Забытые острова. Аннушка (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Если честно, все детали этой драчки я вспомнила уже потом. А в тот момент я только и могла, что опираться на свою палку и смотреть во все глаза на развернувшуюся передо мной схватку. Впрочем, она была довольно скоротечной. Рядом со мной мелькнула тень, я ощутила рывок, и «саежка» выскочила у меня из рук. Спрыгнувший сверху человек схватил мою ружбайку, щелкнул предохранителем и саданул в упор зарядом картечи прямо в грудь Молчуну. По ушам долбануло так, что минут пять я слышала только звон. Охранник рухнул, как подкошенный (а кто бы не рухнул на его месте?), а я только и смогла, что размахнуться своей палкой.

Дальше было прям как в кино про Матрицу. Я видела, как рыжий косматый мужик в лохмотьях и бороде медленно поворачивается ко мне с моей «саежкой», видела, как медленно движется по дуге конец моей палки, как на лице у разбойника появляется удивление: ружье-то не стреляет! И как, наконец, об его голову ломается моя клюка и разлетается обломками в разные стороны, а сам злыдень плавно оседает на каменные ступени. А потом я снова встала на недолеченную ногу и, завопив: «А-а, мать!», отключилась.

Когда я пришла в себя, наступила ночь. Солнце давно ушло за горизонт, не оставив за собой даже тонкой светлой полоски. В небе ярко сияли чужие созвездия, из которых я могла распознать только Южный крест. Мне его как-то показал Борюсик, когда мы с ним беседовали на отвлеченные темы еще там, на старом острове. Я лежала на чем-то условно мягком, но уж точно не на голой земле. Было прохладно, но не настолько, чтобы озябнуть. Нога болела, но уже вполне терпимо, можно даже сказать, привычно. Правда, в дополнение к этому саднил затылок – видимо, удачно приложилась головой о камень. Дул легкий ветерок, где-то во тьме шелестели листья деревьев, в стороне журчал ручей…

Едва услышав этот звук, я сразу захотела сделать две вещи. И если одну можно было осуществить немедленно – фляжка по-прежнему была прицеплена к ремню, то другая… Другая через мгновение исчезла, стертая осознанием положения: вырубилась в одном месте, очнулась в другом. На мгновение накатила тупая бабская паника из разряда «все пропало», но тут же была выдавлена холодной рассудочной оценкой: жива, руки-ноги не связаны, с этой клятой лестницы меня вытащили, минимальный комфорт обеспечили, барахло оставили – значит, по крайней мере, врагом не считают. А еще это означает, что пора обозначить себя, узнать своих благодетелей и определиться с дальнейшими действиями.

Я энергично и намеренно шумно зашевелилась и села, оглядываясь вокруг и тщетно пытаясь при свете одних лишь звезд хоть разглядеть что-нибудь кроме невнятных теней на некотором расстоянии. Напрасно. Ощупавши пространство вокруг себя, обнаружила настеленные на землю широкие пальмовые листья. Забота. Приятно.

Мало-помалу, нервы успокоились и вернулось то самое изначальное желание. Нагружать больную ногу не хотелось, и я, пользуясь темнотой и одиночеством (была бы не одна – пришлось бы корячиться, статус поддерживать) встала на четыре кости и поползла куда-то вбок, подальше от своей лежанки. И чуть не пролила накопленное организмом, когда совсем рядом с собой услышала незнакомый мужской голос:

- Осторожно, мисс, тут дальше обрыв, – произнес голос по-английски.

Как удалось не завопить – не знаю. Но смогла, справилась. А голос тем временем продолжал:

- Позвольте проводить вас к более безопасному месту. И вот, возьмите…

Мне в ладонь ткнулась гладкая деревяшка.

- Не думаю, что вам будет комфортно воспользоваться моей поддержкой, но с помощью этой трости вы наверняка управитесь самостоятельно.

Я принялась подниматься, опираясь на выданную мне палку, и тут же с другой стороны меня подхватила под локоть крепкая рука. В сопровождении незнакомца я прохромала к каким-то кустам, видневшимся черным силуэтом на фоне лишь немногим более светлого неба.

- Когда вы закончите, мисс, дайте мне знать, и я верну вас к вашей постели.

С этими словами мужчина отпустил мой локоть и бесшумно исчез в темноте.

