nadiya black - Больше чем жизнь
Взгляд младшей Уизли задержался на руках Гермионы, которые она снова переместила на живот. И что–то в этом незатейливом жесте словно бы поставило точку в конце незавершенного предложения, подтвердив тем самым догадки Джинни, которые она до этого не решалась высказать.
— Ты что, беременна?
Этот вопрос застал Гермиону врасплох. Она попыталась не измениться в лице, однако, следует признать, у нее никогда не получалось притворяться достаточно хорошо.
Заметив такую ее реакцию, Джинни кивнула, как будто бы мысленно соглашаясь сама с собой.
— Рон? — спросила она, немного помедлив.
Уяснив, что дальнейшее отрицание бесполезно, Гермиона покачала головой, не способная сейчас на внятный ответ. Но Джинни он уже и не требовался.
— Поскольку изначально у меня было только два варианта, теперь, я думаю, ответ очевиден, - хмыкнула она.
— Все не так просто, Джинни, — обессиленно пробормотала Гермиона. — Я сама узнала об этом только сейчас. Я не знаю, что делать. Что говорить. Мы хотели рассказать обо всем раньше, но не успели по причине, которую теперь и ты тоже знаешь. Прости нас. И постарайся не осуждать.
Какую–то минуту они провели в молчании. Вздохнув, Джинни нарушила его первой.
— Не мне осуждать тебя, Гермиона. Ведь ты тоже знаешь обо мне не самые приятные вещи, за которые Рон, например, дуется до сих пор. Но сейчас тебе стоит думать не об этом. И я… я не обижаюсь и не осуждаю тебя, Гермиона. Я тебя понимаю, — сказав это, Джинни как–то странно вздохнула и, совершенно неожиданно, обняла ее.
***Седьмой курс подходил к концу. К большому удивлению Гермионы, ей удалось набрать наивысший бал на ЖАБА по всем предметам. Рон также справился вполне сносно, что было довольно неожиданно, учитывая, что все свое свободное время он теперь проводил с Лавандой и, естественно, уделял подготовке к экзаменам довольно незначительный его процент. Гермиону так и подмывало высказать ему все, что она думает об этом. Но она не стала. В конце концов, Рон справился, и это главное. К тому же, возможно, что вновь возобновившееся отношения с Лавандой пойдут ему на пользу. Ведь если у Гермионы не получилось стать хорошей девушкой для Рона, это не значит, что не получится и у всех остальных. Пусть даже таких легкомысленных, как Лаванда Браун.
Джинни же в конце этого года было совершенно не до экзаменов. Скрывать беременность стало проблематично, и поэтому все усилия рыжеволосой были направлены не на повторение выученного материала, а на попытки уговорить Блейза узаконить их отношения. После некоторых усилий, ей это действительно удалось. Возможно, все дело было в чрезвычайной гуманности и благородности Забини, а возможно, он действительно испытывал к Джинни нежные чувства, но совсем недавно они объявили о помолвке. Рита Скиттер, естественно, не упустила возможности раздуть из этого очередную утку для «Ежедневного пророка», но Джинни, похоже, было глубоко наплевать. Надолго или нет, она получила все, чего так хотела.
Размышляя об этом, Гермиона поспешными шагами приближалась к больнице Св. Мунго. По негласной традиции, они всегда приходили навещать Гарри в субботу. И эта не стала исключением. Правда, сегодня, Рон и Джинни опередили ее. Гермиона практически столкнулась с ними у выхода из больницы.
— Привет, Гермио… — Джинни тут же запнулась, так и не договорив, и устремив взгляд куда–то за спину девушки.
— Привет, — удивленно пробормотала Гермиона и тоже обернулась. Сделав это, она сразу же поняла, кого высматривала Джинни. К ним приближался Блейз Забини своей обычной мягкой походкой.
После дежурного приветствия, все тут же почувствовали себя неловко. Наверное, это был первый раз, когда они собирались побеседовать нормально, не переходя на оскорбления и не вспоминая прошлого.
— Дорогой, ты как раз вовремя. — Джинни тут же поцеловала его в щеку и взяла под руку.
Забини, очевидно, собрался из вежливости добавить еще что–то, но красноречивый взгляд Рона тут же напрочь отбил у него это желание. Гермиона мысленно застонала, подумав о том, что если бы взглядом можно было убивать, слизеринец уже давно бы свалился замертво.
— Хм… ну что же… ладно. Мы с Джинни очень торопимся, поговорим в другой раз.
— Да, точно! — Джинни хлопнула себя по лбу. — Ребята, извините, но нам действительно пора. У Блейза сегодня вечерний прием.
— Конечно, мы все понимаем, — как можно осторожней заметила Гермиона. — Желаю удачно повеселиться.
Джинни быстро кивнула. Не дождавшись никакой реакции со стороны Рона, они с Блейзом отошли на некоторое расстояние и трансгрессировали.
