Ричард Барэм - Церковное привидение: Собрание готических рассказов
— Это был летний домик, его построили прежние жильцы, — бросил в ответ Синклер. — Пойдемте отсюда. Здесь ужасная сырость.
— Странный какой-то. Больше похож на… — Лоу осекся. — Не заперто? — Поднявшись по двум-трем ступенькам, он тронул дверь, которая легко подалась, вошел и осмотрелся.
Стены были некогда расписаны черной, с легким блеском, краской; в дальнем конце, под арочным окном, находилось возвышение фута в четыре, которое придавало интерьеру сходство с церковью. Внимание Лоу привлекли одна или две особенности в плане и убранстве. Он резко обернулся к Синклеру:
— Для чего использовалась эта постройка?
Но тот, бледный, с дергающимся лицом, весь ушел в зрение: проследил полустертый рисунок на стенах и остановил взгляд на помосте. По чертам его пробежала дрожь, голова дернулась вперед, словно помимо воли, от толчка невидимой руки; одновременно Синклер поднес ко рту собственную руку и поцеловал. Затем он издал странный протяжный крик, стремглав выбежал из храма и больше в тот день в Сэддлерз-Крофте не показывался.
После полудня погода стояла теплая и безветренная, собиралась гроза, но к вечеру небо прояснилось. Энди Коркоран, помимо прочих достоинств, оказался изрядным музыкантом; пока Флаксман Лоу и миссис Коркоран обменивались время от времени несколькими словами перед открытым окном-дверью, он, усевшись за фортепьяно, стал наигрывать потустороннюю мелодию. Замолкнув на полуслове, миссис Коркоран принялась плавно покачиваться в такт музыке и наконец запела. Внезапно Коркоран резко уронил руку на клавиши. Его жена вскочила со стула.
— Энди! Где ты? Где? — Истерически всхлипывая, она бросилась в объятия мужа, пока тот встревоженно выспрашивал, что ее напугало.
— Это из-за музыки. Никогда больше ее не играй! Сначала мне нравилось, и вдруг стало так страшно!
Коркоран отвел ее поближе к свету.
— Откуда тебе знакома эта песня, Сейди? Скажи.
Она подняла на него свои ясные глаза.
— Не знаю! Не вспомнить, но это что-то ужасное! Никогда больше ее не играй! Поклянись!
— Обещаю, дорогая.
К полуночи над домом взошла большая яркая луна. Флаксман Лоу с американцем находились в курительной. Было темно. Лоу сидел под открытым окном, за ним в полумраке ждал Коркоран. На газон падала черная тень лиственниц, тяжелый воздух был недвижим, на деревьях не колыхалась ни единая веточка. Темные массивы леса, взбираясь по холмам, пропадали в дымке. На всем лежала печать очарования, одиночества, грусти.
Колокольчики в комнате тихонько прозвонили половину первого, и, едва они умолкли, снаружи донеслись другие звуки; в протяжном мерном плаче хора, далеком унисоне, то крепшем, то слабевшем, различалась нота, уже знакомая Лоу по звериному крику Синклера.
Когда песнопение смолкло, наступила зловещая тишина, которую прервал одинокий голос, слышный едва-едва, — словно воспоминание о какой-то полузабытой мелодии. Звук постепенно нарастал и приближался. Это была мелодия, которую Сейди просила никогда ей не играть, и пел ее красивый, слегка вибрирующий тенор.
Коркоран тронул Лоу за плечо: на лужайке показалась, в длинном белом одеянии, Сейди; неуверенными шагами она двинулась к аллее среди лиственниц. Еще мгновение, и ей навстречу выступил из тени певец. Это был не Синклер, а куда более примечательная личность. Он остановился и подставил лунному свету лицо — такой совершенной, немыслимой красоты Флаксман Лоу никогда прежде не видел. Но в больших темных глазах, в энергично очерченном лице наблюдалась особенность, роднившая его с Синклером: бесконечно несчастливый, трагический взгляд.
— Пошли. — Коркоран сжал плечо Флаксмана Лоу. — Она ходит во сне. На сей раз мы узнаем, кто он.
Когда они вышли на лужайку, те двое уже скрылись. Следуя за Коркораном, Лоу побежал в тени дома к другой тропе, ведущей к дальнему концу храма.
Пустое окно сияло в лунном свете, между молчаливых лиственниц плыл приглушенный хоровой распев. Звук вторгался в мозг, подобно опиумному дыму, в голове Флаксмана Лоу зароились непрошеные мысли. Но он держал под контролем не только тело свое, но и душу. Встряхнувшись, он побежал дальше. Сейди Коркоран со спутником поднималась по ступенькам храма. Плечи ее были откинуты назад, словно ее тащили насильно; глядя пустыми, широко открытыми глазами, она едва переставляла ноги.
Тут из тени выскочил Коркоран.