Трость и вправду оказалась очень кстати. Вот только прежде, чем ей воспользоваться, пришлось задавить нервный смешок: совершенно некстати вспомнился древний анекдотец на тему чукотского туалета из двух палок. К счастью, волков здесь не было, так что удалось обойтись одной. Приведя себя в порядок, я отошла от кустов на пару шагов и вполголоса позвала:

- Мистер…

- Донован, - отозвался голос пару секунд спустя, а мужская рука вновь взяла меня под локоть и повлекла в сторону. – Томас Донован, Уотерфорд, Ирландия.

- Анна, - представилась я в свою очередь. – Анна Сергеева, Орел.

- Орьел? – переспросил мой спутник, пытаясь выговорить непривычное слово.

- Орел, Россия, - подтвердила я.

- О, Россия! – возбудился мой поводырь. – Мне нравится эта страна!

К счастью, о самых красивых на свете русских девушках он распространяться не стал, и это хорошо. Ненавижу пафосную банальность!

Через минуту-другую я уже сидела все на тех же листьях, блаженно вытянув ногу. Мой ночной спутник присел рядом на пристойном расстоянии.

- Мисс Анна, - в его голосе слышалось сожаление. – я прошу прощения за свои действия. Оправданием для меня может послужить лишь то, что это было сделано в горячке схватки, и, кроме того, со стороны вы совсем не выглядели пленницей.

В темноте мне не было видно лица своего собеседника, а голос ничего сам по себе не значит, нужную интонацию слишком легко изобразить. Хотелось думать, что ирландец искренен, но в любом случае сейчас у меня особого выбора не было. Впрочем, поглядим, что будет дальше.

- Я это понял лишь тогда, когда обнаружил, что ваше оружие не заряжено, а единственный патрон… Надеюсь, он достался тому, кому и предназначался?

- Да, - призналась я. - Но без вас, боюсь, мне так и не удалось бы поймать удобный момент.

- Рад, что в этом наши желания совпали. Когда я обнаружил ваше истинное положение, то не захотел оставлять вас в беспамятстве на камнях. Ночь, конечно, теплая, но камень быстро остывает и вытягивает тепло из тела. Вы бы как минимум замерзли, а в худшем случае могли серьезно заболеть.

- Я не в претензии. Более того, я благодарна вам за эту заботу.

Я говорила, говорила, а сама тихо хренела от самой себя. Куда что девалось? Откуда что взялось? Вместо того, чтобы в двух словах разрулить ситуацию по понятиям, я сижу и выражаюсь прямо как какая-нибудь королева. Да и вообще – словно все те манеры, что в кино видела, что мне учительница по русскому языку привить пыталась – просто вот взяли и проявились. И, кажется, акцент у моего английского стал гораздо более английским.

Мы говорили не слишком долго. Я успела коротко рассказать о себе, он – так же коротко о своей жизни. Оказалось, мужичку всего-то двадцать шесть лет. Он окончил технологический университет Дублина, занимался боксом, стендовой стрельбой и, что особенно было для меня ценным, парусным спортом. А выдернуло его сюда, на острова, с собственной яхты. Ну да, яхта была маленькая, старенькая и куплена в кредит, но это не важно. А важно то, что где-то не очень далеко есть прекрасная новая двухмачтовая яхта, на которой никто не умеет даже парус поставить, не говоря уж о том, чтобы куда-нибудь плыть.

За куртуазной беседой я постепенно приходила в себя. Успокаивалась, расслаблялась, даже какие-то робкие надежды появились на счастливое завершение этого вояжа. И все бы ничего, только вот я захотела есть, а если называть вещи своими именами, то жрать. При галантном кавалере обнаруживать это не хотелось. Вот только желудок мой решил по-своему, обозначив проблему решительно и громко.

- Ох, простите, - рассыпался в извинениях мистер Донован. – я совершенно забыл о том, что вы голодны. К сожалению, могу предложить вам только вяленую рыбу и воду. И еще: постарайтесь не зажигать сейчас огонь или фонарь. Здесь открытое место, и свет будет виден издалека. А я бы не хотел привлекать внимание коллег вашего покойного конвоира.

Я прикинула: пакет из сухпая в полной темноте не съесть. Скорее, сама измажусь, и постель изгваздаю. А вяленая рыба, если отделена от костей – как раз самое то.