Жнец-кун - Всё, что было или есть, началось с мечты…
— Вы в ней слишком хорошо смотритесь, — с некоторыми затруднениями подбираю нужные слова — так, чтобы не обидеть, — и некоторые сотрудники Хеллсинга, да и не только его, могут… Как бы это сказать… Начать неправильно мыслить.
Госпожа хихикнула.
— А я знаю, — с довольной улыбкой заявляет она, — я же не слепая. Я вижу, как ты на меня смотришь.
Первый раз (!!!) в своей демонической жизни краснею, как помидор, и, резко отведя взгляд, мямлю:
— Госпожа, Вы меня неправильно поняли…
Госпожа звонко рассмеялась.
— Спасибо за совет. Мне самой вот этот широкий пояс не очень нравится. Надо шорты попросить. Зато теперь ты будешь моим индикатором!
— В смысле, госпожа?
— Ну вдруг я опять слишком откровенно оденусь? — госпожа с нахальным видом подмигивает и идёт к Серас.
Ну вот. Теперь мне ещё кучу времени мучиться. Хотя в прежней жизни госпожа не отличалась особой любовью к юбкам, платьям и прочему, но кто знает — вдруг её вкусы тоже изменились? И если да, то долго я точно не протяну. Быть постоянным индикатором, рентгеном, так сказать, её внешнего вида… Когда-нибудь я сорвусь. И остановить меня сможет только прямой и чёткий приказ.
Так-так-так, нельзя о таком думать, нельзя! А то сойду с ума раньше времени!
Оглядываюсь по сторонам. Все мы топаем пешком до аэропорта, где нас ждёт специальный самолёт. Половина солдат хоть и пялятся на мою госпожу, но благоразумно не подходят. И правильно делают, я сейчас нервный.
Натыкаюсь на голодный взгляд Алукарда. Шепчу:
— Только попробуй.
— И что ты мне сделаешь, если попробую?
— Тебе лучше не знать.
Фыркнув, вампир отошёл в сторону. Повертев головой, обнаруживаю Андерсона, задумчиво рассматривающего мою госпожу.
— Что смотрим? — ехидно спрашиваю я, — Неужто побочные эффекты от обета безбрачия дают о себе знать?
В диком смущении священник поспешно отходит в сторону.
— Себастьян, заходи! Не стой столбом!
Чуть усмехнувшись, захожу в самолёт. Весёлый гомон солдат, разговоры о победе… За всем этим я забыл одну важную вещь.
Госпожа собралась навестить ночной класс. А ведь там теперь не все, кто был ей знаком…
70
Ура! Наконец-то Лондон! Ощущение как будто домой прилетела.
Я вышла из самолёта и хорошенько, с хрустом, потянулась. Плечо и колени Себастьяна лучше любой подушки! Я никогда ещё в самолётах так не высыпалась!
Спускаюсь по трапу. О, Алукард уже начинает хищно поглядывать на Андерсона… Ну правильно, мы грохнули Миллениум. Больше нет достаточно весомой причины, чтобы и дальше оставаться на одной стороне. Да и мне в Хеллсинге больше делать нечего.
Ой, надо же! Нас Интегра встречает! С Максвеллом. Они, конечно, встречают каждый своих бойцов, но мой извращённый мозг сразу же выдал миллион и одну причину, почему они стоят вместе.
— Ну?! — спросили они хором.
— Всё замечательно, леди Интегра! — бодро отрапортовала я, — Миллениум разбит наголову, база уничтожена под корень, а Максу Монтанне я собственноручно отпилила голову!
Интегра посмотрела на меня глазами в стиле О_о. Долго смотрела, минут пять. И, наконец, с большим, правда, сомнением, выдала:
— Аня?
Нет, блин, ёжик в тумане! Не видно, что ли? Ах да, я же облик сменила.
— Я, леди Интегра, я. Облик просто поменяла.
— В честь чего?
О, в Интегре проснулся руководитель! «Я всё знаю! Если не знаю — узнать!»
Я вздохнула.
— Леди Интегра, Вы хотите разговаривать об этом прямо здесь и сейчас? — беря ситуацию под свой контроль, спросил Себастьян, многозначительно кивнув на Искариот.
А Интегра-то не дура, сразу всё поняла.
— Нет, конечно. В особняке поговорим.
Вежливо покивав, поулыбавшись и пожав друг другу ручки, мы с Искариотами разошлись. Они — на самолёт до Ватикана, а мы — в особняк Хеллсингов.
Моя комната! Наконец-то!
Скинув тяжёлые армейские ботинки, я плюхнулась на кровать.
— Вы очень устали, госпожа? Если желаете, я заварю Вам один из индийских сортов чая, он очень расслабляет.
— Не откажусь, — протянула я, потягиваясь на кровати гибким кошачьим движением. Себастьян незаметно сглотнул.
