Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа
После выхода альбома «Группа крови» в 1988 году начинается период «звездных» гастролей «КИНО». Цой стал звездой. У «КИНО» появилась армия поклонников, и популярность его росла с каждым днем.
Звездная болезнь Цоя
А была ли она?
На одном из интернет-сайтов, посвященных Цою, подробно обсуждался вопрос: сказывался ли на характере Цоя и его поведении тот факт, что он был кумиром миллионов, а «КИНО» – самой популярной группой в стране?
Есть мнение, что на ранних фотографиях видно, каким застенчивым был Виктор в самом начале своей карьеры, а потом он превратился в настоящую рок-звезду. Судя по всему, это мнение ошибочно. Цой не был особо застенчивым, как и не был звездой, особенно в нынешнем понимании этого слова.
Влад Шебашов:
Мне «Последний герой» очень нравился. Только тогда у меня даже нормального магнитофона не было, чтобы слушать… А в мозгах – один портвейн. К тому же я с Цоем был знаком не близко. С Майкушей – да, выпивали регулярно… Цой только пел про портвейн. На деле он пил чай. По мере его звездности я виделся с ним все реже, лучшее осталось на первых пластинках… Я знал Цоя как тонкого и интеллигентного человека без недостатков, без вредных привычек. Я бы это и о живом сказал. А популярность – от песенок, которые… ну очень хороши. Народ в них въехал не сразу, но крепко. В самом же Цое не было никакой крутизны: скромный, интеллигентный, прикольный. А в его песенках – была. За нарочито насмешливой, издевательской, припанкованной простотой – очень мощная крутизна. Цой был милейший человек и большой талант, это все, что я могу сказать. Если сегодня есть поросль новых поклонников «КИНО», я теперь – поклонник поклонников.
Сегодня же многие из тех, кто пишет о Цое, подают его либо разочаровавшимся в жизни простаком (глупые люди часто путают экзистенциальную тоску разумного существа и депрессию слабой натуры), либо зазвездившим циником, готовым унижаться за деньги и слившим старых друзей потому, что они оказались не столь успешными. И то и другое, конечно же, не имеет ничего общего с реальностью, просто люди моделируют мир по себе и интерпретируют других так, как им понятнее.
Александр Липницкий:
Был момент, но довольно короткий, когда Цой болел звездной болезнью. Но ведь ни одна группа мимо этого не прошла… Короче говоря, звездная болезнь не только и не столько у Цоя была, а я помню, что и у Гурьянова было такое абсолютное завихрение, и у Каспаряна. Когда мы возвращались из Франции с выступления совместного с «КИНО» и «АукцЫоном», у ребят уже совершенно разнесло крышу. Это уже зима 89-го. Хотя они там не прокатили, но это только увеличило их звездность. Потому что они, с одной стороны, немножко досадовали, а с другой – понимали, что у них-то здесь миллионная аудитория и что там эти французы понимают. Ну попрыгали там Гаркуша с Мамоновым… То есть это еще усилило их гонор[339].
Рашид Нугманов (да и сам Цой в ответах на вопросы о заграничных гастролях) опровергает это.
Рашид Нугманов:
Цой трезво относился к недостаточно высокому интересу западной публики к русскому року и нисколько не страдал по этому поводу. Однако он с большим интересом отнесся к предложению японцев раскручиваться на Востоке[340].
Создается впечатление, что для одних Цой был одним, а с другими себя вел совершенно иначе.
Вообще, что подразумевается под звездной болезнью психологами и что подразумевают под звездной болезнью Цоя его бывшие друзья?
В психологических статьях, посвященных этой теме, пишут, что проявлением звездной болезни прежде всего является чрезмерно завышенная самооценка, демонстративность поведения (например, стремление выставлять напоказ то, какая ты «творческая» личность), завышенные требования к окружающим, капризы, ревность, когда в присутствии звезды хвалят другого исполнителя, и прочая паранойя. Было ли все это у Цоя?
Из интервью Виктора Цоя:
– Виктору Цою грозит звездная болезнь?
– Я не знаю, откуда можно было сделать такой вывод. Не мне об этом судить. Я отношусь к этому очень прохладно. Я не люблю, когда меня узнают на улице, останавливают. Мне чужда демонстративность. «Смотрите, кто идет…»
Мне хочется этим заниматься, конечно, мне приятно, что людям нравится музыка, что люди приходят на концерты, что зал всегда полный и т. д. Но я прекрасно понимаю, насколько это вопрос попадания во время[341].
