Luna the Moonmonster - Волк и Пеликан
*~*~*
Гарри посмотрел, как темная фигура его отца исчезла в школе, после этого подошел к лежащему на земле другу. Сев не отреагировал, когда Гарри присел рядом с ним и положил руку на плечо в дружеском жесте. В удивлении он слегка потряс юношу.
— Северус, ты в порядке?
Пятикурсник повернул голову и посмотрел на друга пустым взглядом.
— Мне было так страшно, Гарри. А ты не пришел спасти меня.
Гарри тяжело вздохнул. Он был рад, что Сев в состоянии с ним поговорить, но, тем не менее, волновался из–за его пустых глаз. Даже в будущем, став Мастером Зельеварения, Сев никогда не выглядел таким опустошенным.
— Прости меня, Сев. Я бы пришел, если бы знал. Ты же знаешь, что это так.
— А это не так?
— Что «не так»?
— Не знал?
— Конечно, нет! — ответил Гарри в шоке. — Почему ты решил, что я знал? Я бы никогда не сделал того, что причинит тебе вред. Ты мой друг. Ты это знаешь.
— Не такой хороший, как Блэк.
— В настоящее время я даже не разговариваю с Сириусом. Я сказал ему прямо, что, если он когда–нибудь вновь причинит тебе вред, он об этом пожалеет. И с чего у тебя сложилось впечатление, что он мне больше друг, чем ты?
— Он сказал, что вы близкие друзья. И что ты мне даже не друг.
— Не верю, что он это сказал. Это в точности его слова?
— Нет…
— Вот видишь.
— Но он подразумевал, что ты ближе к ним и его гриффиндорцам, чем ко мне. Я знаю, что ты дружишь с ними, но меня злит, что у тебя есть секреты от меня, которые известны им. Ну, например, откуда ты, или где ты столько всего выучил. Блэк намекнул, что ты делишься такими вещами с ними. Но никогда не говорил об этом мне. Никогда.
— Сев, я никому этого не говорил. Только Дамблдору и нескольким членам Ордена. Но не Мародерам. Если эта информация выйдет наружу, могут быть серьезные последствия, а я не могу этого допустить. С информацией нельзя обращаться легкомысленно. А насчет того, что Ремус — оборотень, я не рассказал тебе потому, что это была не моя тайна. Меня попросили хранить молчание, я так и сделал. Я не нарушаю своего слова, если это в моих силах. Сев, если это так много для тебя значит, если это поможет тебе доверять мне, я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Расскажу, откуда я и что делал в своей жизни.
— Нет, все в порядке, Гарри. Достаточно самого того факта, что ты готов мне рассказать. Я не хочу подвергать риску что–то важное.
— Все нормально, Сев. Но, обещаю, однажды ты это узнаешь. И надеюсь, после этого ты не возненавидишь меня.
— Я не смогу ненавидеть тебя, Гарри.
— Не давай обещаний, которых ты не сможешь сдержать.
— Ты давал. Ты сказал, что присмотришь за мной. Вместо этого от оборотня меня спас Поттер.
— Прости, Сев. Как я уже сказал, если бы я знал, я бы предотвратил это. Но ты должен научиться сам заботиться о себе, Сев. Я не смогу всегда быть рядом, чтобы защитить тебя. На самом деле, я ненадолго останусь здесь. Я сделаю все, что смогу, за то время, что у меня есть, но ты должен принять те вещи, которые произойдут, я не могу решить все.
Гарри паршиво себя чувствовал из–за того, что пришлось соврать Севу насчет происшествия с Гремучей ивой. Он знал об этом, но не мог вмешаться. Он должен был позволить происходить событиям как положено, и не менять деталей. Это происшествие провело линию между ним и Сириусом, и он сомневался, что ее можно будет когда–нибудь стереть. Хотя он расплывчато знал, что произошло, реальность этой злобности Сириуса потрясла его. До того, как он узнал все подробности, ему казалось, что это несчастный случай, но, увидев все своими глазами, он не сможет этого простить. По возвращении в свое время он собирался немного побеседовать с крестным отцом.
Ребята еще несколько минут сидели в траве, наконец, Гарри поднялся и поставил Сева на ноги. Он посмотрел на Гремучую иву, за которой Ремус в одиночестве страдал от трансформации. Но Гарри знал, что одну ночь оборотню придется провести без них. Сев на тот момент был важнее, и это все, что нужно было знать.
— Сев, давай вернемся в замок. Думаю, нам обоим нужно поспать. Ты почувствуешь себя лучше утром.
— Конечно.
Гарри с волнением посмотрел на младшего мальчика, когда тот поплелся за ним в Хогвартс. Сев был сейчас больше похож на будущего Мастера зельеваренья, чем на застенчивого юношу, на которого Гарри стал рассчитывать.