Как же мне нравится над ним издеваться! Как пойду навещать ночной класс, нужно будет одеть что-нибудь длинное, но облегающее. Или открытое. В разумных пределах, ведь этот спектакль рассчитан только на Себастьяна.
Вытащив из чемодана чёрные брюки клёш и ярко-алую водолазку с высоким воротом и рукавами три четверти, а так же полотенце, я направилась в душ. Дела делами, а помыться надо. Хотя на мне ни пылинки, ни царапинки.
Валяясь в ванне с большой шапкой пены с ароматом роз, я думала. Забавно, что я вдруг решила немного поиздеваться над Себастьяном. Именно ВДРУГ. Мне стало интересно смотреть на его реакцию, когда я, как бы невзначай, гибко потянусь, или повернусь на нужную сторону… Раньше мне это не то чтобы не нужно было, раньше мне бы даже в голову не пришло поиздеваться над Себастьяном! Нековская сущность, не иначе.
Губы начертали на лице ехидную ухмылку.
— Себастьян!
— Да, госпожа, — послышалось за дверью.
— Собери мои вещи. Все. Мы покидаем организацию Хеллсинг.
Хм… Мне послышалось, или Себастьян в самом деле облегчённо вздохнул?
— Как прикажете, госпожа.
Я вылезла из ванны, хорошенько растёрлась полотенцем, оделась, причесалась и взглянула в зеркало. Раньше, в смысле, в прошлом теле, я обязательно завязывала высокий хвост, потому, что он мне очень шёл. Сейчас… Ну не знаю… Надо прикинуть…
Я взяла кнопу своих волос и подняла к затылку. Довольно-таки неплохо смотрятся, но распущенными они смотрятся ещё лучше. Надо же, а я больше не испытываю неудобство! Раньше я обязательно бы их заколола хоть чем-нибудь, так как не любила распущенные, а сейчас всё очень даже неплохо. Я развернулась и вышла из душа.
Себастьян буквально летал по комнате, спешно, но как всегда аккуратно, складывая мои вещи в чемодан. А ну-ка… Это что?!
— Себастьян! Что у тебя на шее? — удивлённо спросила я.
Себастьян остановился, провёл рукой.
— Всего лишь капля засохшей крови, госпожа. Не моей, ничего страшного.
— А что произошло?!
— С Алукардом поцапался. Этот низший всё-таки захотел выяснить, кто из нас сильнее.
Вау!
— И кто же? — с громадным нетерпением спросила я.
Неужели сейчас сбудется ещё одна мечта идиота, и я узнаю, кто же сильнее — Алукард или Себастьян?
— Я, разумеется! — с гордостью пояснил Себастьян.
— Почему?
— Потому что как бы ни был силён Алукард, пускай он даже прародитель всех вампиров, он остаётся низшим демоном. Кровососы никогда не поднимались высоко. Пить кровь для поддержания собственных сил — это так примитивно. А я — высший.
Всё-таки Себастьян. А я думала, что они будут равны.
Кивком приказав Себастьяну продолжать сборы, я направилась к Интегре. Она как раз была одна. Меня ждала?
— Заходи, — сказала она, закуривая новую сигару.
— Леди Интегра, я пришла…
— Попрощаться, — перебила Интегра, — знаю.
И она достала из ящика стола увольнительную.
— Подпиши вот здесь, и ты свободна.
Я стояла в шоке.
— Откуда Вы знаете, леди Интегра? Я ведь никому ещё не говорила!
— Себастьян сказал. Он уже подписал свою.
— Но…
Интегра вздохнула:
— Аня, я же вижу, что тебе тут не место. Ещё когда мы только встретились, я сразу поняла, что ты у нас надолго не задержишься. Если хочешь, зови это женской интуицией, но здесь, в Хеллсинге, ты никогда не найдёшь покоя.
А она права. Как бы мне ни нравилось творчество товарища Хирано, этот мир всё-таки не мой. Душа не лежит. Нет ощущения, что я дома. А стать вечным странником мне не улыбается.
Поэтому я молча поставила свой росчерк на бумажке.
— Мне было весело. Прощайте, леди Хеллсинг.
71
Ураааааааааааа!
Свершилось! Я в мире Академии Кросс! Эх, как хорошо-то! На душе такое радостное состояние!
На дворе двадцать второе декабря. Мы с Себастьяном идём по улице, ищем гостиницу. Пока меня тут не было, город успел существенно измениться! Отреставрировали несколько дорог, построили фонтан на главной площади (сейчас он, правда, не работает, зима же), поправили облицовку мерии, ну и всё такое прочее.
Глядя на кружащие в воздухе снежинки, я захотела немного побеситься. Поэтому остановилась и скатала снежок.
— Себастьян!
Ушедший чуть вперёд Себастьян остановился и оглянулся. И тут же получил снежком в плечо. Я не удержалась и захихикала — так прикольно смотрелся нервно дёргающий глазом демон.
С грозным видом Себастьян поставил мой чемодан на землю и начал медленно скатывать огромный снежок.
— Э, ты чего?
