Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 1
— Да, что вы видите в зеркале?
— Я? О, я вижу себя с вязаными носками. Мне всегда почему–то дарят книги. Реже сладости. Но никогда носки. А они мне так нужны зимой…
Гарри посмотрел ему в глаза.
— Вы одиноки, не так ли?… Близкие знали бы, что вам действительно необходимо…
Снейп поморщился. За стенами это напускного спокойствия из Поттера проглядывало что–то темное.
— Есть вопросы, на которые люди не готовы отвечать… — осторожно произнес Дамблдор.
— Конечно, директор, я все понимаю… Вы не хотите выпить Сыворотки правды? Под ней говорить намного легче, да и, понимаете, вы даже получите от этого некоторое удовольствие… Видите ли, у меня есть некоторое подозрение, что в зеркале вы видите Гриндевальда…
Директор как–то сразу утратил всю свою доброжелательность и казалось, что он сдулся как воздушный шарик после встречи с иголкой.
— Как это понимать, Гарри?
Мальчик достал из кармана пузырек с чем–то прозрачным. Эдвин невозмутимо продолжил рисовать.
— Вы дружили после школы с Геллертом. После смерти вашей сестры он уехал из страны. Почему–то в ее гибели вас обвинил ваш брат. Потом началась война, и вы победили на дуэли вашего бывшего друга. Всю вашу жизнь вы не заводили никаких романтических отношений, видимо, потому, что вы гей. Смею предположить, что, воспользовавшись хаосом предстоящей войны, вы захотите вытащить из Нурменгарда свою любовь, а может бать, и прошлого любовника. Для всеобщего блага готовы ли глотнуть зелья и при свидетелях доказать, что все мои выводы всего лишь домыслы?
Дамблдор тяжело вздохнул.
— Мой мальчик, зачем тебе это? Может, хватит играть в эти странные игры?
— Вы сами нарушаете свои принципы. Или они относятся ко всем, кроме вас? — спокойно поинтересовался Гарри, так же пристально глядя в глаза пожилому волшебнику.
— Хорошо, я выпью Сыворотку и подтвержу, что не собираюсь освобождать Геллерта.
Мальчик трансфигурировал из платка чайную ложку, накапал несколько капель зелья и протянул ее директору, которой, немного поколебавшись, выпил его, под неодобрительным взглядом Снейпа. Гарри посмотрел на часы на руке, а потом спросил:
— Ваше имя?
— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнес он и задумался. — Зелье не действует.
— Наверное, Поттер сварил его сам, — ехидно вставил свои пять кнатов Снейп.
Гарри снисходительно посмотрел на него, и отдал фиал директору.
— Дарю вам его, — произнес он. — Тут была обычная вода. Очень надеюсь, что вы будете вспоминать о нем, когда захотите жить по принципу всеобщего блага. Не все цели оправдывают средства… Далеко не все…
Мальчик направился к выходу из гостиной.
— Мы завтра уезжаем. Наш корабль отплывает в два.
Эдвин, собрав свои вещи, вышел следом за ним.
Дамблдор все еще стоял посреди комнаты, сжимая флакон с зельем и совершенно забыв о том, зачем он пришел сюда.
— Ведь это мы вырастили его таким?
Зельевар пожал плечами.
— Альбус, вам известно что–нибудь о его жизни с родственниками?
— Да. За ним присматривала соседка–сквиб, Арабелла. Она сообщала о некоторых особенностях его жизни… — директор задумчиво погладил бороду.
— Значит, мы, Альбус, значит, мы…
* * *Время казалось Гарри резиновым. Оно жутко тянулось, когда так хотелось, чтобы пролетело поскорее. Ситуация с Дамблдором не была местью и удовольствия как такового не принесла. Все, чего хотелось, это просто показать директору, каково это — оказаться в подобной ситуации, что ты ощущаешь, когда загнан. Он хотел осознания от него. Все извинения в его устах звучали фальшиво, теперь же, оказавшись в подобной ситуации, возможно, Дамблдор почувствует что–то отдаленно напоминающее раскаяние.
— Слушай, а когда ты придумал этот фокус с зельем? — поинтересовался Эдвин.
— Когда приехал сюда. А до этого посмотрел несколько биографических источников, — отозвался Гарри.
На самом же деле про прошлое директора ему рассказала память Тома, когда он пытался найти что–то, компрометирующее своего главного врага.
— У тебя очень изощренная логика, — заметил Эрстед. — Иногда становится даже дико. Ты страшный человек и отличный стратег.
— Тебя это смущает? — поинтересовался Гарри, собирая свои вещи.