*~*~*
На следующее утро Гарри спустился в общую гостиную и обнаружил Северуса, уставившегося на пламя. Пятикурсник вынырнул из своих дум, когда Гарри положил ладонь на его плечо.
— Сев, ты собираешься на завтрак?
— Наверное.
— Ты поспал хоть немного?
— Нет.
— Ты здесь с тех пор, как мы вернулись?
— Не видел смысла ложиться. Я знал, что не смогу заснуть. А здесь, по крайней мере, я чувствую себя в безопасности.
— Ты должен был сказать мне. Я бы сварил тебе порцию снотворного.
— Сомневаюсь, чтобы это сработало.
— Я приготовлю тебе Напиток живой смерти.
— Что это?
— Зелье.
— Это я понял, — нахмурившись, заметил Сев.
— Это самое сильное из известных снотворных зелий. Очень мощное. Нужно использовать только в самом крайнем случае.
— Из чего оно?
Гарри улыбнулся, вспоминая свой первый урок по зельям.
— Ну, златоцветник и обыкновенная полынь играют большую роль.
— О, я запомню это.
— Еще бы.
— Так мы собираемся на завтрак?
— Конечно, — ответил Гарри, поднимая Сева и направляясь к двери.
*~*~*
Большой Зал был как всегда полон. Мальчики направились к столу Слизерина. Пересекая Зал, Гарри одним глазом посмотрел на Мародеров, собравшихся в одну группу в конце гриффиндорского стола. Они посмотрели, как вошли два слизеринца, и Гарри послал свирепый взгляд в направлении Сириуса. Мальчик распахнул глаза и опустил взгляд на стол. Гарри посмотрел на других ребят, сидевших вокруг него. Джеймс с отчаянием смотрел на них двоих, Питер выглядел безразличным, Лили казалась разъяренной и пристально смотрела на Сириуса. А Ремус выглядел просто опустошенным. Сев заметил, что его друг замедлил шаг и проследил за его взглядом. Увидев Ремуса, он слегка вздрогнул. К счастью, Гарри это быстро осознал и потянул его в другой конец Большого Зала, где они сели спиной к гриффиндорскому столу.
— Ты в порядке, Сев?
— Ага. Сейчас он выглядит таким безобидным. Никто и не догадается, каким он был.
— Сейчас он и есть безобидный. Может, ты не знаешь, но это убивает Ремуса. Всю его жизнь он старался быть аккуратным, чтобы никому не причинить вреда, а теперь это произошло потому, что друг, которому он доверил свой секрет, предал его доверие. Поверь мне, он ужасно себя чувствует. Ты должен понять, Сев, что это не его вина. Когда он в теле волка, он не может контролировать себя. Ты не должен винить его за то, над чем он не властен. Если хочешь кого–то винить — вини Сириуса.
— Я стараюсь, правда, стараюсь, но не могу к тому же не ненавидеть Поттера. Ну, мы ненавидели друг друга всегда, а теперь у него есть преимущество надо мной, которое останется с нами на всю жизнь.
— Это недолго продлится, — прошептал Гарри.
— Что?
— Ничего, — сказал он, — в любом случае, по крайней мере, ты жив. Знаю, это означает, что ты обязан Джеймсу жизнью, но, зато ты знаешь, что ему не все равно. Может, ты ему не нравишься, но он решил рискнуть своей жизнью, чтобы спасти твою. И ничего не попросил взамен. Запомни это.
— Я не хочу быть его должником.
— Кстати, почему ты так ненавидишь Джеймса? И Ремуса? Они никогда тебе не нравились, мне интересно, как все это началось?
— Сколько себя помню, мы всегда были врагами. Поттеры и Снейпы всегда противостояли друг другу. Насколько можно отследить историю наших семей, Поттеры были Светлыми волшебниками. А Снейпы всегда были Темными.
— Но, кажется, я объяснил тебе, что разницы между Светом и Тьмой не существует.
— Да, ты показал мне, что намерение может быть злым, а не магия. Но Поттеры этого не понимают. Каждый Поттер, который когда–либо жил, был преданным Светлым волшебником. Они никогда не сбивались с пути, и никто никогда не слышал, чтобы Поттер использовал Темную магию. В моей семье все были Темными. Не обязательно злыми, как мой отец, но Темными. Вот почему нам не суждено сблизиться.
— Сев, а если ты когда–нибудь встретишь Темного Поттера, ты дашь ему шанс?
— Такого не случится.
— Но все же…
— Если я когда–нибудь встречу Темного Поттера, который не придерживается предубеждения остальной семьи, я предоставлю ему презумпцию невиновности.
— Хорошо. Это все, что я хотел услышать.
— Почему ты об этом спрашиваешь? Есть что–то, чего я не знаю?
— Есть много вещей, которых ты не знаешь, но большинство из них ты не готов услышать.
