Фанфикс.ру jharad17 - Walk the Shadows
— Почему он сам не мог нам рассказать об этом? — вмешался Уизли, явно стараясь все усложнить.
— Он достаточно настрадался! — прорычал Северус, но затем понизил голос почти что до шепота — к счастью, он наложил заглушающие чары на дверь Гарри — и продолжил: — И я не позволю вамсвоими проклятыми вопросами заставлять его вспоминать эти ужасные события.
Глаза Грейнджер расширились, но она продолжала пить свой чай без каких-либо возражений. А вот Уизли…
— А почему вас это волнует? — огрызнулся рыжеволосый. — Вы ненавидите его. Раньше вас никогда не заботили его страдания.
О, да. В этом то и была проблема. Все эти годы его намеренного пренебрежения фактами в угоду собственному, заранее составленному представлению, годы бессердечного обращения со студентом без какого-либо реального на то повода — ничего, кроме его собственного гнева и нежелания простить Джеймса Поттера и его пособников — и его абсолютной антипатии к мальчику, которая росла в нем на протяжении последних пяти лет.
И вот результат.
Он потер переносицу и ненадолго прикрыл глаза.
— Я осведомлен об этом, Мистер Уизли. И я… сожалею о том, как раньше обращался с Мистером Поттером.
— Вы сожалеете об этом. Вы. Сожалеете. Об этом. Какая радость. Полагаю, теперь все просто чудесненько?
— Нет, Мистер Уизли, все не так чудесненько, как вы думаете. Гарри и я много разговаривали…
— И с чего вы вообще называете его Гарри? Вы пять лет вели себя с ним как законченный мерзавец, а теперь думаете, что вы приятели? Вы не можете просто так начать называть его по имени после какой-то парочки разговоров, или решать, когда он может поговорить со своими друзьями, или….
Северус вскочил на ноги, прервав мальчишку. Если бы он не был занят пытками усмирить свой гнев и желание проклясть мальчишку, то он мог бы восхититься тем, как Уизли вступился за Гарри перед лицом ненавистного профессора. Но в тот момент Северус был слишком раздражен, и поэтому, дабы пресечь дальнейшие разногласия в корне, он навис над мальчишкой и процедил сквозь зубы:
— Я оформил опеку над Гарри. Теперь я его опекун и буду обращаться с ним так, как сочту это подходящим в моем доме!
Это заткнуло Уизли.
Однако молчание было прервано упавшей на пол чашкой Мисс Грейнджер.
TBC . . . .
Глава 42
Суббота, 31 августа, утро
Не могу сказать, что происходит там, снаружи. Я точно уверен, что Рон и Миона добрались сюда нормально, потому что почувствовал, как сработала каминная сеть… Не спрашивайте меня как (будто глупый дневник может это сделать), но я почувствовал… эту магию, словно во мне что-то всколыхнулось. Все было так же, как и тогда… когда я был слеп. Думаю, я действительно чувствую магию. Как и тогда, когда ощущал чужие магические подписи и даже отличал их друг от друга. Теперь же я могу определить, когда кто-то поблизости пользуется магией, а иногда даже знаю, какой именно. Это странно.
Так или иначе, я почувствовал, как около двадцати мнут назад дважды сработала каминная сеть. Но с тех пор было так тихо, что у меня такое ощущение, словно снаружи никого нет.
Очень надеюсь, что Снейп их там не убил.
Ранее:
— Я оформил опеку над Гарри. Теперь я его опекун и буду обращаться с ним так, как сочту это подходящим в моем доме!
Это заткнуло Уизли.
Однако молчание было прервано упавшей на пол чашкой Мисс Грейнджер.
Гермиона уставилась на профессора и довольно долго не сводила с него взгляд, прежде чем наклониться и начать собирать осколки чашки с пола. Она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы вытереть пол. Но затем бросила эту затею, достала палочку и заклинанием убрала лужицу пролитого чая. Формально летние каникулы еще не закончились, и ей все еще не следовало пользоваться магией, но Гермиона знала, что Министерство практически никак не могло отследить использование магии несовершеннолетними в Хогвартсе.
Покончив с уборкой, Гермиона, чтобы отвлечь профессора, испепеляющего взглядом бедного Рона, который по-прежнему напоминал рыбу, кашлянула. А затем самым уважительным тоном, на который только была способна, сказала:
— Профессор, сказав, что вы опекун Гарри, вы имели в виду…
Профессор Снейп перебил ее:
— Я имел в виду, что я подал прошение о передаче мне опеки над Гарри и Министерство по делам несовершеннолетних его одобрило. Теперь он будет жить со мной до своего совершеннолетия, исключая время его нахождения в школе… Да, — он снова потер переносицу, очевидно пребывая в расстроенных чувствах, и ненадолго прикрыл глаза.
