Наталья Коралевских - Я - Хюррем! (СИ)
Я внимательно посмотрела на упрямое лицо грека, и до меня стало доходить. Он меня не травить или убивать придумал, он меня украсть решил! Не из-за ребенка ли?
Ох и чуда-ак…
Но где-то в глубине души было даже приятно. Нет, честно.
-Зачем? — это все, на что меня хватило. Ибрагим посмотрел мне в глаза и промолчал. Видимо, и сам толком не знает, зачем. А может, признавать не хочет. — Я ношу ребенка от султана.
-Мне плевать.
Ах, уже даже и на ребенка плевать?! Ну дела…
-Ты его не любишь, — помолчав и отвернувшись от меня, сказал грек спустя пару минут. Я сверлила его спину взглядом и молчала. — Тебе нужна любовь, Хюррем. Настоящая, страстная. Не только власть. Эта власть стала делать тебя такой же бездушной куклой, как и всех в этом дворце, но ты не такая.
Загнул так загнул.
-Я просто увезу тебя с собой, и мы будем жить в мире и покое. Ты была христианкой, как и я. Мы придем в церковь и обвенчаемся там, заново приняв христианство.
Моя челюсть тихо уехала вниз. Один раз меня уже увезли в ковре в Анапу, в бытность мою младой взбалмошной девицей, а теперь не в ковре, но в Венецию! Расту потихонечку…
-Ты сошел с ума.. –тихо и обреченно заметила я. А потом просто не заметила, как оказалась в объятиях этого безумца, растворяясь в жаркой патоке страсти. И было мне в этот момент ну никак не до Сулеймана и его украденного сына. И кто я после этого?
Глава 55, в которой Хюррем принимает важное решение
Султана Сулейман-хана ждал неприятный сюрприз, когда ранним утром к нему в покои ворвалась перепуганная Валидэ Султан, и объявила, что рыжая Хасеки куда-то пропала из своих покоев. Попыталась было обвинить Хюррем в отравлении шехзаде, но услышала, что мальчик, которого похоронят завтра, не ее внук, и пришла в еще больший ужас.
А Сулейман даже толком не осознал спросонья, что ему сказала сиятельная матушка. Лишь после второй чашки кофе (набрался дурных привычек от жены!) султан еще раз проанализировал услышанное… и пришел в ярость.
-ГЮЛЬ-АГАУ КО МНЕ, ЖИВО!!! — царственный львиный рык разнесся по всем коридорам дворца Топ-Капы. Но вместо Гюль-аги какой-то леший принес сияющую, будто медный пятак, Фирузе.
-Что ты хотела, хатун? — гневный взгляд Сулеймана более умного человека мигом бы заставил предложить «зайти попозже», и бежать без оглядки, пока не казнили под горячую руку. Но не эту маленькую бестию.
-Мой Повелитель, — лукаво щурясь, притерлась к нему маленькая наложница, оказавшаяся не такой уж и маленькой, да к тому же весьма искушенной в искусстве наслаждения. Как выяснил Сулейман в ходе беседы, Фирузе было не 10 и даже не 12 лет, а все 17, просто она выглядела очень юной. — Повелитель, я беременна, и скоро рожу вам еще одного шехзаде!
Сулейман даже как-то растерялся.
-Не рано строить догадки, хатун? Ты была на хальвете только позавчера… — осторожно отодвинул он от себя бессовестную врушку. Но та мигом покраснела, залилась слезами, и сквозь всхлипы Сулейман в ужасе различил уверения, что именно позавчера у Фирузе были благоприятные дни, и сегодня повитуха, осмотрев ее, сообщила о беременности, так как утром девушке стало плохо. –Тогда возблагодарим Аллаха за этот подарок, и будем ждать, что ты родишь нам здорового сына. А теперь иди, можешь сообщить об этом Валидэ, чтобы она устроила положенный праздник в гареме и сообщила всем эту новость.
-Но я так хотела побыть с вами, Повелитель… — еще горше зарыдала наглая девица, косясь на Сулеймана хитрым глазом. Султан чуть не сорвался, но постарался держать свой гнев в руках и не пугать беременную наложницу.
-Я занят, Фирузе. Иди.
По грозным интонациям в голосе Падишаха девчонка наконец-то поняла, что ей не рады, и поспешила убраться. Султан вздохнул с облегчением. Ему почему-то все равно не верилось в беременность наложницы, и он решил лично допросить повитуху, которая ее «осматривала».
