Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 4 (второй полутом). Голливуд. Конец немого кино 1919-1929
Кеннеди велел Глории Свенсон оставить съемочную площадку «Королевы Келли» и тут же нанял Эдмунда Голдинга для создания ее первого звукового фильма с песнями — «Правонарушительница» («The Trespasser»), Однако поползли слухи, что Штрогейм опять превысил бюджет, нарушил план съемок и поссорился с Глорией Свенсон, как в свое время — с Мэй Меррей. Только в 1947 году Штрогейм дал ответ: «Наши отношения с Глорией до начала работы над фильмом и во время съемок были превосходными. Таковыми они остаются до настоящего дня. Мы никогда не ссорились, и я могу сказать, что она была самой очаровательной и гибкой кинозвездой из тех, с кем мне приходилось работать».
Но слухи окончательно подорвали его режиссерскую репутацию в Голливуде. «Поскольку свора голливудских сплетников не понимала проблем Кеннеди, которому надо было пожертвовать 800 тысячами долларов, а результат мог оказаться самым плачевным, они постарались найти иное объяснение неожиданному окончанию работы над фильмом. А раз и Глория и я молчали, они придумали внутренние трения и т. п.».
Вскоре Кеннеди на время оставил свою кинематографическую деятельность. Согласно сведениям, почерпнутым из биографии Штрогейма, написанной Карлосом Фернандесом Куэнкой, тесть магната, бостонский адвокат Джон Фитцджералд Кеннеди, посоветовал зятю заняться политикой, где открывались широкие горизонты. Продажа доли его участия в кинопредприятиях принесла Кеннеди 6 миллионов долларов. В 1929 году Глория Свенсон рёшила все же сделать фильм из отснятой части «Королевы Келли», которая соответствовала примерно трети сценария. Она закончила фильм сама (или с помощью Эдмунда Гоулдинга) неожиданной развязкой, и в начале 30-х годов фильм вышел на экраны Европы и Южной Америки. В Соединенных Штатах он оставался неизвестным до 1950 года, когда Билли Уайлдер включил несколько кадров в свой «Бульвар заходящего солнца» («Sunset Boulevard»), где Глория Свенсон играла постаревшую кинозвезду, а Штрогейм — ее верного шофера.
Вот резюме этой версии, то есть всего, что осталось от фильма к 1963 году:
«В вымышленном королевстве Кёнигсберг правят сумасшедшая королева (Сина Оуэн), любовник которой, «бешеный принц» Вольфрам (Уолтер Байрон), организует по ночам оргии с проститутками. Чтобы наказать его, королева отправляет принца на маневры по проселочным дорогам. Его кавалерийский отряд встречается с вереницей сирот, гуляющих под присмотром монахини. Одна из них, Патриция Келли (Глория Свенсон), теряет в присутствии принца свои кружевные штанишки.
После обеда, где королева, к величайшему удивлению принца, объявляет о своей помолвке с ним, он со слугой отправляется в монастырь, устраивает пожар и, воспользовавшись смятением, похищает Келли.
Во дворце принц прячет Патрицию в своих апартаментах и объясняется ей в любви, посвящая ее в «королеву Келли» во время долгой сцены соблазнения. Королева застает их вместе и выгоняет Келли из дворца, не жалея ударов кнутом. Келли кончает самоубийством».
В сфабрикованной концовке отчаявшийся принц вслед за Келли расстается с жизнью. В 1963 году были найдены тысячи метров из второй («африканской») серии, отснятые перед остановкой работы. Они хранятся во Французской синематеке. Их содержание таково:
«После неудавшейся попытки самоубийства Келли попадает в Дар-эс-Салам, к тетке, платившей за ее содержание в монастыре. Тетка оказывается хозяйкой борделя. Когда ее хватил удар, она завещает заведение племяннице, при условии что та выйдет замуж за старого клиента, богатого торговца наркотиками, пьяницу, у которого парализованы обе ноги (Талли Маршалл). Во время бракосочетания, которое совершает черный кюре у изголовья умирающей тетки, Келли является Вольфрам».
В неотснятой концовке фильма Келли становится хозяйкой унаследованного борделя. После смерти мужа-дегенерата она встречает в немецкой колонии принца Вольфрама, который женится на ней, поскольку королеву убили. Вольфрам наследует трон, и его жена, «Королева Келли», входит хозяйкой во дворец, откуда когда-то была изгнана.