— Рон, ты должен быть вежливее, — настоятельно сказала Гермиона, с опаской посматривая на друга. Ей казалось, что исходивший от него гнев можно было ощутить физически, просто находясь рядом. — В конце концов, это выбор Джинни, нравится он тебе, или нет.
— Знаю, — процедил Рон сквозь зубы. — Вот только это не меняет того, что Забини — всего лишь слизеринец, который никогда не будет относится к нам, как к равным. Во время семейного ужина и так называемого знакомства с родственниками, только и делал, что кривился. Нет, конечно, он не настолько несносен, как Малфой. И все же, у моей сестры ужасный вкус!
— Ладно, — примирительно сказала Гермиона, собираясь переключить внимание Рона на более интересующую ее тему, — ладно. Вообще–то, я хотела поговорить о другом. Гарри… вы были у него сегодня. Как он?
Рон ответил не сразу. Весь его пыл и притворное возмущение от встречи с Забини мгновенно испарились. Взгляд потух, а плечи непроизвольно опустились. Он не спешил нарушать воцарившееся молчание. А Гермиона не видела смысла торопить его, потому что знала — ему тоже не просто. Почти также, как и ей. Почти.
— Состояние стабильно–тяжелое. Ничего нельзя утверждать наверняка, — наконец буркнул Рон.
Гермиона же не нашлась, что ответить, поежившись от неожиданно сильного потока ветра. Он пронизывал до костей. Но, наверное, дело было не только в погоде. Этот самый холод исходил от ее сердца. Раздавленного и разбитого, но по–прежнему живого.
— Это действительно ужасно. — Гермиона не знала, следует ли добавить что–то еще. Что вообще следует говорить в подобных ситуациях. — Но ведь нет ничего, хуже неизвестности, тебе не кажется?
Рон неопределенно пожал плечами.
— Да… ты права. Мне и вправду очень жаль. Каждый раз, когда я прихожу туда, я чувствую себя виноватым.
Гермиона медленно покачала головой.
— Но ты не виноват, Рон. Никто не виноват. — Она сама не понимала, отчего эти слова даются ей настолько легко. Ведь еще совсем недавно она винила в произошедшем всех и каждого, а в первую очередь — себя. Глупо. Конечно же, это действительно ни от кого не зависело.
— Я не говорил тебе раньше, все как–то не было времени, — неожиданно встрепенулся Рон, — это происшествие с Гарри, ты была сама не своя. Но сейчас… я не могу откладывать это и дальше. Вообщем, по размышлении я пришел к выводу, что мне не стоит идти работать в аврорат. — Рон поднял глаза на девушку, и прочитав в ее взгляде безграничное удивление, счел нужным продолжить: — После того, как нам с Гарри удалось, так сказать, взглянуть на ситуацию изнутри, я понял, что не хочу, чтобы это хоть когда–нибудь повторилось. То, что в конечном итоге произошло с Гарри, настолько потрясло меня, что теперь… все это мне противно. А мой брат Чарли… мы разговаривали на днях и я поделился с ним своими размышлениями. И знаешь что? Он предложил мне отличную работу в Швейцарии. А я… согласился.
Гермиона неуверенно посмотрела на него.
— Это значит, что ты уезжаешь? А когда вернешься?
— Боюсь, это случится очень нескоро. Если вообще случится.
Гермиона отвернулась. Зажмурилась на минуту, ощущая, как к горлу подкатывает горечь. Это чувство — Гермиона уже испытывала его раньше, во время поиска крестражей. Тогда ей казалось, что вернувшись, Рон осознал свои ошибки. Но нет. Потому что сейчас он поступал точно также.
— Неужели ты снова делаешь это, Рон? Сбегаешь, когда Гарри так плохо, когда он находится на волосок от верной смерти! Ты… ты просто ничтожество после этого!
— Не надо так, Гермиона. — Рон был взволнован и, судя по всему, знал, что поступает неправильно. — Я не могу отказаться. Сейчас это необходимо. И, по правде говоря, я хотел бы, чтобы ты… поехала со мной.
Гермиона невольно сделал шаг назад, настолько ее обескуражило только что услышанное.
— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь мне?
Рон судорожно сглотнул и снова посмотрел на нее.
— Понимаю, звучит странно. Но уж как есть. Я же знаю, что ты не из тех, кто будет тешить себя напрасными надеждами. А целители из Мунго были предельно ясны. Проклятие, от которого пострадал Гарри — это высшая темная магия, и даже он, каким бы сильным волшебником не был, не может противостоять ему. Шансы того, что когда–нибудь он придет в себя, равны нулю. Их… да их просто нет! — Он неосознанно повысил голос, а затем добавил, но уже куда тише: — Медленная смерть, Гермиона, помнишь?