Рон тем временем весь аж позеленел и уставился на свои ботинки. Нет, ну честное слово. Как обычно его взрывной характер едва ли помогал докопаться до сути дела.
— И Гарри согласился на это, профессор? — все тем же вежливым тоном спросила она, стараясь не давить на Снейпа. Она знала, что это был один из лучших способов вытянуть информацию у человека, не слишком жаждущего ее делиться.
Профессор сжал челюсть, но, по крайней мере, сел обратно и посмотрел на нее. В его глазах Гермиона не увидела ни намека на обман.
— Да. Едва ли я бы добился этого без его разрешения.
Гермиона кивнула.
— Можно узнать почему?
Профессор поджал губы, и Гермиона могла бы поклясться, что это была попытка сдержать ухмылку.
— Почему Гарри согласился? Или почему я вообще ему это предложил?
Гермиона улыбнулась.
— Я была бы рада услышать ответы на оба этих вопроса, если вы не против.
Профессор заколебался, и Гермиона не знала, ответ ли он ей. В конце концов, он сам это предложил. Дожидаясь ответа, она, чтобы чем-нибудь занять руки, налила чай себе и Рону. Тот поблагодарил ее кивком и вновь нахмурился, явно выбитый из колеи тем направлением, которое принял их разговор. Она сделала глоток и одобрительно кивнула, хотя этому чаю было и далеко до того, что заваривала ее мама.
Наконец, профессор сказал:
— Я могу поведать вам лишь о своих собственных причинах. И делаю это только потому, что понимаю, что это… что Гарри хочет, чтобы вы оба поняли, каким было для него это лето, но не желает, чтобы заваливали его вопросами. Он… Это было… — он покачал головой и с досадой вздохнул. — Позвольте мне сначала рассказать вам о более ранних событиях, и я постараюсь вам все объяснить. Родственники Гарри, и я уверен, что вы знаете об этом, никогда не были… добры к нему, — он посмотрел на Гермиону, словно пытался понять, о чем именно она знала.
— Гарри никогда нам особо о них не рассказывал, — призналась она. — По крайней мере, не мне. Он говорил мне, что они его не любят. Что им не нравится магия. — Она посмотрела на Рона, который, очевидно, пытался собраться с мыслями, ведь ему было что сказать. — Рон?
Тот кивнул. Его лицо все еще было бледным, когда он прохрипел:
— Вы знали, что он всегда просил Дамблдора, эм, профессора Дамблдора оставить его здесь на лето? А еще мама отправляла ему посылки с едой, потому что они никогда его нормально не кормили. Однажды он сказал мне, что только благодаря им ему удается хоть как-то пережить каникулы, но я думал . . . я думал, он просто имел в виду, что ему нравится мамина стряпня. — Рон с трудом сглотнул и опустил взгляд на свои руки. — На втором курсе мы с близнецами вытащили его оттуда. Они поставили решетки на его окна и заперли его в комнате. — Рон повел плечом, казалось, собираясь с духом, и снова посмотрел на профессора. — В этом году они вели себя с ним ещё хуже, да? За все лето мы не получили от Гарри ни весточки, а некоторые из наших писем даже возвращались обратно.
Профессор Снейп долго изучал Рона взглядом. Его собственное лицо не выражало никаких эмоций.
— Если под «ещё хуже» вы подразумеваете нечто большее, чем то, что они морили его голодом и сажали под замок, то — да. Когда он… Когда похитители забрали его из этого дома, его семья уехала оттуда, бросив его там. Я не знаю, сколько точно прошло времени… Могу предположить, что, по крайней мере, несколько дней. Из-за недостатка пищи и воды он был на грани смерти. Но он… — профессор вздохнул и отвернулся, и теперь его глаза были скрыты завесой сальных черных волос. Казалось, ему не хотелось рассказывать дальше.
— Да, профессор? — тихо сказала Гермиона. — Что он?
Тяжелый взгляд мужчины снова обратился к ней, и она едва сумела сдержать себя и не вздрогнуть, заметив плескающуюся в его глазах ярость.
— Его дядя, — выплюнул профессор, но так тихо, что Гермиона практически была вынуждена податься вперед, чтобы расслышать его, — убил сову Гарри. Хедвиг. Вероятно, запинал её до смерти уже после того, как Гарри потерял сознание от его побоев.
Гермиона застыла с открытым ртом, и, даже будь на кону ее жизнь, она едва ли смогла бы его закрыть. Все знали, как много значила Хедвиг для Гарри. А этот ничтожный человечишка убил её… и избил Гарри? Неудивительно, что он не горел желанием рассказывать кому бы то ни было о своей семье. И неудивительно, что он скрывал это от своих друзей. А уж когда его похитили Пожиратели Смерти, он, можно сказать, попал из огня да в полымя, не иначе. Через что еще ему придется пройти?
