комната с диваном,
креслами и широким журнальным столиком. Здесь и отдохнуть можно, и с мыслями
собраться, и обсудить что-то вполне удобно. У главного – отдельный стеклянный кабинет с
жалюзи по периметру – Соболевой на ум сразу пришел полицейский участок из
голливудских боевиков – откуда он пристально должен следить за подчиненными.
Коллектив оказался небольшой, но сплоченный. Мальчики-девочки – 50/50. В основном,
молодой, возле тридцати.
Коротая ожидание нового шефа, Алена с удовольствием выпила кофе, познакомилась
с будущими коллегами, немного пощебетала за сигаретой ни о чем. Не стала говорить, что
родом из Новосиба, сказала, что прилетела из Питера. Поймала на себе пару
восхищенных, даже немного завистливых взглядов.
Главред «Губернского колокола» появился неожиданно: вихрем влетел в курилку,
сверкнув во все стороны огненным взглядом, распугал беспечно расслабившихся
сотрудниц, мигом разлетевшихся по рабочим местам, а на гостье внимания не заострил.
Вроде как так и надо. По-хозяйски прошелся по редакции, перекинувшись короткими
фразами, корректируя работу на местах, и скрылся в своем аквариуме.
Алена и подумать не могла, что главный редактор основного рупора краевой власти
может выглядеть так: едва за сорок, с трехдневной щетиной на обветренном лице,
среднего роста, крепко сбитый, с небольшим пивным брюшком, в казаках, джинсах и
коричневой итальянской кожаной куртке, со шлемом-интегралом, висящем на левой руке.
Не теряя времени даром, она зашла следом за ним в кабинет, забыв постучать в
дверь, и представилась:
– Алена Соболева из Питера… Вам Андрей Владиленович должен был говорить обо
мне…
Сказала и замерла в ожидании, испытывая на себе жгучий взгляд гагатовых глаз.
– Ринат Халикович… – Он изогнул в улыбке тонкие губы, задумчиво предложив
присесть, будто вспоминая что-то. – Для своих просто Ринат.
Еще никогда в жизни Алена не чувствовала себя так глупо. В голову влезла шальная
мысль, что если вдруг Андрей Владиленович собирался, но забыл позвонить и
договориться о ее прибытии, то придется выкручиваться как-то самой. Точно она по
собственной инициативе притащилась дождливым ноябрем из Санкт-Петербурга в
Южноморск.
– Я вас как-то иначе представлял… Кофе хотите? Если «да», то там есть кофе-
машина, налейте, я подожду.
До галантности ему было далеко, но интонация не подразумевала возможности
обижаться.
– Как представляли? Лучше или хуже?
– Иначе, – повторил главред «Колокола», при этом улыбка чеширского кота не сходила
с его лица. – Немного старше, росточком пониже, ножки покороче и глаза злее. И очки.
Обязательно очки в тонкой черной оправе. Как у учительницы младших классов. Может
еще рыжее каре чуть ниже уха. Вы уж простите, Алена Игоревна. Не знаю, почему, просто
такой уж образ сформировался.
– Ничего, вы разочарованы?
То, что Ринат Халикович был в курсе ее прибытия, снимало всякие опасения по
поводу трудоустройства и жилья. У Алены отлегло от сердца. Все складывалось, как
нельзя лучше.
– Нисколько. Реальность радует гораздо больше, чем воображение. Вы мне
определенно симпатичны: глаза не злые, а острые, не замыкаетесь, открыты для общения.
Думаю, в ваших силах привнести свежую струю в мировоззрение редакции «Губернского
колокола». Андрей Владиленович вас очень хвалил… Как человек новый в здешних краях
и, без сомнения, зоркий, вы сможете подметить то, что скрыто от нашего замылившегося
