Забытые острова. Аннушка (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич
Что делать, первым сообразил Фридрих. Разнокалиберных камешков вокруг хватало с избытком. Он выбрал подходящий, привязал его к концу веревки и, раскрутив его над головой, метнул в сторону лодки. Не добросил. Огляделся по сторонам и кинулся в моей самодельной лесенке, которая со времени «охоты на тигра» все так же висела на камнях.
- Куда! Смоет нахрен! – заорал Борюсик и кинулся следом.
Оба взлетели на скалу во мгновение ока. Фридрих стоял, выпрямившись во весь рост, с веревкой в руках, а наш Доцент одной рукой изо всех сил удерживал компаньона за пояс, а другой судорожно сжимал перекладину лестницы. Второй, тот, что вычерпывал воду, увидел двух идиотов и что-то крикнул своему напарнику, показывая на скалу пальцем. Тот обернулся и как раз в этот момент Фридрих метнул веревку. Как это ему удалось, он, наверное, и сам не знает, но он не только докинул, но и попал с первого раза. В лодке веревку тоже поймали, и привязали куда следует. Осталось немного – совместными усилиями отвоевать у моря несколько метров
- Слезай!
Борюсик даже немного охрип от крика. Он дернул Фридриха за ремень, вынуждая его хотя бы присесть. Это было очень вовремя – очередная волна не смыла немца в море, а всего лишь сшибла на прибрежный песок. Он даже не пострадал – несколько ушибов не в счет.
Четыре человека вцепились в веревку и, упираясь изо всех сил, потянули лодку вдоль берега. Они почти успели. Но тут последняя волна – не иначе, как девятый вал – подняла лодку, закрутила, перевернула и, шваркнув о скалу, выбросила на песок смятый кусок дюраля.
Перевернуть останки лодки было несложно – вся вода вылилась из нее во время короткого и такого неудачного полета. Сперва все кинулись к корме. Там, среди искореженного металла, лежала девушка. Вся в крови, переломанная, но живая. Ее бережно вытащили из лодки, уложили на пригодившееся таки одеяло и оттащили к лесу. Пока с ней занималась Сара, Дзетта подошла ко второму, который, привязанный тонким линем к банке, все так же сидел в разбитой лодке, уронив голову на колени. Парень был мертв. Ни крови, никаких повреждений, ничего. Просто сломал шею при падении. И его спокойное, умиротворенное в посмертии лицо настолько контрастировало с царящим вокруг буйством стихий, что итальянку вдруг обуял первобытный ужас. И никто не узнает, каких усилий стоило ей не броситься в ту же секунду с воплями прочь, а вернуться к остальным, сохраняя видимость спокойствия. А потом они вчетвером на одеяле тащили еле живую девушку к палатке. И Дзетта всю дорогу боялась, что они не успеют, что донесут лишь бездыханное тело. Она изо всех сил вцепилась в угол одеяла и всю дорогу твердила про себя «Pater Noster». И лишь когда все закончилось, все то скопившееся в ней нервное напряжение прорвалось, наконец, слезами. Когда Борюсик закончил свой рассказ, итальянка, уже вполне овладевшая собой, сказала по-русски, старательно выговаривая слова:
- Ну почему он все-таки умер? Это ведь так несправедливо!
Неизвестно, помогли ли молитвы Дзетты, или врачебное искусство Сары, но спасенная девушка выжила. Ее, закованную в лубки, с перевязанной головой, бережно внесли на женскую половину и, уложив на чистую простыню, накрыли сухим теплым одеялом. Она оставалась без сознания, но дыхание ее было более-менее ровным, и собравшийся у нас народ сдвинулся ближе ко мне, стараясь не беспокоить девчонку, которой и без того изрядно досталось. Спирт Сара реквизировала, пить в дождь холодное вино – никакого удовольствия, поэтому на газовой горелке вскипятили чай, я самолично заварила его как полагается, а потом просто молча сидели и молча пили обжигающий напиток, думая каждый о своем и слушая, как снаружи постепенно успокаивается ветер и стихает дождь.
