Luna the Moonmonster - Волк и Пеликан
Северус шел пружинящей походкой по направлению к замку вместе с командой Слизерина по квиддичу. Гарри шел рядом с ним, периодически бросая довольный взгляд на него. Когда группа дошла до главных дверей, Сев схватил старшего мальчика за руку и оттащил в сторонку, дожидаясь, пока остальная команда зайдет в школу. Удостоверившись, что они остались одни, он убрал руку и повернулся к Гарри.
— Зачем ты это сделал с моим отцом?
Гарри как раз ждал чего–то подобного.
— Ты отвлекался на его присутствие. Нужно было что–то делать, или мы проиграли бы.
— Да, но обязательно было укладывать его в больничное крыло?
— Да! Что еще я мог сделать?
— Ну, может, проклясть его.
— Я не мог использовать заклинание. Это было бы очевидно преднамеренным. А таким образом я мог заявить, что просто пытался уйти от бладжера, а он оказался на моем пути.
— Ты неисправим!
— Я знаю!
— Но, Гарри, тебе, правда, нужно было придумать менее болезненный способ…
— Сев, тебе нравится твой отец?
— Нет…
— Что он сделал с тобой на рождество?
Сев склонил голову.
— Видишь, — продолжал Гарри, — он тебе даже не нравится. На самом деле, я знаю, что ты хотел бы отомстить ему. Так почему защищаешь его?
— Потому, что он мой отец, и, если он когда–нибудь заподозрит, что ты сделал это для меня, именно я пострадаю. И не говори мне, что это все мне на пользу. Определенно, твоя глубокая неприязнь к нему тоже была причиной.
Гарри робко улыбнулся Севу.
— Ну, это может быть частью причины.
— Угу, я так и думал.
— Но я не мог удержаться! Он такой неприятный тип!
Сев только с пониманием улыбнулся другу и зашагал назад в школу.
*~*~*
В слизеринской гостиной в ту ночь прошла вечеринка. Она не была похожа на гриффиндорские вечеринки, в которых участвовал Гарри, и которые были организованы близнецами Уизли. Сказать, что она была дикой — значит не сказать ничего. Свет был тусклым, что делало и так темную гостиную в подземелье еще более мрачной. Музыка была тяжелой и чувственной, совсем не такой, как ожидал Гарри. Мальчик — Который-Выжил считал, что чистокровные слизеринцы слушают оперу или камерную музыку, но ничего такого неожиданного. Сначала он наблюдал за всем из угла, завороженный круговоротом на танцполе. Однако вскоре он проникся царившим вокруг духом и обнаружил себя танцующим, предположительно, с Беллатрисой Лестрейндж, о чем он вообще никогда бы не мог и подумать. Ритм музыки пульсировал в его голове, он почувствовал, что слегка отпустил свои ограничения и просто наслаждался происходящим.
Несколько часов спустя Гарри столкнулся с Севом возле стола с напитками. Схватив небольшую бутылку с огневиски Огдена, он бочком подвинулся к другу, который разговаривал с Анжеликой Нотт, и положил руку на плечо младшего парня.
— Веселишься, Сев?
— Еще бы, — невнятно ответил тот, поднимая бутылку эля, — а ты?
— Лучше не бывало. Я такого от слизеринцев не ожидал…
— Почему? Нам это подходит, не думаешь?
— Ну… да, но это не то, что я ожидал. Я думал, что чистокровки более… скучные.
— Скучные?
— Да, ну, знаешь, вроде Британской королевской семьи.