Знания о женском организме и процессе зачатия, полученные от Саши, ему здорово пригодились.
***
Когда я проснулась, стоял уже глубокий день, близившийся к вечеру. Ибрагима в покоях не было, зато на столике около кровати стоял поднос с едой, заботливо прикрытый льняной салфеточкой, и кувшин с соком. Оценив такую о себе заботу, я немедленно накинулась на сок, так как во рту после сна пересохло. Кофе бы сейчас… И сигарету.
И обдумать все, что произошло этой ночью.
Добравшись до лукума, и закутавшись в найденный у постели плащ, я заработала челюстями, одновременно пытаясь систематизировать имеющуюся у меня информацию.
Меня похитили — это раз.
Помог в этом мой «верный» евнух, уж и не знаю, чего ему там пообещали — это два.
Султан наверняка уже в курсе — это три.
Ибрагим хочет увезти меня ночью в Венецию, и там жениться. Это четыре.
А теперь главный вопрос. Чего хочу я?
Ответ пришел почти сразу, я даже монетку по привычке подбрасывать не стала. Я хочу власти. А власти мне бывший Великий визирь, а ныне опальный зять султана дать не в силах. Вывод? Мне нужно срочно бежать, пока есть еще такая возможность. Возвратиться во дворец и что-нибудь наплести султану о своих похитителях, не сдавая Ибрагима. Я все-таки не совсем сволочь, хотя, может, и следовало бы ею стать.
А теперь вопрос — сколько у меня есть времени, и как отсюда выбраться? Не думаю, что дверь из комнаты осталась заботливо открыта!
Подойдя к вышеупомянутой и хорошенько ее подергав, я утвердилась в своих догадках. Ай, Ибрагим, не доверяешь мне, догадался, что сбегу! Молодец. Умный мужик. Даже жаль, что я не увижу, какие у нас с ним могли бы быть дети. Не в этой жизни, как говорится.
Остается только окно. Комната на втором этаже, но этажи низкие, потолки в комнатах от силы метра два. Со второго этажа в Топ-Капы я бы прыгать поостереглась, а тут и простыни вполне хватит.
Значит, надо действовать быстро. Чтобы попасть во дворец, мне достаточно дойти до рынка и попасть в руки кого-то из янычар, они наверняка отведут меня к Повелителю, если я пообещаю награду. Сама я вряд ли найду дорогу, так как из дворца если и выбиралась, то в закрытой карете с занавешенными окнами, а вместе гулять по рынку в одежде простолюдинки султан меня с собой не звал. Для этого у него был любимый Ибрагим.
Подхватившись, я заметалась по комнате в поисках хоть какой-то одежонки, но кроме плаща, не нашла ничего. Он и мое платье унес, сука! Во мне вскипела дурная татарская кровь, и ужасно захотелось отходить Ибрагима подсвечником, или сдать султану. Но пока буду бежать до дворца, это желание пройдет.
Кое-как намотав простыню наподобие тоги и сколов вытащенными из прически шпильками, я почувствовала себя готовой к подвигам.
Хоть и босой.
Обувь он тоже унес. Гад.
Накинув сверху импровизированной тоги плащ и проверив наличие украшений, которые постоянно носила, я слегка успокоилась. При необходимости, кольца и серьги я тоже смогу превратить в валюту, если понадобится. А сейчас — простыню на оконную раму, и прыгаю! Срочно! Пока не явился блудный паша, может, он вообще в сортир по нужде бегал? И жди его с минуты на минуту!
Подскочив к окну, я закусила губу и отчаянно застонала. Дура! Да как я только не заметила, что на окнах стоят решетки! От горя вцепилась в одну из них, пошатала и неожиданно поняла, что она поддается. Добавим нажима!
Через пару минут одна из решеток была вырвана с мясом — видимо, строители ее на молитвы Аллаху и собственные сопли приколачивали. Подскочив с кровати и рывком сдернув с нее простыню, я быстро, постоянно оглядываясь, намотала ее одним концом на раму, вторым бросив на землю. Достать она, конечно, не достала, но упасть с высоты в полтора метра я смогу, сгруппировавшись. Падала уже так пару раз, и ничего, живая!
Помоги мне Аллах!
С этими мыслями я влезла на подоконник, и приготовилась к прыжку. Эх, где наша не пропадала! В случае чего, не поминайте лихом - а поминайте водкой!