Что было дальше, мистер Лоу не знает: осторожно взяв миссис Коркоран за руку, он поспешно повел ее в дом. Послушно, без слов она дошла за ним до гостиной, а там до кушетки. Здесь миссис Коркоран, как усталый ребенок, беззвучно легла и закрыла глаза.
Немного постояв, Флаксман Лоу отправился за Коркораном. В храме было темно и тихо, никто не показывался. По высокой траве Лоу стал пробираться к другому концу здания. Вскоре он споткнулся обо что-то мягкое и живое, послышался стон. Под деревьями стояла непроглядная темень, пришлось зажечь спичку. И тут он ужаснулся: под ногами у него лежал американец, обессиленный и избитый до неузнаваемости.
Назавтра, рано утром, мистеру Струду пришла записка от Флаксмана Лоу с просьбой немедленно явиться. Прибыв в Сэддлерз-Крофт еще до полудня, он с испуганным видом выслушал рассказ о ночных приключениях Коркорана.
— Ага, этого я и боялся! — заметил он под конец. — Вот ведь силища у этого Синклера, кто бы мог подумать.
— Синклера? Он-то тут при чем?
— Да бросьте вы, Лоу, к чему лукавить? Утром, когда я брился, слуга мне рассказал, что Синклер прошлой ночью вернулся домой весь в крови. Я догадался примерно, что там произошло.
— Но послушайте, я видел того, с кем сцепился Коркоран. Это был необычайно красивый мужчина, похожий на грека.
Струд присвистнул.
— Право слово, у вас разыгралось воображение. — Струд покачал головой. — Вы ведь знаете, Лоу, это полный бред.
— Бред или не бред, это нужно выяснить. Не хотите ли зайти вечером попозже, со мной подежурить? Нынче полнолуние.
— Да, и от этого у вас перекосило мозги! А миссис Коркоран никак не возьмет в толк, что стряслось с ее супругом! Как, по-вашему, она это серьезно?
— Не сомневаюсь, — спокойно отозвался Лоу. — И возьмите с собой «Кодак», хорошо?
День тянулся долго и томительно; грозы не было, но снова к ночи небо очистилось. Флаксман Лоу решил понаблюдать в одиночку у храма, пока Струд будет дежурить в доме, чтобы при необходимости прийти на помощь.
Молчание ночи, запах лиственниц в росе, ошеломляюще красивый серебристый свет, заливавший с восходом луны все большие пространства, — Лоу никогда еще не испытывал на себе такого могущества всех этих чистых природных сил. Насильственно обращая свои мысли к обыденным предметам, он ждал. Миновала полночь, послышались неясные шорохи, шарканье ног, шепот, смех, но они едва улавливались ухом. Постепенно, как прошлым вечером, мозг забурлил под наплывом бессвязных мыслей.
Когда началось пение, Флаксман Лоу не знает. Лишь неимоверным усилием воли ему удалось стряхнуть с себя транс, уже было его сковавший, — страшно вспоминать, как близок он был к тому, чтобы сдаться. Помогла привычка к самоконтролю, уже не раз выручавшая Лоу в опасных обстоятельствах. Он шагнул к храму как раз в тот миг, когда Сейди входила в дверь. Чуть-чуть помедлив, чтобы проверить, полностью ли владеет собой, и сосредоточиться на единственном желании спасти миссис Коркоран, Лоу последовал за ней. По его словам, он знал, что по обе стороны стоит толпа; картины на стенах запылали и ожили — чтобы в этом убедиться, не требовалось поднимать взгляд.
В высокое окно напротив входа падал столб лунного света; прямо под ним, на возвышении, стоял человек, которого Лоу стал называть про себя Агапулосом. Бесконечно красивый и бесконечно печальный, он смотрел поверх наклоненных голов в глаза мистеру Флаксману Лоу. Толпа начала медленно расступаться, образуя узкий проход, и Лоу мелкими шажками двинулся к помосту. Казалось, его притягивала улыбка незнакомца; тот простер руку навстречу Флаксману Лоу. И Лоу захотелось, даже ценой собственной гибели, пожать эту руку.
В последний миг, когда воля к сопротивлению была окончательно потеряна, Лоу заметил рядом одетую в белое Сейди. Она тоже пожирала исступленным взглядом красивое лицо незнакомца. Лоу больше не колебался. От помоста его отделяло не более двух футов. Размахнувшись, он нанес левой рукой сокрушительный удар. Застонав, как самый обычный человек, незнакомец лицом вниз рухнул на помост. Заклубилась пыль и затмила лунный свет; все вокруг беспорядочно задвигалось, побежало; зашептались, засвистели голоса, как стая летучих мышей в полете; в дверях послышался громкий оклик Фила Струда, и Лоу позвал его к себе.
— Что случилось? — Струд помог Лоу приподнять упавшего. — Кто это у нас? Благие небеса, Лоу, это же Агапулос! Я хорошо его помню!