Коммерческая версия, смонтированная Виолой Лоуренс, использует весь отснятый Штрогеймом материал первой серии; она хотела сделать полнометражный фильм из трети картины. И хотя произведение покалечено и сокращено по сравнению со сценарием, это удивительное ведение, исполненное черного юмора и динамизма, — самое насыщенное, если не самое совершенное, произведение Штрогейма. В фильме есть потрясающие сцены: купание королевы в шампанском в умопомрачительной ванне; идущие по проселочной дороге монастырские сироты; возвращение принца с ночной оргии и его падение под ноги лошадей: кружевные штанишки, оседающие на ботинки Келли, и ее гневный жест, когда она бросает их в лицо принцу; ярость королевы и бичевание Келли на главной лестнице дворца под насмешливым взором гвардейцев. Когда фильм вышел в Париже, Жан-Жорж Ориоль писал в журнале «Пур ву» (17 ноября 1932 года):
«Эрих фон Штрогейм никогда не искал сомнительных рецептов успеха. Он использовал кино в качестве наилучшего средства самовыражения и выплескивал из себя невероятный, фантастический мир, куда более дорогой ему, чем окружающая действительность. Эта «штрогеймовская атмосфера», которую мы знаем и любим со времени «Глупых жен», не просто артистическая манера, а жуткое воспроизведение поступков терзающих его воображение лиц — лиц, безысходно привязанных к их мягкой, жестокой или безумной судьбе. <…>
В «Королеве Келли» мы вновь сталкиваемся с невероятной ненавистью Штрогейма к старому, отживающему миру, развращенному дурной наследственностью правящих семейств Центральной Европы. С той же страстью, что и в «Свадьбе принца», он трактует капризы нежной и надломленной чувственности и скрытно мстит за свою непобедимую любовь к женщинам, осуждая на смертное отчаяние самую очаровательную из жаждущих любви девушек».
Штрогейм не признавал версии, которую сам не монтировал. Так уж случилось, что, достигнув возраста сорока трех лет, фон Штрогейм на будущие тридцать лет жизни был вынужден окончательно оборвать свою карьеру талантливого, даже гениального режиссера и оставить незавершенным (и искалеченным) свое творчество. Торговцы пленкой так и не позволили ему до самой смерти вернуться к деятельности режиссера.
Глава LVI
АМЕРИКАНСКАЯ КОМИЧЕСКАЯ
Международные финансовые интересы, свирепая цензура, систематическая экранизация популярных романов, «система кинозвезд», непременные требования «кассовости» и продюсерский диктат быстро привели к художественному обеднению американского кино, хотя коммерческие его успехи отрицать нельзя. Американский кинематограф мог похвастаться лишь богатейшей комической школой и несколькими исключительными произведениями, созданными в основном иностранными режиссерами.
Уроки Мака Сеннетта и Чарлза Чаплина оказались плодотворными. В течение всего периода немого кино американская комическая школа была лучшей, если не единственной в мире. Расцвет начался с гениального Чаплина.
Коммерческий провал фильма «Солнечная сторона» в Америке особенно не тревожил Чаплина. В следующей ленте, «День развлечений», Чарли превращается в мелкого буржуа, проводит отвратительный воскресный день — сначала на борту прогулочного судна, затем в автомобиле «Форд» вместе с супругой и детьми. Сцена борьбы актера с шезлонгом — лучшая в фильме, но это всего-навсего обыгрывание реквизита.
В охваченном неуверенностью послевоенном мире Чаплин ищет новый тон своих фильмов. В его голове зреет проект «Малыша». Он сталкивается с тяжелыми испытаниями в личной жизни, но дела его идут хорошо. Финансисты ведут борьбу за монопольную власть над Мидасом, который превращает свой гнев и кирпичи лачуг в золото…
Война окончена, и министр финансов Мак-Аду отходит от государственной деятельности. Зять Вильсона стремится создать трест в американской кинопромышленности и стать хозяином крупнейших кинозвезд. Он приезжает в Голливуд, собирает в отеле всех кинематографистов, обеспечивших успех «Займа свободы»: Мэри Пикфорд, Дугласа Фэрбэнкса, Чарлза Чаплина, Д.-У. Гриффита. Эта встреча приводит к созданию фирмы «Юнайтед артистс». Ее поддерживают финансисты с Уолл-стрит. Имена трех великих артистов становятся рекламным обеспечением фирмы, которая постепенно занимает ведущее место в Голливуде и имеет филиалы во всем мире. И вскоре Старый Свет празднует невероятный успех Чаплина.
Как-то утром Чаплин явился в студию для съемки дополнительной сцены фильма «Праздный класс». Художники по декорациям целый месяц строили танцевальный зал. Сотня статистов в карнавальных костюмах ожидали прихода Чаплина. Прошло четыре долгих часа… Электрики зевали у стоящих наготове прожекторов. Чаплин заперся у себя в уборной. Он уже надел свой знаменитый костюм, но еще не наклеил всемирно известную щеточку усов. И отказался накладывать грим. Он молча расхаживал по комнатке вместе со своим братом Сиднеем.