После второй кружки на улице посветлело и даже выглянуло солнце. Все ходячие тут же выскочили из палатки, занялись каждый своим делом. Мужики отправились на берег, осмотреть лодку и похоронить парня. Дзетта с Леркой занялись костром и обедом, Сара тоже нашла себе занятие. А я подобралась поближе и принялась разглядывать спасенную девушку. Почему именно девушку? Так это сразу видно. Ни тебе морщинок вокруг глаз, ни всяких других возрастных гадостей. Кожа молодая – это тоже очевидно. На голове ни одного седого волоса, хотя если появятся после такого приключения – я не удивлюсь. Вообще волосы шикарные – сильные, густющие, медного такого оттенка. Аж позавидовать можно. У меня, если честно признаться, шевелюра похужей будет. Еще о возрасте говорит то, что не видно этих противных подростковых прыщей. Лерка, кстати сказать, ужасно от них страдает. У нее их, можно сказать, почти что и нет, фасад они не портят, но сам факт наличия бесит ее до невозможности. Тело у новенькой вполне стройное и пропорциональное. Что лишний вес, что целлюлит отсутствуют напрочь. Пока девчонку затаскивали да укладывали, я все в подробностях рассмотрела. А вот с лицом ей конкретно не повезло. Подбородок длинный, вытянутый книзу. Нос слишком маленький, теряется на лице. А вот верхние резцы, напротив, чересчур крупноватые, неровные и некрасиво торчат из-под верхней губы. Да и губы тонкие, блеклые. Ужас! Короче, низ лица – как у бабы Яги. Зато сверху – высокий чистый лоб, чудесной формы брови, ресницы тоже под стать шевелюре – такие же густые и того же цвета литой меди. Глаз вот пока не видно, в отрубе девка, но, я думаю, они тоже не подкачали. Одним словом, издали посмотришь – чучело чучелом, а если вблизи присмотреться, так вполне даже ничего. Поглядим еще на характер. Кто знает, не окажется ли очередной министервой. Чесслово, не хотелось бы. Нет, сразу принимать не буду, обожглась уже. Лучше сразу в ту пещеру свезти, пусть там две гадины друг дружке мозги выколупывают.
Вернулись ребята, доложились. Трофеи обогатили нас на полста кил мятого дюраля, два куска веревки, пластмассовый черпак и два комплекта лохмотьев. В карманах нашлись два подмокших патрона двенадцатого калибра со следами осечки и шесть стреляных пластиковых гильз. Весла унесло в море, ружье утонуло. Я выползла из палатки на солнышко и принялась разглядывать добытую рухлядь. Вот если честно, такое только на тряпки пускать. Все вещи бесформенные, сплошь в прорехах и явно не по размеру. Вместо ремня – кусок шнура. Обувь – самодельные сандалии на деревянной подошве. Местами на одежде встречались следы ремонта, но именно, что местами, а так – дыра на дыре. Заплаты, заплаты… Вот еще одна – ну очень большая. Хм… а с другой стороны дырки нет. Это для чего же потребовалось нашивать кусок ткани на целое место?
Я добыла из ножен верный тесак и углубилась в шов. Не закончив пороть даже с одной стороны, заглянула в кармашек. Бумага! Я удвоила усилия, затем утроила. Еще немного – и у меня в руках оказался мокрый, слипшийся тетрадный листок. Я огляделась по сторонам. Вроде, никто на меня внимания не обратил. Я аккуратно убрала бумажку за пазуху, отпорола до конца кусок тряпки и прибрала его в карман. Остальную одежду по моей просьбе Лерка развесила по растяжкам палатки на просушку, а я поползла на свое койко-место. Между прочим, за право самостоятельно ползать без посторонней помощи я выдержала жестокую получасовую битву со всей женской половиной. Но это так, лирика. В общем, я заползла на свое место и бережно развернула свою добычу. На бумажке – карта. Ну что значит, карта – так, сделанный второпях чертежик. Обозначены север-юг, нарисована какая-то хитро выгнутая бухточка неизвестно какого острова, несколько цифровых пометок на берегу, несколько корявых строчек на буржуйском языке по числу пометок и, самое главное, посередине бухты нарисован жирный крест. И на обороте еще пара строк непонятного текста.
Почему я не стала показывать всем находку? Это все из-за паранойи. Она у меня что-то сильно обострилась после позавчерашних разборок. Опять же, никто не сможет рассказать о том, чего не знает. Что, все еще непонятно? Это же элементарно! Имеем лодку, в ней двоих человек в обносках. Вряд ли они сами себе их оформили. Значит, пленники или рабы. В лодке ни продуктов, ни запасов воды, оружия – все равно, что нет. Явно сбежали откуда-то впопыхах, без должной подготовки, начхав на приближающийся шторм, надеясь найти какой-нибудь подходящий остров и затеряться на нем. Раз так, значит, остаться там, где они были представлялось худшим вариантом, нежели утонуть в море. А бумажка… Если бы она не имела никакой ценности, ее не стали бы так тщательно прятать. Да и в голове у парня наверняка были какие-то ценные сведения. А это означает, что за ними может быть выслана погоня. Расчет простой: обыскивать все острова, попадающиеся по направлению пронесшегося шторма. Главный вопрос – насколько важна эта информация для гипотетических преследователей и насколько хватит их упорства и настойчивости, чтобы добраться до нас и устроить разборки. Может, конечно, они и до нас и не дойдут. Но вот если дойдут, тогда любое неосторожное слово может вызвать нежелательные эксцессы. Нафиг-нафиг, такой хоккей нам не нужен. Вот когда эти кадры отвалят обратно, тогда можно и похвастать. В любом случае, минимум недельку надо подождать.
