Chukcha - Скотч и немного обиды
– Профессор Флитвик, Гарри себя вчера очень плохо чувствовал, – раздался голос Грейнджер. Все-таки иногда ее вмешательство бывало весьма кстати.
– Ну что же, надеюсь, сегодня вам лучше, мистер Поттер. Вы же сможете задержаться после урока и написать эссе на пятнадцать дюймов о чарах Фиделиус?
Гарри печально кивнул и виновато опустил взгляд, неожиданно заинтересовавшись царапинами на парте, а потому не заметил, что сидевший через ряд Драко остался весьма доволен сложившейся ситуацией.
Чары Фиделиус были одними из немногих, о которых Гарри действительно мог написать эссе на требуемые пятнадцать дюймов. В свое время, пытаясь разобраться с виновностью Сириуса, он довольно много читал об этом заклинании, а так как на третьем курсе его мозги не были заняты размышлениями об одном блондинистом мерзавце, то хоть какая-то информация в них осела. Размеренно скрипя пером и периодически покусывая его кончик, Гарри изливал свои познания на пергамент и чувствовал себя вполне благодушно до тех пор, пока не поднял голову и не уперся взглядом в часы. Короткая стрелка заметно перевалила за семь, а длинная, миновав горделивую готическую V, стремительно нагоняла напарницу. Проще говоря, было почти половина восьмого, и Малфой уже минут двадцать ждал его где-то в подземельях. А где – Гарри не знал!
Мурашки пробежали у него по спине: «Малфой» и «ждал» в одном предложении понятия не совместимые. Поттер быстро дописал эссе, сдал его профессору и почти бегом ринулся в подземелья. Почему ему было так важно застать проклятого хорька, Гарри не мог ответить даже себе.
«Пусть он будет там, пусть он будет…» – твердил Гарри, перепрыгивая через исчезающую ступеньку главной лестницы. «Не может быть, чтобы мне так не повезло», – повторял он, сбегая по лестнице к кабинету зелий. Так, еще два поворота и… как он проникнет в гостиную Слизерина, Поттер предпочитал не задумываться. Поворот, еще один и…
– М-мать! – наткнувшись на что-то высокое, он едва не ослеп от удара и полетел на пол, упав на многострадальную пятую точку.
– Ну и куда ты так торопишься? – полюбопытствовал Драко, разглядывая его с высоты своего роста. – Уж не ко мне ли на свидание?
– Какое на х*** свидание?! Ты меня на дуэль вызвал, – взвился гриффиндорец и, подумав, добавил чуть обиженным голосом: – А где – не сказал.
– Поттер, ты вообще замечаешь, сколько материшься? – Малфой, изящным жестом поддернув брючины на коленках, уселся на корточки и провел указательным пальцем по губам гриффиндорца. – Это нехорошо. У тебя отвратительные манеры. Ты не приходишь на дуэли, прилюдно оскорбляешь меня, да еще и материшься так, что гоблины могут позавидовать. И знаешь, что я думаю?
– Что? –спросил Гарри, завороженно глядя на своего врага.
– Что тебя надо воспитывать. А ну-ка вставай, пойдем!
* * *
– Ну ни х*** себе, – прошептал Гарри, разглядывая шикарно обставленную комнату. Можно подумать, что они находились не в Хогвартсе, а в настоящем музее – ну, или во дворце. Высокий потолок мерцал звездами – совсем как в Большом зале, на обтянутых шелком стенах висели картины в дорогущих рамах. На полках застекленного шкафа из красного дерева вперемешку валялись старинные фолианты и совсем новые книги по квиддичу. Огромный письменный стол, укрытый зеленым сукном, был придвинут торцом к правой стене, разгораживая комнату на две половины. И во второй, наполовину скрытой от Гарри полупрозрачной занавеской, возвышалась… громоздилась… высилась огромная двух-, нет, скорее трех-, а еще точнее МНОГОспальная кровать, заваленная подушками, подушечками, подущещами и чем-то, скорее напоминающим небольшие перины. Нужно ли уточнять, что балдахин и простыни на кровати были шелковыми? Разумеется, они были! Светло-зеленые шелковые простыни, темно-зеленое, почти черное, бархатное покрывало, слетевшее на пол по одному движению волшебной палочки Малфоя.
– Нравится? – почти шепотом промурлыкал Малфой. – Здесь нас никто не побеспокоит. Пароль знаем только я и декан.
