Сергей Ким - Чужая жизнь
— Не смей так, говорить о Командующем Икари, — ровным голосом произнесла Аянами, опуская руку. Вот только глаза её полыхали самым настоящим гневом, а лицо порозовело — нужно думать у других людей это бы называлось «побагровело».
— Ну, ни хрена же себе… — всё ещё находясь в состоянии, близком к шоку сумел выдавить я.
Вот тебе и Снегурочка, вот тебе и отсутствие эмоций и реакции на внешние раздражители… В тихом омуте черти водятся, nicht wahr? Блин, а нефиговски она мне всекла-то — рука у сестрёнки зело тяжёлая будет. Вот так вот забудешь на минутку о том же сериале — и привет горячий! Младший-то, помнится, тоже за батю схлопотал оплеуху в своё время, вот я и в соответствие с новым «сценарием» тоже своё получил.
— Ладно, договорились, я не буду больше так говорить о своём отце, — покорно ответил я, коротко выдохнув после минутного раздумья. Блин, всё-таки не слишком приятно, когда тебя бьют по морде лица… — Я так понимаю, тебе это неприятно…
— Да, Синдзи, мне это неприятно, — резко ответила Аянами.
Эк тебя проняло-то… Нормально, нормально — процесс пошёл, первая стадия «разморозки» началась…
— Хорошо, без обид, — добродушно произнёс я. — Вернёмся к делу?
— Хорошо, Синдзи, — вроде бы успокоилась Рей.
— Вот и чудненько, — с улыбкой заявил я. — Давай, садись за стол, если будут вопросы, сразу же задавай…
Я уселся рядом (прямо на стол), открыл перед Аянами книгу с самого начала (хорошо, что она большая, цветная и с картинками), прокашлялся и начал лекцию:
— Итак, Рей. Уже с самых древнейших времён человечество воевало…
— Почему?
— Прости, что? — сбился я с мысли.
— Почему люди воюют?
Вот и думай, как отвечать на такие вопросы — до боли напоминает разговор с маленьким ребёнком. Элементарнейший вопрос, а вот ответить на него куда сложнее, чем, скажем, на «чему равно значение корреляции в данном случае?» В последний раз я с таким в универе сталкивался, когда один из преподов задавал убойнейшие вопросы, типа «что такое температура?» или «что такое ветер?» И ведь вроде бы элементарнейшие понятия, а слов порой объяснить просто не хватает…
— Это сложный вопрос, Рей, — после некоторого раздумья ответил я. — И я не думаю, что кто-то в мире знает точный ответ… Война — штука непонятная и неправильная, очень неправильная…. Неправильно убивать других людей, ради ли денег, ресурсов, идей или веры — неважно. Так делать нельзя. Но люди всё равно воюют и убивают друг друга. Ради тех же самых ресурсов, денег, идей, веры… Всегда находятся те, кто думают, что война — это более простой способ решения проблем, чем мир. Война органически противна природе человека, но в тоже время она — неотъемлемая часть человеческой цивилизации. Мы воевали от сотворения мира, мы до сих пор воюем, и будем воевать в будущем — нас уже ничего не изменит. И нет в этом ничего романтичного или возвышенного — просто боль, грязь и кровь. Войне нельзя радоваться, её нельзя любить, к ней лишь можно готовиться. Но есть на войне и что-то положительное. Блин, что за чудовищные вещи я говорю?.. Так, ладно… Война — это как фонарь, кто-то сразу же оказывается на свету, а кто-то в тени. На войне всё просто — вот ты, вот твои друзья, вот твои враги. Это хорошо, это плохо, это правильно, а это нет — в мирной жизни всё сложнее…
— Значит то, что мы делаем — плохо?
Я осёкся, и немного задумался. А ведь Рей действительно попала прямо в точку: война — плохо, мы воюем — мы делаем плохие вещи… Мы должны остановиться? Нет, никогда! Войны же не одинаковы — есть разница между ними, есть!..
— Понимаешь, Рей… Война может быть разной. Даже, несмотря на всю эту грязь, есть, скажем, разница между праведной и неправедной войной. Защищать себя, свой дом, родных и близких — священное право и обязанность любого человека. Это праведная война. Наше противостояние с Ангелами… Да, они не люди, мы не понимаем что им нужно, будут ли ещё атаки и когда всё это кончится… Но они вторглись к нам, в наш дом и мир, и у нас есть полное право защищаться всеми доступными силами. В таком противостоянии нет запрещённых приёмов: когда на одной чаше воображаемых весов лежит твоя совесть, честь, жизнь или счастье, а на другой — жизни и благополучие сотен, тысяч, миллионов людей, выбора быть не может. Или мы врага, или враги нас — третьего не дано. Наши жизни, жизни Пилотов Евангелионов, да и всех солдат, сражающихся с Ангелами — просто фигня, в сравнении с миллионами простых людей. Нас избрали, чтобы защитить других, на нас лежит огромная ответственность за других… Мы, владеющие самым совершенным на Земле оружием, по странной прихоти судьбы оказались призваны не разрушать, а хранить. Мы — хранители. И теперь те, кто выступит против мира и спокойствия — отныне и навсегда наши враги, неважно, кто это — люди, Ангелы… Неважно, ведь мы храним мир, Рей, мы храним мир…
Я замолчал, немного опустошённый этой идущей откуда-то из глубины непривычно длинной для меня речью. Глупой, напыщенной, но оттого не менее искренней речью.