— Ничуть, — пробормотал Эдвин. — Скорее наоборот. Со скучным человеком я не смог бы долго находиться рядом.
— Тогда наслаждайся, — ответил Гарри из–под кровати, вытаскивая оттуда носки, и оглушительно чихнул.
— Будь здоров!
— Этого обещать не могу.
Поттер утрамбовал свои вещи в чемодан и сел на него.
— Фуххх… Думал, что уже не закрою его.
— Может, ты и мои чемоданы соберешь? — с надеждой спросил Эдвин.
— Конечно, только не возмущайся, если я забуду положить чью–нибудь ногу или раздавлю какую–нибудь другую важную часть.
— Намек понял, — пробурчал Эрстед.
Он взмахнул палочкой, и образовалось что–то наподобие смерча, который относил все вещи по чемоданам.
— В школе переберу.
— Надеюсь, что ты случайно не обнаружишь у себя мою пижаму или что–то еще.
— Неа, я зачаровывал на свои вещи. Не волнуйся.
— Даже не начинал.
Они отнесли свои чемоданы вниз и стали ждать времени отправления в Шабаш. Как только пробило двенадцать, Гарри надел теплую одежду и переобулся.
— Идем? — радостно спросил он.
— Хорошо, только с опекуном попрощайся.
Мальчик совершенно забыл о его существовании.
Он вышел в холл к лестнице и громко прокричал:
— Профессор Снейп, мы уходим!
Зельевар быстро спустился из своего кабинета, что–то бормоча о Поттеровской предупредительности.
— Думаю, вы и без меня знаете, как пользоваться камином.
— Конечно, — в глазах Гарри плескался холод. — Но было бы некрасиво уйти молча, хотя в следующий раз я поступлю именно так.
Снейп замялся.
— Что ж, до свидания.
— До свидания, — произнес Поттер и первым шагнул в огонь.
— Вы как ребенок, профессор. Только воюете не с тем, — медленно проговорил Эдвин, доставая из сумки что–то прямоугольное.
— А с кем же мне положено сражаться, мистер Эрстед? — ехидно поинтересовался зельевар.
— С собой, в первую очередь с собой…
Юный отпрыск некромантов протянул ему прямоугольный сверток.
— С прошедшим Рождеством! — сказал он, шагнув в огонь.
Снейп осторожно развернул подарок и замер. Эта была картина. Среди макового поля, запрокинув голову, на фортепьяно играл Поттер, а рядом с ним стоял он, с темно–красным цветком, приколотым к груди и так сильно напоминавшим кровь.
* * *Порт Шабаша был забит людьми. Огромная туча провожающих галдела на разных языках, кто–то что–то искал, кто–то плакал, кто–то смеялся, кто–то просто толкался и довольствовался чувством причастности к происходящему. Где–то кричали торговки, предлагая купить в дорогу что–то съестное. Где–то играла музыка, и Гарри издали заметил большое яркое пятно, которое являлось цыганским табором, видимо, многие решили проводить Офелию. Подходить к ней не было желания, все равно скоро увидятся на корабле. Где–то в толпе мелькнули длинные светлые волосы, возможно, принадлежавшие Мирославе. Совсем рядом пробежала Беатриче, девушка из его квиддичной команды и по совместительству его однокурсница. Эдвин проводил ее внимательным взглядом. Гарри толкнул его локтем в бок.
— Она очень пластичная, похожа на куклу, — чуть покраснев, прокомментировал Эрстед.
Мальчик покачал головой. На данный момент он совершенно не рассматривал девушек как девушек, скорее как потенциальных соперников, не более того.
Заняв свою каюту, Гарри достал из сумки конспекты и начал их пролистывать.
— Может, хоть немного успокоишься? — пробормотал Эдвин.
— Это выписки из библиотечных книг, то, что идет вне программы. Думаю, нам потребуется что–то более мощное на следующих соревнованиях, — прокомментировал Поттер.
— Нет, ты совсем с ума сошел.
— Возможно.
Через несколько минут к ним ввалились два пятикурсника, которые были чрезмерно веселыми.
— Ребят, водку будете? — спросили они.
Гарри и Эдвин отрицательно покачали головой.
— Скучные вы, — ответили они и ушли.
Будь они в школе, Поттер мог бы изъять у них алкоголь, но то, что происходит на корабле, не его дело. А в Дурмстранге пусть с ними разбираются их главы. В школе существовало еще одно негласное правило: то, что происходит в спальне, должно оставаться в ней. Так что все попойки обычно проходили в своих комнатах, чаще с соседями, а с утра выпивалось антипохмельное зелье. Никто не должен был видеть тебя в непотребном виде, но уж если попался, то пеняй на себя.