Больше всех последствия звездной болезни терпят на себе те люди, с которыми звезда непосредственно работает, то есть администраторы. Именно они должны терпеть все капризы, если они будут. Что же говорят по поводу звездной болезни Цоя Белишкин и Айзеншпис, которые как раз работали с Цоем в годы его взлета? Эти два совершенно разных человека категорически отрицают утверждения о звездной болезни.
Юрий Айзеншпис:
Ни слава, ни деньги, которые пришли к нему в последние два года, его никак не изменили. В моей памяти он навсегда остался добрым, честным и скромным парнем[342].
Белишкин во всех своих интервью показывает точно такое же восхищение скромностью, дисциплинированностью, простотой в быту, сдержанным и вежливым характером Виктора. Он никогда не выставлял напоказ творческий процесс, никогда не вел себя расхлябанно, всегда был сдержан и собран.
Юрий Белишкин, музыкальный менеджер:
В нем была какая-то степенность. Сосредоточенность. Он не любил шум. Это, наверное, какие-то восточные дела. Еще – дисциплинированность. Как-то мы должны были выехать из Нижнего Тагила в пять утра. Без десяти пять я стучусь к нему в номер, будить собираюсь, а он стоит одетый, умытый, гитара зачехлена. Внутренняя собранность[343].
Да и вообще, какие могут быть «капризы звезды», когда Цой мог играть бесплатно по требованию озверевших фанатов, грозящих разнести гостиницу (как было в Братске)? Не похоже это все на звездную болезнь. Да и многие люди, которые приходили на концерты, отмечали то, что он вел себя очень просто и вежливо с поклонниками.
Юрий Айзеншпис:
В Братске, на стадионе, должны были состояться два выступления «КИНО». После первого концерта неожиданно полил дождь. Ливень разогнал всех зрителей, и мы поехали в гостиницу. Конечно, о втором концерте не могло быть и речи. Но когда кончился дождь и на стадионе собралась толпа, к нам пришли организаторы гастролей и стали уговаривать, чтобы мы все-таки выступили. Это было где-то около полуночи. Все требовали Виктора Цоя. Мы долго объясняли, что включать мокрую аппаратуру опасно, что ее еще нужно расставить и потребуется слишком много времени на подготовку. Но Виктор сказал сразу, что пойдет работать в любых условиях, даже если придется играть только на одной гитаре. И концерт все-таки состоялся. Мы и наши зрители разошлись в четыре часа утра[344].
Хоть Юрий Айзеншпис немного и неточен в своих воспоминаниях, но суть проблемы он передал абсолютно верно…
Опровергают звездную болезнь Виктора и другие люди, общавшиеся с ним в последние годы.
Кирилл Разлогов, киновед:
Тогда меня тронул момент, что, несмотря на то что он уже был звездой, никаких сложностей в общении с ним не было вообще. Мы были представителями разных поколений, я был значительно его старше[345].
Игорь Журавлев, музыкант группы «Альянс»:
Дистанцирование у него всегда было изначально. Мне он показался не слишком общительным. Звездности я не увидел в классическом, хрестоматийном понимании. Мне кажется, он был достаточно прост в общении. Он был застенчивый. Айзеншпис нам банкет накрыл после совместного концерта «Альянса» и «КИНО». Но мы даже не перекинулись с Цоем парой слов. Было такое, знаете, «Питер – Москва»: противостояние классическое. Питерцы здесь сидят, мы здесь рядышком. Немножко мой клавишник пообщался с Тихомировым Игорем. А так все остальные присматривались друг к другу. Не более того[346].
Вот что ответил Рашид Нугманов на вопрос: «Неужели „закидоны“ у Виктора вправду случались?» – на сайте yahha.com.
Рашид Нугманов:
Никаких «закидонов». Виктор мог быть едким и даже саркастичным в общении, но люди, достаточно близкие к нему, без труда заметили бы печаль в его словах. И напротив, людей, больше думающих о себе, его ирония могла легко обидеть, я допускаю это. Но это слепота.
По воспоминаниям некоторых других людей (Алексея Вишни, к примеру), создается впечатление, что Виктор был немного ревнивым и обидчивым человеком, то есть критика или невнимание к его творчеству его немножко задевали, но он не показывал этого и держал в себе.
Марьяна Цой:
Витя был очень обидчив. Какая-то более-менее важная причина могла его сильно задеть. Это не злопамятство, но он делал выводы о человеке[347].
Виктор Цой. ЛДМ. 19 октября 1986 года. Фото – Валерий Лаврешкин
