Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу
Конечно, строительные проекты Нерона были направлены не только на общее благо — они еще и питали его собственную манию величия. Пример тому можно увидеть, если пройтись по Виа Клаудиа: на ее западной стороне, на холме, видны развалины гигантского фонтана, известного как «Неронов нимфей» (чем именно нимфей отличается от простого фонтана, мы обсуждали в главе про окрестности Колизея). По назначению это был такой же декоративный фонтан, как в палатинском дворце Нерона, только в двенадцать раз больше. Как он выглядел в точности — сказать трудно, но легко предположить, что он был украшен разноцветным мрамором, самыми изысканными греческими статуями, а воду для исполинских каскадов с избытком поставлял обновленный акведук. После решительных действий по преодолению культа личности Нерона при императорах Флавиях фонтан, как и весь комплекс Золотого дома, пришел в упадок: вокруг него стали строить дома, и вскоре он был прочно забыт — до конца XIX века, когда строительство новой улицы обнажило бетонные глыбы.
То, чем восхищаются нынешние туристы, — часто лишь обломок былой славы, которого современники вовсе не замечали. Знаменитая Западная стена в Иерусалиме (так называемая Стена плача) — это не часть Соломонова храма, как думают многие, а лишь подпорная стенка платформы, на которой Ирод Великий построил так называемый Второй храм в 19 году до н. э. Меньше чем через сто лет, в ходе римской операции по наведению порядка в Иудее, храм был разрушен солдатами Веспасиана и Тита, и новый на его месте так никогда и не построили.
Нимфей Нерона одним концом выходил на небольшую долину между Целием и Эсквилином, а другим упирался в площадку, где располагался городской резервуар Клавдиева акведука и где после смерти Клавдия было решено построить храм в честь свежеобожествленного императора. За дело взялась вдова Клавдия Агриппина, которой молва приписывала отравление мужа с целью возвести на престол своего сына от первого брака — Нерона. Придя к власти, Нерон расправился и с матерью, и с памятью предшественника, снеся только что построенный храм до основания. В ходе кампании по денеронификации Веспасиан снова отстроил храм и весь квартал вокруг. Храм Клавдия, стоящий на самой высокой точке Целия, на какое-то время стал архитектурной доминантой этой части Рима. К сожалению, от него не осталось ничего, кроме фрагментов гигантской платформы. Да и то большая часть этой платформы скрыта в садах священников-пассионистов (членов ордена Страстей Господних), которым принадлежит монастырь возле церкви Святых Иоанна и Павла. Угловая часть платформы встроена в колокольню этой церкви на северной стороне небольшой площади. По ней видно, что платформа (и, видимо, весь храм) была выполнена в духе грубой старины, столь дорогой ученому императору.
Пьяцца Челимонтана и Кливо ди Скауро
Основные улицы Целия сходятся на Пьяцца Челимонтана; сюда же подходит ветка Клавдиево-Неронова акведука. В античности это тоже было оживленное место — развязка перед входом в «старый город». Внутрь республиканских стен ведут ворота, известные как «Арка Долабеллы и Силана». Это не только въезд в город, но и очередная подпора акведука (на противоположной стороне площади видны и другие развалины несущих водопроводных конструкций). Отсюда по разветвляющимся водопроводам вода из Клавдиева источника поступала в несколько районов Рима: на Эсквилин и Палатин (там основным потребителем был Золотой дом Нерона, а после его уничтожения — сменивший его императорский дворец Флавиев), на Авентин и даже на другой берег реки, в Трастевере. Те участки, которые протянулись до Палатина, до сих пор украшают центр Рима; от других веток ничего не осталось. Вода Клавдиева акведука была превосходной по качеству (лучше ее считалась только вода старинного акведука Марция). Император Александр Север не прикасался к еде, не выпив пол-литра холодной Клавдиевой воды.
Небольшая улица, ведущая от Пьяцца Челимонтана к Большому цирку, — это один из самых интересных уголков старинного Целия. Концентрация истории — античной и средневековой, а также их переплетения — на ней чрезвычайно высока. У улицы двойное название: ближе к Пьяцца Челимонтана она называется Виа ди Сан Паоло делла Кроче, а ближе к Большому цирку — Кливо ди Скауро. Это итальянизированный вариант латинского названия ClIVus Scauri, «переулок Скавра».