Сев с сомнением посмотрел на него, затем повернулся к забытой девушке и возобновил разговор. Гарри глубоко вздохнул и пошел искать другого партнера по танцам. По дороге в комнату ему довелось увидеть Люциуса Малфоя, стоявшего лицом к дальней стене и разговаривающего с крайне отвратительным семикурсником. При более близком наблюдении Гарри увидел больше, чем хотел бы, и быстро пошел дальше. Спрятавшись в темном углу, он осмотрел комнату с разгулявшимися слизеринцами. Будучи гриффиндорцем, он считал слизеринцев темными, злыми детьми, судьба которых была в служении Волдеморту и нанесении серьезного ущерба миру. Но теперь он стал старше и мудрее, и начал больше понимать в природе и использовании магии. Перед собой он видел не маленьких Пожирателей смерти, а личности, которые однажды сделают выбор между тем, жить ли независимо или присоединиться к Темному Лорду. Несмотря на то, что думали другие факультеты, слизеринцы не были злыми. Многие из них происходили из темных семей, но были и из светлых. Уяснив разницу между тьмой и злом, Гарри оценил то, что слизеринцев неправильно понимали. В конце концов, они были всего лишь детьми. У них были надежды и мечты, как у всех. Просто шансов на их достижение у них было больше, чем у студентов других факультетов. У них было стремление достичь того, чего они хотели. Размышляя над этим, Гарри понял проблему других факультетов. Много лет назад, до того, как соперничество стало традицией, другие факультеты, возможно, завидовали слизеринцам. Их природная хитрость и честолюбие означали, что они преуспеют в любой избранной сфере, если это было возможно. Они сформировали свое состояние века назад с помощью преуспевающих деловых предприятий, в результате чего среди знати современного волшебного мира оказались почти все слизеринцы. За все эти годы слизеринцы преуспели, в то время, как люди с других факультетов — нет, и это привело к чувству обиды и предубеждению. Предательство Салазара положило начало соперничеству, и Гарри теперь понимал, насколько выросла эта проблема. Наблюдая комнату с обычными подростками, он увидел, как предубеждение и дискриминация навалились горой на плечи детей. Эта мысль принесла Гарри новое понимание, впервые в жизни, несмотря на месяцы, проведенные в Змеином Доме, он, наконец, увидел, кем на самом деле были слизеринцы.
Людьми, как и все остальные.
*~*~*
В полнолуние Гарри сложил стопку учебников на утро. Он заранее сделал домашнюю работу и хотел оставить комнату чистой. Он должен был встретиться с другими анимагами через двадцать минут; остается только избавиться от Сева. Гарри не нравилось, что вот так приходилось отказывать другу, но это был не его секрет. Каждый месяц в полнолуние, когда Сев приходил на ночные занятия, Гарри придумывал различные причины, почему ему снова нужно уйти. В первый раз, кажется, сработало, но поскольку Сев все лучше его узнавал, его причины стали казаться менее эффективными. Решительный стук в дверь выдернул Гарри из размышлений, взмахом руки он отпер замок, позволяя младшему мальчику войти. Тот, стоя перед дверью, проницательно посмотрел на Гарри и выдал свое умозаключение.
— Ты снова отменяешь урок, — сказал он своим обычным голосом.
— Да, — подтвердил Гарри.
— Почему?
— Я сегодня занят.
— Что будешь делать? Скажи мне, Гарри, что ты делаешь каждый месяц?
— Ничего!
— Правда? Ты исчезаешь каждый месяц без какой–либо очевидной причины?
— Нет! То есть, да! Нет! Что ты хочешь сказать, каждый месяц?
— Не думай, что я не замечаю, что происходит. Раз в месяц ты отменяешь наши уроки и тайком уходишь ночью. Я не знаю, куда ты идешь или с кем, но тебя не бывает до рассвета.
Гарри был слегка в замешательстве из–за того, что Сев так много заметил, но кое–что из слов пятикурсника его обеспокоило.
— Откуда ты знаешь, что меня не бывает в комнате до рассвета?
— Оттуда, что я наложил на твою комнату чары, которые показывают мне, есть ли ты внутри. Мне нужно знать, есть ты или нет. Если мне что–нибудь понадобится, я могу прийти прямо сюда, если ты есть, или не идти, если тебя нет. В те ночи, когда ты исчезаешь, я проверяю каждый час, вернулся ли ты, и ты никогда не возвращаешься до рассвета.
Гарри был сражен. Сев, его ученик, наложил на его комнату чары, а он сам этого не заметил. В голове всплыл образ Грозного Глаза, вопящего «ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!», и ему стало интересно, что еще он пропустил. Предполагалось, что он должен быть начеку двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, зная, что находится под постоянным прицелом злых волшебников. Тот факт, что простой пятикурсник обошел его защиту, тревожил.
— Как ты наложил заклинание, а я ничего не заметил?
— Я сделал это во время одного из наших уроков. Ты в любом случае ждал, что я наложу чары в твоей комнате, так что я подумал, что ты не заметишь одно дополнительное заклинание. Я был прав.
— Ты не должен был этого делать! Какие еще чары ты наложил на меня или мою комнату?
— Никакие! Клянусь. Но мы отвлеклись. Я все еще не знаю, куда ты уходишь.
— Я не могу сказать тебе, Сев. Это не мой секрет.
— Что такого особенного в полнолунии?
Гарри был удивлен. Стало очевидно, что Сев был намного более наблюдательным, чем люди думали. Настоящий слизеринец.
— Почему ты думаешь, что полнолуние особенное?
— Потому, что ты исчезаешь каждое полнолуние. Это не просто раз в месяц, и не всегда одно и то же число. Это бывает при полной луне.
— Ну и что? Это не твое дело, Сев. Не все, что я делаю, касается тебя.
