Вадим Оришин - Сокрытый в Тени Крыла
— Рьюзецу… сан… У меня к тебе просьба… Мне… Ну, нам здесь без тебя так… В смысле, ты очень хорошая работница, и твоя помощь была бы… Ну, неоценима! Да!
Девушка вздрогнула, отрицательно взмахнув рукой:
— Нет, Муку, прости, но я еще не могу отмыться от въевшихся запахов, может как-нибудь потом.
Торчать здесь только для того, что Муку мог на нее пялиться, истекая слюной, куноичи не собиралась.
— Работай, сынок, — отрезал отец, и гости покинули подземелье.
Муку сжал кулаки. Он хотел разбить чашку, что держал в руки, но на это не хватило силы. Разозлившись еще сильнее, он швырнул ее в стену, но сам же облился горячим напитком, по ошибке называемым чаем. Выругавшись, Муку пообещали толи сам себе, толи еще кому-то:
— Я все сделаю! Я еще докажу, что могу все сделать как надо! Увидите! Вот увидите!
Глава 4/14
Несмотря на происшествие, случившееся прошлой ночью, настроение у Заку было приподнятым. Он впервые за долгое время спал в отдельной комнате. В комнате, в которой чем-то неприятно попахивало, и было грязно, но все это казалось мелочью. А еще больше его настроение поднял завтрак. Кин, выглядевшая не выспавшейся и усталой, приготовила завтрак. Настоящий завтрак. Настоящая еда. Это было почти праздником. А еще большим праздником было то, что обедать и ужинать они тоже будут нормальной пищей. И спать он сегодня ляжет в этой же комнате, и завтра снова будет завтракать тем, что приготовит напарница. Как мало человеку надо для счастья. Все отнять, а затем вернуть хоть что-то из того, что было отнято.
— Что за выражение лица? У тебя сейчас харя треснет! Смотреть противно!
На кухне они с Кин были одни. Пока Кьюджина не было рядом, куноичи по поводу и без грубила Заку, но тот был даже рад. Такое поведение было обычно для его напарницы. Той, которая была до того, как попала сюда. Однако стоило Кьюджину появиться в поле видимости, как куноичи тут же принимала вид покорной рабыни. На прямой вопрос Заку в отсутствии Кин, Коноховец ответил, что сейчас из нее эти привычки не вытрясти. А вот позже, на воле, это будет сделать намного проще. Затем задумался, и добавил: "если мне раньше не надоест это обращение: "хозяин".
— Эй! Я же твоей стряпне радуюсь! Вкусно же!
Но Кин лишь недовольно проворчала:
— Не для тебя старалась.
Звуковик не стал отвечать. Поведение напарницы не омрачало плохого настроения. Впервые за все время, проведенное здесь, у него была реальная надежда снова оказаться на свободе.
На Кухне появился Коноховец. Шрамы на его теле затянулись и выглядели так, будто им было уже больше месяца. Да и сам он был внешне бодр. Молча взял свою порцию и приступил к трапезе, не обращая внимания на звуковиков. Так казалось, во всяком случае. Однако он все же заговорил:
— Сегодня хотя бы в прихожей уберитесь, а то как свинарник.
— Сделаем, — кивнул Заку.
— Да, хозяин, — подтвердила Кин.
И, переглянувшись, отправились выполнять поручение.
До обеда успели только перенести все, что было определено Кьюджином как "хлам на продажу", в отдельную комнату, и только начали вычищать холл. Кин все пыталась внести хоть какое-то ощущение уюта в обстановку, но получалось не очень. Примерно за час до обеда всех выгнали на общую прогулку, для того, чтобы пересчитать заключенных. Кьюджин отошел в сторону ото всех, к самой ограждающей сетке вблизи стены. Он задумчиво осматривал корпуса с заключенными и основной замок. Кин стояла рядом, а Заку отправился собрать свежие слухи. Звуковик управился быстро.
— А не к нам одним ночью гости приходили, — парень был явно ряд, что сумел добыть важную информацию, — Надзиратели приказали не болтать, да как же об этом не болтать? Почти пятьдесят трупов.
— Только заключенные? — спросил Кьюджин.
— Что? — Заку сбился с мысли и не сразу понял вопрос.
— Убиты только заключенные?
Звуковик кивнул:
— Ну… Да. А что?
— И сколько всего было этих… М?
— Кроме нашего, еще четыре. Но может и наш, это один из прочих… Но сомнительно. Нападали на первый и второй корпуса.
Коноховец, прошедшийся взглядом по другим зекам, ответил:
— Вот как. Либо надзиратели знали об атаке и вовремя смылись из-под удара. Либо эти психи били избирательно. Либо и то, и другое сразу. Раньше такие нападения бывали?
Заку отрицательно покачал головой. Кьюджин хмыкнул:
— Кто бы сомневался.
