Юлианна Перес - Мальмезон
Прошлой ночью
Он чувствовал теплые руки Скалли на своих ладонях. Ее прикосновения ласкали и обжигали одновременно. А ее дыхание возбуждающе щекотало его шею.
— У тебя определенно талантливые руки, — прошептал Малдер, учащенно дыша.
— Не торопись, — словно промурлыкала Скалли, игнорируя его комментарий.
— Тебе удобно? — Малдер немного подвинулся.
— Очень.
Скалли чуть сместила руки, ведя ладони напарника.
— А сейчас немножечко пониже. Теперь по бокам… да, вот тут. Нежнее… Не трудно ведь?
— Нет, я всегда знал, что вместе мы хороши во всем.
— А теперь бережно по кругу…
Малдер в очередной раз попытался переместить руки.
— Я сверху, не забывай! — напомнила Скалли.
— Может, поменяем позицию? Я переживаю за твою спину. Тебе приходится нагибаться… надо мной… Конечно, в этом тоже есть свои прелести…
— Я вытерплю все неудобства, раз такова цена проигрыша.
— Что насчет того, чтобы я был сверху? Пожалуйста! — Малдер снова попытался изобразить щенячий взгляд, но вовремя вспомнил, что Скалли все равно не может видеть его лицо.
— Малдер, это я учу тебя, а не наоборот.
— Думаю, теперь я сам справлюсь. Можешь больше не «вести» меня.
— Уверен? — Малдер кивнул. — Хорошо.
Скалли выпрямилась и отошла от напарника. Они заключили пари, и она проиграла. Теперь же Скалли выполнила свою часть сделки. «Пусть Малдер дальше сам разбирается», — решила Дана, бросив на него обиженный взгляд.
Полчаса назад, когда на горизонте уже замелькал рассвет, агенты обнаружили мастерскую, о которой рассказывал Клод.
Проиграв Малдеру во втором споре, Скалли тут же вспомнила, что старик упоминал о мастерской и гончарном деле, и решила показать талант, о котором она не вспоминала со времен средней школы.
Напарники поднялись на второй этаж, и Малдер заметил, что дверь в соседнюю с их номером комнату приоткрыта. Он тихо окликнул Скалли, как будто боясь, что кто-то может услышать. Скалли покачала головой, нахмурив брови и махнула рукой, указывая Малдеру идти за ней в их комнату. Он повиновался. Но идея исследовать незнакомое место теперь полностью завладела им, поэтому первое, что он выболтал, когда они оказались в номере, было:
— Почему мы не вошли туда, Скалли? Где твой дух приключений?
— Как я могу показать, насколько талантливы мои руки, когда они заняты? — Скалли подошла к тумбочке и убрала пистолет в кобуру.
— О… — только и выдохнул Малдер, покраснев. И последовал ее примеру.
Скалли хихикнула, взяла со столика зажженную лампу и, схватив напарника за локоть, вышла в коридор.
Как только Дана оказалась в мастерской, ее взгляд остановился на гончарном круге. Когда-то в детстве она любила лепить из глины на похожем ножном станке. Скалли улыбнулась своим воспоминаниям о времени, когда она была беззаботна и менее прагматична.
— Хорошо, — прошептала она, потирая руки.
Малдер, который, щурясь, озирался по сторонам, рассматривая картины на стенах и замысловатые поделки на полках, подозрительно взглянул на напарницу. Он вел себя необычно тихо, когда Скалли усадила его на, как ему показалось, неудобный табурет у гончарного круга. Но от того, что произошло потом, у Малдера вылетели все мысли о неудобстве.
Скалли быстро объяснила партнеру азы гончарного дела, смочила руки и кусок глины в тазике с водой, стоявшем рядом со станком. Когда Дана начала делать из глины шар почти идеальной формы, Малдер тоже окунул руки в воду и зачарованно наблюдал за действиями напарницы. Вот она поместила заготовку на гончарный круг и прильнула к Малдеру всем телом, и ему не оставалось ничего другого, как наслаждаться и надеяться, что импровизированный урок продлится как можно дольше.
Но, несмотря на опьяняющий туман, который заволок его сознание, он точно следовал инструкциям, и заворожено следил за тем, как маленькие руки Скалли лежали на его больших ладонях, скользящих по меняющей форму глине. Скалли тихим певучим голосом рассказывала Малдеру, что движения должны быть мягкими и плавными, без рывков. Но он уже не слушал, отдавшись во власть ощущений.
Ведя руки напарника и создавая нужное давление на глиняную заготовку, Скалли сделала из нее купол, а затем преобразовала купол в конус и обратно. Надавив на большой палец правой руки Малдера, Дана наметила центр на вершине купола и начала постепенно вдавливать в него палец напарника. Но когда она на мгновение убрала свои руки, чтобы смочить, Малдер чуть не погубил их творение.