— Знаешь, Рей… — уже обращаясь не столько к Аянами, сколько к самому себе, продолжил я, глядя куда-то в сторону. — То, что я говорю, конечно же, напыщенно, пафосно, избито, банально, но я уже с этим ничего не могу поделать. Я ведь не философ, политик, учёный или мыслитель — я самый обычный человек, каких миллиарды. Я не умею говорить оригинально, красиво, интересно, я просто говорю то, что думаю. Это мои мысли, это мысли нормальных людей, и неудивительно, что они у всех нас так похожи. Но многие всё равно забывают эти простые истины, и тогда… Ай!.. — я безнадёжно махнул рукой.
— Я всегда хотел и в то же время боялся оказаться на настоящей войне — я ведь хоть и немного псих, но вроде бы вполне вменяем, так что подобное просто не могло не страшить меня. Но теперь я на войне, и ты на войне, Рей, и нам нужно что-то с этим делать… Да, мы не можем искоренить все войны в мире, но хоть что-то мы сделаем, пускай немного, но сделаем. Есть такие вещи, на которые нельзя смотреть спокойно, сидя сложа руки… Есть такие вещи, глядя на которые нужно действовать, действовать, мать твою…
Я слегка усмехнулся.
— Знаешь, Рей, а я ведь дико не люблю такие долгие речи — самому становится тошно от собственного пафоса и банальности. Но ведь в жизни много банальности, Рей, мы все дико банальны, а оригинальность — это даже как-то странно… Мы — обычные люди, несмотря ни на что. Мы так же как и миллионы других людей до нас любим и ненавидим, радуемся и грустим, живём и умираем… Не мы первые, не мы последние — всё это уже было, было и много раз. Эхэ-хэ-хэх… Ты, наверное, сейчас мало что поняла из того, что я тут наговорил, но всё же постарайся запомнить это. Когда-нибудь, быть может не сейчас… Конечно же, не сейчас… Но со временем я думаю, ты поймёшь, что я имел ввиду… Пожалуйста, Рей, запомни мои слова, и, возможно, когда-нибудь ты их вспомнишь, и они помогут тебе сделать правильный выбор… Хорошо, Рей?
— Да, Синдзи, — очень тихо ответила мне Аянами. — Я запомню, что ты мне сказал.
— Вот и хорошо… — вздохнул я и на некоторое время замолчал.
— Ладно, уж… Давай вернёмся к нашей основной теме. Давай начнём, пожалуй, с Древнего Египта — это была первая страна с регулярной и профессиональной армией. Именно тогда, на мой взгляд, и началась рождаться тактика и стратегия ведения войн…
Глава 6. Между первым и вторым
На календаре 16 мая, суббота — последний учебный день на неделе и одновременно шестой день моего пребывания в Токио-3 и мире Евангелиона. Сегодня я встал уже после сигнала будильника, хотя после вчерашних занятий всё ещё дико хотел спать.
Зевнул, бросил тоскливый взгляд на компьютерный стол. Точнее на то, что лежало на нём, а именно — жёсткий диск, переданный мне вчера Шигеру. Нужно было видеть его виноватый вид, с которым он мне протянул сей девайс, сопроводив его следующими словами: «Флэшки не было, да и не влезло бы туда всё, что я нашёл у себя… Разберёшься, а?» Нет, в принципе, я не против, всё-таки несколько десятков гигабайт музыки оставляют большой простор для выбора, а подключить жёсткий диск — не слишком сложная задача… Всё дело только в том, что вчера мне было уже не до этого.
Ну, а теперь обычный распорядок — поход в ванную, одевание себя любимого, чашка кофе для бодрости, снарядиться, зайти за Рей и в школу. Мисато хотя и тоже было сегодня на работу тоже с утра, ничем в транспортировке помочь нам не могла — её «Супра» всё ещё была в ремонте, а забрать она её намеревалась только завтра.
Кажись, начинаю втягиваться я в этот ритм жизни…
* * *Сегодняшнее посещение школы оказалось испытанием куда более серьёзным, чем предполагалось. Мой новоявленный штат внезапно появившихся поклонниц перешёл к более активным действием и, помимо записок, засовываемых куда попало, пошёл в лобовую атаку. Примерно полдюжины девчонок, видать из тех, кто посмелее, да понаглее, решились даже заговорить со мной…