Коноховец задумался, молча водя взглядом по корпусам тюрьмы.
— Ты знаешь, кто они?
— Да… И нет, — Кьюджин перевел взгляд на Заку, — Встречался с шиноби, способными регенерировать травмы так же быстро. Биджу, очередной условно не убиваемый противник… Какой уже по счету?
Коноховец взглянул в небо, вспоминая, а звуковик поежился. Очередной? Условно не убиваемый? По счету?
— Рикудо, только не говори, что ты с такими каждый выходные пересекаешься.
Кьюджин неопределенно повел головой.
— Не скажу. Если это те, о ком я думаю, то убить их вполне возможно. Достаточно долго и больно бить. Проблема не в самих этих психах, а в тех, кто их разводит.
Заку подождал, что Коноховец расскажет что-то еще, но тот молчал. Пришлось спрашивать:
— И ты знаешь, кто их разводит?
Кьюджин снова неопределенно покачал головой.
— Да и нет. Меня сейчас не это волнует.
Заку окончательно потерял нить мыслей своего патрона.
— Ты о чем?
Коноховец кивнул в сторону замка.
— Смотри. Разбираешься в фортификации?
— Не особо, — признался звуковик.
— Как и большинство шиноби. А это не просто тюрьма. Это замок. Хороший замок. Строение стен, крепости, вся внутренняя архитектура. Это место было крепостью. Судя по следам на стенах, ее не раз брали на приступ, но каждый раз отстраивали.
Кьюджин кивнул себе за спину, на одну из внешних стен. Заку посмотрел туда же, но ничего не заметил.
— Кладка неоднородная, — объяснил Коноховец, — Сильно неоднородная. По этим стенам прикладывали чем-то ранга этак "S" с плюсами, причем не раз и не два. Корпуса заключенных были построены не так давно, как сама крепость. Не удивлюсь, если крепость помнит самого Рикудо, а вот корпуса, в лучшем случае, позапрошлую войну, и то сомневаюсь.
Коноховец перевел взгляд на девятый корпус.
— А вот арена стояла еще до постройки корпусов. Там тоже кладка неоднородная, но это почти незаметно. Арена была. Крепость была. Теперь стала тюрьма, но на арену исправно попадают воины. И дерутся. А под рингом сложные конструкции, которые я разобрать не могу. Не все так просто, как кажется на первый взгляд.
Кьюджин снова задумался. Заку чувствовал себя пришибленным. Его патрон, не так давно попавший сюда, смог столько рассказать об этом месте. Того, о чем Заку не просто не знал, даже не задумывался. В голову бы не пришло. И еще было большим вопросом, как он определил структуру стен, если ни разу к ним не подходил даже?
— К чему вы клоните, хозяин? — неожиданно подала голос Кин.
Заку удивился вопросу. Хотя удивление было скорее приятным. А Кьюджин поощрил вопрос ответом:
— К тому, что историю в академии проходят не просто так. Начнем урок. Хм, с чего бы и начать? Эта тюрьма, формально, принадлежит Куса но Куни. А херня, что если сойти на берег, до границы страны еще чесать хорошим темпом чуть ли не день? То есть страна там, тюрьма здесь, и никто никаких претензий не предъявляет?
Заку напомнил:
— Ты сам сказал — выгодно.
Кьюджин кивнул:
— Стало выгодно, когда замок стал тюрьмой. А до этого? Продолжим исторический экскурс. Страна Травы. Холмы, леса, реки. Посевных земель чуть больше, чем не хрена. Рудников нет. Мануфактур нет. Не хрена нет, если честно. Потому что эта страна очень неудачно расположена. Войны по ней прокатывались лишь немногим реже, чем в Стране Дождя. И, что закономерно, в Стране Дождя сильная Какурезато, так что огрызаются они знатно. Зато Страну Травы регулярно перепахивали армии шиноби, поэтому нехрена там и нет. Опять же Какурезато. Вы хоть одного выдающегося шиноби из Кусагакуре помните? Не помните. Потому что не было никогда таких. Это в Амегакуре генинов др**ат так, что искры летят. Скрытое Селение Травы ничем интересным впечатлить не может. Но, что мы имеем в итоге? Страна — кусок земли, непонятно, каким чудом еще считающаяся страной. Скрытая деревня — смех один. А крепость регулярно пытались сломать, и регулярно отстраивали. Даже клан, в ней издревле проживающий, сохранился. Их символика на арене скрыта, но никуда не делась, — Коноховец немного помолчал, затем добавил, — хотя я приукрасил. В Куса но Куни все же кое-что есть. Плантации травы. Той самой, мешок которой стоит у нас в отдельной комнате. Конопля называется. Символично, не правда ли? Я даже не удивлюсь, если раньше она называлась Аса но Куни, но потом изменили слог, чтобы пристойно выглядело.