Начать эту недолгую прогулку можно от церкви Санто-Стефано-Ротондо. У святого Стефана особое положение среди христианских святых: он — первомученик. Так называется первый святой, принявший мученическую смерть за свои религиозные убеждения в пределах конкретной страны (так, российскими первомучениками считаются Феодор-варяг и Иоанн, отец и сын, убитые в конце x века киевскими язычниками). А святой Стефан — самый первый христианский мученик в истории: он был казнен еврейским религиозным судом за богохульство в самые первые годы после распятия Христа (предположительно около 34–35 гг. н. э.), и его казнь (побивание камнями) описана в Новом Завете, в Деяниях Апостолов. Интересно, что в преследовании Стефана и его единомышленников принимал активное участие Савл из Тарса — будущий апостол Павел, главный идеолог всемирного христианства. Мощи святого Стефана покоятся в Риме, но почему-то не здесь, а в церкви Сан-Лоренцо-фуориле-Мура.
Святой Павел Креста — по-итальянски Сан Паоло делла Кроче — был итальянский мистик XVIII века. В молодости молитвенный опыт убедил его посвятить жизнь Христу.
В центре доктрины Павла находилась концепция Страстей Христовых как главное символическое выражение любви Бога к людям. Число сторонников нового ордена росло медленно, поскольку молитвенная строгость и аскеза пассионистов шла вразрез с устремлениями галантного века. Павла это вполне устраивало. К концу его жизни пассионистских монастырей (внутри ордена именуемых «убежищами») было тринадцать, включая один женский. Павел Креста был канонизирован в середине XIX века.
Редкое латинское слово scaurus означает человека, страдающего болезнью ног (то ли «хромой», то ли «подагрик», то ли «отечный»). Это слово стало когноменом в знатном патрицианском роде Эмилиев. Один из представителей рода, Марк Эмилий Скавр, был известнейшим республиканским политиком (впрочем, и его сын прославился жестоким подавлением волнений в Иудее и страстью к коллекционированию резных камней). Возможно, улица, ведущая на Целий, еще в античности была названа в честь кого-то из них, хотя название встречается только в средневековых источниках. В xx веке на основании этой скудной археологической информации часть Виа ди Сан Паоло делла Кроче переименовали в Кливо ди Скауро. Если не произошло ошибки, то это одна из тех редких — даже в Риме — улиц, что спустя две тысячи лет носят первоначальное имя.
В xv веке папа Николай V передал Санто-Стефано, к тому моменту пришедшую в упадок, ордену монахов-паулинов — единственному католическому ордену, основанному венграми. С тех пор церковь стала неофициальным центром венгерского землячества в Риме и обзавелась дополнительным небесным покровителем — Иштваном I Святым, королем, который крестил Венгрию на рубеже x и xi веков (венгерское «Иштван» — то же самое имя, что греческое «Стефан» или русское «Степан»; кстати, само слово по-гречески значит «венок»).
Санто-Стефано-Ротондо — одна из старейших христианских церквей Рима. Хотя за полторы тысячи лет ее внешняя и внутренняя отделка неоднократно подвергалась изменениям, общий план сохранился с V века. План этот очень необычный: в нем сочетались круг и равноконечный, «греческий» крест. За круглыми внешними стенами располагались два кольца внутренних опор. Рукава креста расходились от подкупольного пространства и ясно читались во внешнем облике церкви вплоть до реконструкций XII и xv веков. Источником вдохновения для архитекторов явно служили восточные церкви — такие как Ротонда Гроба Господня в Иерусалиме.
В эпоху Возрождения полагали, что Санто-Стефано построена на фундаменте какого-то античного здания — то ли храма Фавна (некоторые даже считали, что это и есть храм Фавна, хотя это чистая выдумка, в античных источниках такой храм даже не упоминается), то ли нероновского продуктового рынка (macellum), который был где-то неподалеку. Раскопки 1970-х годов показали, что церковь строилась с нуля, и единственное, что под ней нашли, — это остатки митрея, который функционировал на этом месте около двухсот лет, а потом был поспешно замурован — видимо, в связи с широкими шагами христианства. Законсервированные в подземелье алтари, статуэтки и рельефы, некоторые — со следами краски и позолоты, пополнили коллекцию Национального Римского музея.
На гравюре Джузеппе Вази (XVIII век) изображены развалины Клавдиева акведука, Санто-Стефано-Ротондо (слева), Сан-Томмазо-ин-Формис и Санта-Мария-ин-Домника.
