М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера
— Эйлин? Что-то случилось?
— Ничего, — быстро ответила она делая шаг ему навстречу, — я просто…
Почувствовав тревожные нотки в ее голосе, паладин внимательно посмотрел на нее. Тень сомнения промелькнула в его глазах. Не зря ли он доверился ей, сильной, способной принимать разумные решения, но такой молодой и впечатлительной девушке? Однако чутье подсказывало ему, что он не ошибся. Он протянул руку, взглянул ей в глаза и спокойно спросил:
— Ты со мной?
Эйлин посмотрела на протянутую ей руку. Перевела взгляд на лицо паладина. Оно излучало спокойствие, уверенность в себе и абсолютное доверие к ней. Он ободряюще улыбнулся и повторил свой вопрос. Она улыбнулась ему в ответ, и ее рука скользнула в его ладонь — большую, теплую и шершавую от загрубевших мозолей. Да уж, рукоять молота и поводья способствуют нежности ладоней гораздо меньше, чем формальная служба лорду, праздная жизнь в замке, возлияния и женское общество. Эйлин кивнула, и они пошли дальше, не разнимая рук.
Тайный ход вывел их к кухне. Точнее говоря, можно было догадаться, что это помещение было кухней. Когда-то здесь было шумно. Поваренок крутил на вертеле жаркое, а повар поливал его особым маринадом. В печи запекались в кленовых листьях любимые куропатки молодого хозяина. Сюда захаживал дворецкий, чтобы продегустировать блюда и проверить, насколько они сочетаются с лучшим замковым вином, предусмотрительно захваченным им из подвала. Бывала здесь и прелестная молодая хозяйка. Она тщательно следила за тем, чтобы все соответствовало вкусу ее любимого супруга. Сейчас же это место стало пристанищем для крыс, пауков и прочей мелкой живности, а темные провалы в стенах, бывшие когда-то окнами, густо заросли плющом.
Касавир долго стоял с отсутствующим взглядом и как будто вслушивался во что-то. Может быть, он пытался услышать отзвуки жизни в этих древних стенах: голоса женщин, музыку бардов, лай собак, ругань торговцев, вопли провинившихся мальчишек, которых драли за уши, и все то, что когда-то составляло повседневную жизнь замка. Наконец, он встряхнул головой.
— Нам надо идти наверх, на чердак. Я пойду первым. Неизвестно, какие еще твари могли тут поселиться.
Касавир поднялся по маленькой лесенке и открыл тяжелую дубовую дверь. Дверь поддалась легко, и это его сильно обеспокоило. Эйлин подошла к нему и спросила:
— Что-то не так?
— Посмотри, эту дверь не открывали много лет, а петли, как новенькие, совсем не скрипят.
— Да, это плохой знак. Но пойдем дальше. Назад пути у нас нет, ведь так?
— Там может быть опасно, — сказал Касавир и с сомнением посмотрел на Эйлин, — я не ожидал этого и не хотел подвергать тебя риску.
Она лишь пожала плечами.
— Мне уже не раз приходилось подвергаться риску из-за вещей, гораздо менее понятных и близких, чем помощь другу. Я обещала, что помогу тебе, и сделаю это. И потом, — она подмигнула ему, — я обожаю загадки.
Посмотрев ей в глаза, Касавир кивнул. Да, в этом она вся. Может, это и есть ее главный секрет?
Когда они вышли в холл замка, их беспокойство усилилось. В холле было темно. Там не было ни мебели, ни ковров, вообще почти ничего, но были явные свидетельства порядка и относительной чистоты. Теперь не было никаких сомнений в том, что замок обитаем. Но кем? Точно не самозванцем, выдающим себя за его хозяина. Этот человек или существо определенно не было заинтересовано в разглашении своего присутствия.
— Ну что ж, — сказала Эйлин, — нам ничего не остается, как стать непрошенными гостями в этом замке и попробовать договориться с его обитателями, кто бы они ни были.
— Согласен, — кивнул Касавир, — будем действовать по ситуации.
Поднявшись наверх, они увидели полоску тусклого света под одной из дверей.
— Это библиотека, — прошептал Касавир. — Была библиотека.
— Предлагаю тихо пройти на чердак и взять все, что нам нужно.
Касавир немного помолчал и медленно произнес:
— Чутье подсказывает мне, что здесь что-то не так. Здесь есть признаки… нежизни. Они очень свежие и отчетливые. Нам надо…
Он не успел договорить. Дверь библиотеки открылась, и на пороге появилось Нечто. Это существо было похоже на тифлинга, уменьшенного до размеров полурослика. Его и без того колоритная внешность дополнялась огненно-рыжей бородой и мантией необычного покроя, похожей на одеяния чернокнижников. Этот маг или чернокнижник был рад гостям. Он сказал неожиданно зычным голосом:
— Не знаю, кто вы такие и как сюда попали, но вы как раз вовремя. Я собрал все, что нужно для моего последнего эксперимента. Мне не хватало лишь некоторых… м-мм… ингредиентов. Было очень мило с вашей стороны избавить меня от поисков.