– А это мы вообще где? – спросил Гарри, никак не ожидавший ТАКОГО. Он-то полагал, что его поведут в ту же коморку, что и вчера. Точнее, что вообще никуда не поведут, а будет дуэль. Ну, или не дуэль, а…
– Мы в моей комнате. Мне, знаешь ли, полагается, как старосте школы, – Малфой довольно разглядывал ошарашенного гриффиндорца. – У мамы великолепный вкус – это она занималась интерьером. Ладно, Поттер, хватит лирики. Дуэль ты проиграл
Гарри попытался что-то возразить, но Драко только отмахнулся:
– Раз не явился, значит проиграл. Материшься ты хуже тролля. Манеры отвратительные. Кстати, что за лохмотья на тебе надеты? – Малфой взмахнул волшебной палочкой, которая, казалось, сама собой появилась в его руке. – Вот так-то лучше.
Манипуляции слизеринца Гарри так и не понял, поскольку заклинания не прозвучало. Но факт оставался фактом: он остался стоять посреди комнаты в чем мать родила, а его школьная форма и белье, аккуратно сложенные, появились на кресле рядом с письменным столом. И даже ботинки ровненько стояли возле изящно изогнутой ножки, стыдливо поблескивая смятыми задниками. Осознав произошедшее, Гарри возмущенно взвыл и, помянув всех родственников Мерлина, попытался прикрыть пах руками. Но не тут-то было.
– Я что сказал? Не смей материться! – жестко ухватив его за локти и заломив их за спину, скомандовал Малфой.
– Да иди ты… что хочу то и делаю!
– Нет, Поттер, ты будешь делать то, что я скажу. И выбора у тебя не будет. Хотя нет, будет: могу выпороть твою задницу ремнем, а могу достать хлыст. Хлыст больнее.
– Ты с ума съехал, что ли? – возмутился Гарри, из чувства самосохранения все-таки проглотив нецензурную версию высказывания.
Малфой только хмыкнул, подталкивая гриффиндорца ближе к кровати. Тот пытался вывернуться, но держали его крепко, и вот уже колени уперлись в высокий матрас.
– Будешь сопротивляться – Петрификус наложу, – прошептал Малфой ему в ухо и, отстранившись, со всей дури шлепнул Поттера ладонью по ягодицам. Тот споткнулся и повалился на кровать, наполовину погрузившись в подушки.
Несмотря на предупреждение, Гарри все же попытался вырваться, но добился только того, что еще глубже закопался в подушки, а его руки оказались стянуты чем-то крепким, наподобие веревки.
«Откуда только он такие заклинания знает, хорек белобрысый?» – и не успел Гарри додумать эту, безусловно, глубокую мысль, как на его мягкое место опустился прочный, а потому очень хлесткий, ремень.
– А-а-а! Больно же! – взвился гриффиндорец и рванул веревку, пытаясь освободиться.
– Это хорошо, – в голосе Малфоя появились мурлыкающие нотки. – Это значит, проняло. Значит, надолго запомнишь.
– Да иди ты…
– Ну-ну, скажи, куда я должен пойти… – подбодрил его Малфой и, размахнувшись, снова опустил ремень на задницу гриффиндорца.
Удары сыпались один за другим, филейная часть Гарри уже покрылась красными полосами и имела довольно притягательный вид. Поттер уже не ругался, он просто непрерывно орал. А Драко наносил удары равномерно, но в тоже время стараясь не повредить героя магического мира слишком уж сильно.
Наконец избиение прекратилось. Запыхавшийся Малфой отложил ремень в сторону и провел рукой по раскрасневшимся соблазнительным половинкам. Гарри застонал.
– Больно? – сочувственно поинтересовался Малфой, на своем опыте знавший, как ощущается прикосновение к только что выпоротой заднице. Рука у его отца была тяжелая.
– А ты как думаешь? – буркнул Поттер в подушку, наслаждаясь короткой, как он подозревал, передышкой. Почему-то Гарри был уверен, что на достигнутом его мучитель не остановится.
Подозрение Гарри оправдались, хотя и не так, как он думал. Драко начал поглаживать и пощипывать пострадавшее место. Неожиданно для гриффиндорца эти незамысловатые действия стали превращаться едва ли не в изощренную пытку.
– И где болит? – тихо поинтересовался Драко, касаясь губами разгоряченной кожи. – Тут? Или тут?
Поцелуи, казалось, унимали мучительное жжение, а легкое дыхание снимало жар. Поттер заерзал на подушках, пытаясь справиться с растущим возбуждением, но ему никак не удавалось найти такую позу, в которой уже напрягшийся член не касался бы ткани.
– У Пивза болит, у гиппогрифа болит, а у Поттера не болит, – мурлыкнул Драко и нежно лизнул спину гриффиндорца в том месте, где она переходила в соблазнительную ложбинку. – А сейчас совсем пройдет. У меня мазь есть, лечебная. И если ты пообещаешь, что будешь послушным мальчиком, я тебя вылечу.
Драко приподнялся, соскользнул с кровати, и Гарри услышал, как шлепают по полу его босые ноги. Что-то звякнуло, послышался звук отворачиваемой крышки, и вернувшийся Малфой взобрался на кровать, усевшись на голени гриффиндорца.