Скалли отошла от напарника, с сожалением подумав, что он слишком быстро учится. Она сполоснула руки, прошлась вдоль стены, увешенной картинами, и остановилась около полотна, на котором были нарисованы солнце и бескрайнее поле. Она засмотрелась и не заметила, как Малдер встал и подошел к ней сзади. Он обнял Скалли одной рукой, а другой протянул ей непонятное глиняное изваяние с наспех сделанной подписью «От Малдера — Скалли».
— Что это? — Скалли покраснела, но не смогла сдержать смех, увидев поделку Малдера.
— Это подарок. Для тебя.
— Кажется, мы лепили что-то другое…
— Точно. Пока ты не отошла. Без тебя у меня ничего не получается.
Услышав это, Скалли была готова растаять, но Малдер вдруг развернул ее лицом к себе и предложил:
— Давай еще один спор.
— Тебе мало?
— Это забавно. К тому же, у нас ничья.
— Ты придумал очередной трюк с ложкой, через которую я не смогу переступить?
— Ты первая начала мухлевать, — Малдер огляделся. Его взгляд упал на стоявшую на полке с поделками шкатулку. Агент открыл ее и извлек из кучи безделушек монету. Эврика! — На этот раз все по-честному. Подкинем монетку. Если решка — ты победила, если орел — я.
— И все? — удивилась Скалли.
— Мои руки чисты, — Малдер показал ладони, демонстрируя свои добрые намерения. — Ой, нет, не совсем чисты, — он подошел к тазику и смыл глину с рук. — Вот теперь чисты!
— Хорошо, — согласилась Скалли.
Каково же было удивление агентов, когда монетка, упав на пол и покрутившись, остановилась на ребре, прижавшись к шкафу.
— Не может быть! Опять какой-то трюк?
— Скалли, в отличие от тебя у меня не было ирландской тетки, научившей меня фокусам. Похоже, сама судьба против нашего соперничества. И никакой забавы, — Малдер наигранно надул губы, и Скалли уступила.
— Можно устроить забаву и без всяких споров, — ответила она спокойно, но от Малдера не ускользнул дьявольский огонек, мелькнувший в ее глазах. — Сыграем в игру, которую мы с Мисси придумали в детстве. Называется «мое желание — твое условие». Я выбираю, что ты должен сделать, а тебе решать, как именно ты будешь это делать. Идет?
Малдер кивнул не раздумывая.
Скалли указала на картину с солнцем:
— Хочу, чтоб ты нарисовал мне такую же.
Малдер улыбнулся:
— Будь осторожна со своими желаниями, Скалли, — произнес он зловеще и, оглядевшись, нашел краски и воду у мольберта в углу комнаты.
Когда Скалли услышала следующие слова напарника, у нее мелькнула мысль, что зря она все это затеяла.
— Снимай кофту! — приказал Малдер.
— Что? — только и смогла вымолвить Скалли.
— Твое желание — мое условие! И я выбираю твое тело… в качестве «холста».
— Я опять оказалась проигравшей, хоть у нас и ничья, — пробормотала себе под нос Дана, но Малдер услышал.
— Ай, Скалли, прекрати жаловаться и раздевайся. Бьюсь об заклад, тебе понравится.
Малдер подошел и, не церемонясь, задрал рубашку напарницы.
— Скалли, если ты будешь придерживать подол, то картина получится намного лучше.
Дана не вполне отдавала отчет своим действиям, но без лишних возражений сделала так, как сказал Малдер, который уже опустился перед ней на колени. Двусмысленность положения добавила пикантный оттенок в эту нелепую ситуацию. И Скалли казалось, что она потихоньку сходит с ума, но ничего не может поделать. Она чувствовала себя так, как однажды в колледже, много лет назад, когда на вечеринке попробовала ЛСД.
— Только пока не смотри, — велел Малдер, строго глянув на Скалли снизу вверх, и принялся за дело.
Дана вздрагивала от каждого прикосновения и изо всех сил старалась стоять спокойно и не реагировать на кисть, щекотавшую ее. Малдер сосредоточенно работал, закусив нижнюю губу. И вскоре на животе Скалли появились солнце с глазами, ртом, носом. И сердечки.
Малдер сделал последний штрих, немного отстранился и подул на рисунок. Скалли снова почувствовала волну пробуждения и ей показалась, что ее ноги стали ватными. Малдер встал, взял Скалли за руку и, подведя ее к большому зеркалу, улыбнулся во все тридцать два зуба.
— Не только у тебя талантливые руки, — произнес он глубоким голосом, пытаясь подражать Кларку Гейблу. — Хотя у меня все части тела талантливы.