Они переглянулись. Касавир нахмурился, но Эйлин подала ему предостерегающий знак и вышла вперед.
— Доброй вам ночи… э-э… сударь. Извините нас за вторжение. Мы не хотели нарушать ваш покой. В одном из помещений этого замка лежит то, что принадлежит нам по праву. Мы хотим только забрать это. Позвольте нам сделать это, и мы отблагодарим вас. Если мы можем быть вам полезны…
Тифлинг-полурослик рассмеялся.
— О, да, моя юная леди, вы будете мне очень полезны. Вот только, боюсь, вам придется здесь подзадержаться.
— Простите, сударь?
— Позвольте мне объяснить вам, о каких именно ингредиентах идет речь. Мне нужны два тела человеческой расы — мужчины и женщины. То, что я надеюсь получить из них, станет вершиной моего искусства, поистине шедевральным творением.
— Я так и знал. Проклятый некромант! — вскричал Касавир, выступая вперед и не обращая внимания на Эйлин. — Твоя деятельность запрещена в Невервинтере!
Колдуна развеселили эти слова.
— Ха-ха-ха! Ну, так арестуй меня и предай справедливому суду! Только сначала тебе придется иметь дело с моими слугами!
Некромант стал читать заклинание. Из всех углов на них полезла отвратительная, полуразложившаяся нежить.
— Касавир, скорее, заклинание! — закричала Эйлин, вытащила из ножен мечи и запела песню крепости. Она успела допеть прежде, чем первый ходячий труп приблизился к ней.
Божественное заклинание Касавира ослабило нежить, и добить их не составляло большого труда. Хуже было то, что приходилось одновременно уворачиваться от разъедающих брызг, которые посылал в них этот тифлинг-полурослик. Брызги обожгли ей плечо и шею, проникнув сквозь легкий кожаный доспех, но она не обращала внимания на боль, продолжая разрубать мертвецов на куски. Она фехтовала катаной и более коротким вакидзаси так, словно танцевала какой-то невиданный, завораживающий танец. Касавир тоже хорошо справлялся, нанося сокрушающие удары молотом и отбрасывая зачарованным щитом напиравшую нежить. Тяжелые латы надежно защищали его от разъедающих атак колдуна. Оставалось добить последнего зомби, когда Эйлин вдруг почувствовала слабость. Перед глазами поплыл туман, но она продолжала в своей дикой пляске наносить сильные и точные удары. Она почувствовала, что у нее нет ни сил, ни времени прочитать заклинание. Эйлин уже теряла сознание, когда к ней прикоснулась исцеляющая рука. Это прикосновение сняло болевой шок и заставило ее прийти в себя. Она очнулась, стоя на коленях и опираясь на мечи. Все было тихо. Перед ней лежало окровавленное тело некроманта, а вокруг валялись куски гниющей плоти. Ей стало дурно. Она, уже не раз бывавшая в склепах и подземельях, никак не могла привыкнуть к этому ужасному запаху давно умерших и непогребенных тел. Касавир увидел, как посерело ее лицо, а на глазах выступили слезы. Он сразу все понял, помог ей встать и поспешил отвести в комнату. «Был бы здесь Бишоп, он бы сейчас вовсю потешался надо мной», — подумала она.
Обычно она сама обрабатывала свои раны, и, по возможности, не привлекала к ним всеобщего внимания. В экстренных случаях рядом с ней всегда оказывались Бишоп или Элани. Не то чтобы она не доверяла Касавиру, наоборот, в его способности лечить она не сомневалась, просто так получалось. Но на этот раз, посмотрев на лохмотья расплавленного доспеха, приставшие к горящему от боли плечу, Эйлин поняла, что без его помощи вряд ли обойдется. Когда, усадив ее на низенькую кушетку, он опустился рядом на одно колено, она зажмурилась и приготовилась терпеть адскую боль о того, что от обожженной кожи будут отдираться ошметки наплечника. Но ощущения были на удивление терпимыми. Оказалось, его руки могут не только приводить в сознание и останавливать кровь, но и ослаблять боль. Рукава доспеха и нижней рубахи пришлось полностью оторвать. Нейтрализовав остатки кислоты какой-то жидкостью из сумочки на поясе, он обработал поврежденное место заживляющим снадобьем и быстро наложил удобную, не стесняющую движений повязку. Для этого Эйлин пришлось снять доспех и остаться в одной рубахе. «Похоже, у него в таких делах опыта больше, чем у кого бы то ни было из группы. Надо брать его на сложные задания», — решила она. Впрочем, не только практические соображения приходили ей в голову, когда паладин ловко перевязывал ее, бережно поддерживая плечо то одной, то другой рукой, и делая для надежности перетяжки через грудь и спину. Она ловила себя на том, что ей просто приятны прикосновения его теплых заботливых рук. Она невольно вспомнила своего приемного отца, лесного эльфа Дэйгуна, который на ее памяти ни разу не прикоснулся к ней без особой необходимости. Сколько Дэйгуну лет? Боже, она даже этого не знает. Но, судя по внешности, по человеческим меркам он мог бы быть лет на десять старше Касавира.
