Каллгира. Дорога праха (СИ) - Рут Хартц

Казимира прижала ладонь к животу.

— На себя пусть злится, остолоп.

Все мы на него злимся. Может, ещё разок врезать? Хотя бы для эмоциональной разгрузки команды.

— А Клаудия злится, что он не рассказывает, кто его ударил. — Дакин повернулся к Казимире всем корпусом. Брови приподнял. — Слышала что-нибудь? Он же после тебя вчера из бара вышел.

Каз расправила плечи.

— Ты наблюдательный.

— Когда мало болтаешь, многое видишь.

Хорошая философия, надо взять на вооружение .

— Нет. — Каз посмотрела ему в глаза. — Я ничего не слышала и не видела.

Дакин кивнул.

Помолчали. А что тут говорить? А делать что? Соваться к Валлету сейчас было бы гиблой идеей. Всё равно, что под копыта дикой кобыле лезть. Ждать новостей? Каких? Кхан за ночь мог укатить из княжества. До границы с соседним Ханаби здесь рукой подать. Ни его, ни украденного теперь не найти. А Вегард куда ушёл? Явно же не бросил Ариана даже после спора. Эти двое как старая супружеская пара, которая так прикипела друг к другу, что и после взаимных пожеланий смерти не разойдётся.

У Вега есть план. У Вега всегда есть план.

— Надо дождаться возвращения Вегарда, — сказала Казимира вслух. Она обводила пустой зал взглядом, заметила официантку, что пялилась в их сторону. На её лице читалось: «Проваливайте или заказывайте, нечего сидеть». Конечно, счёт Валлет не открыл, и о завтраке его свита могла только мечтать.

— Я тоже так подумал. — Дакин выудил откуда-то из складок балахона серебряную цепь с треугольником, стал перебирать в пальцах, как в трансе глядя в окно. — Поэтому решил поискать тебя. Клаудия сказала, что ты тоже сегодня не ночевала в номере.

— Тоже? — переспросила Каз и повернулась к официантке боком. Подбородок она поставила на ладонь и показала девушке средний палец.

Дакин проморгался, будто только проснулся или вышел из транса, посмотрел на Казимиру. То ли ей показалось, то ли у него во взгляде, и правда, мелькнул испуг.

— Да неважно, — отмахнулся Дакин.

— Ну, раз ты упомянул, значит это вопрос жизни и смерти. — Каз налила себе, кажется, уже третий или четвёртый стакан воды. К своему Дакин не притрагивался. — Что поменьше из тебя не вытянуть.

Дакин понизил голос, руки опустил, говоря:

— Ариан сказал, что Вег не ночевал в номере. Вернулся утром. Все решили, что...

Кхм .

Валлет всё время вворачивал в разговор какое-нибудь «споришь даже с Вегом» или «Вега надо было разозлить». Ерунда. Идиотские шуточки его идиотской светлости. Но это «Все решили...». Казимиру это покоробило. Вся свита видит. Вся свита судит.

Ла-акх. Профессионал, рассудительная наёмница, ко всему подходит с холодной головой. Видел бы тебя Киор-бэй, от стыда бы к Алаян провалился.

Стоп.

Он не ночевал в номере? А, ну да. Вспомни этот бар прошлой ночью — большой выбор, кто на него только не вешался. Вегард не упустил шанс. Как там было? Воспользовался случаем. Валлеты.

Плевать. Это не твоё дело. Не подтверждай их догадки, не смей показывать эмоции. Свободный человек может ночевать, где и с кем ему угодно.

Казимира мотнула головой.

— Нет, я его не видела. — Вот, тон почти удался.

— Я не должен был этого говорить. — Дакин сжал пальцы левой руки в кулаке правой. Щёлкнул суставами.

— Не говори ерунды. — Каз хлопнула ладонью по столу. — Зафери со свитой Валлета. Что мы будем делать?

— А мы не часть свиты Валлета? — переспросил Дакин. Кажется, такая резкая смена темы его напрягла.

— У нас... — Казимира поводила головой из стороны в сторону. — У нас всегда есть шанс найти местечко получше. Ты говорил, что едешь до Мехшеда. Почему до него? Там твоя семья? Друзья?

А если ты будешь тарахтеть чуть меньше, Дакин, может быть, и не заметит, как выбил тебя из равновесия одной фразой. Женщина, дыши в перерывах между словами.

— Нет. — Дакин снова перевёл взгляд на цепь, что лежала на коленях.

— Твой храм? — Каз снова опустошила стакан. Залитый водой желудок должен был на время забыть о голоде.

— Он по пути к Мехшеду, да. — Серебряный треугольник звякнул по деревянному столу. Дакин нервным движением вытер грязный развод с металла. — Думал, вернуться.

— Думал? — уцепилась Каз. — Сейчас решил по-другому?

Дакин помолчал и сжал треугольник в ладони, так чтобы острый край впился в основание большого пальца.

— Ещё не решил.

— Дай угадаю. — Казимира откинула голову назад, разглядывая подкопчённый потолок со следами сигаретного дыма. — Ты нарушил какие-нибудь правила?

— Ага. — Дакин усмехнулся под нос. — Тсучейми́н ва тсучейни́бито о бодасý. — Дакин закрыл на секунду глаза, осекаясь. — Это хидонская поговорка. Значит «грешник видит грешника».

Каз тоже не сдержала улыбки. Всё верно.

— Нам нельзя покидать свои посты, — Дакин посмурнел, мыслями возвращаясь к своему ордену, — а я из той деревни уехал самовольно.

— Они тебя убить пытались, — напомнила Казимира и ткнула пальцем в стол. — Дом твой сожгли.

— Так-то не мой. — Дакин стыдливо буркнул себе под нос: — Это они его отдали Ордену...

— Да какая к зафери разница! — вспылила Каз. Официантка снова уставилась на неё с осуждением, и Казимира уже в открытую показала средний палец. — Пока бы тебе пришло разрешение сверху, деревенские бы уже оттёрли с вил твою кровь и пожар бы потушили.

Судя по хмурому лицу Дакина, её слова ничем не помогали.

— Это будет сложно объяснить.

Казимира успокоилась, спросила тише:

— Какое наказание?

Дакин выставил руку на свет из окна, оттопырил пальцы и покрутил ладонью то так, то эдак, разглядывая линии и старые шрамы.

— Наказания бывают разные. — Он пожал плечами и отдёрнул руку, будто обжёгся. — Десять плетей, пара месяцев заточения, год обета молчания и работа в храме...

— За то, что ты жизнь свою спасал? — Каз не сдержалась и перебила его, вздёрнув левую бровь.

— За то, что ослушался приказа и бросил людей в опасности, — ответил Дакин с нажимом. Он сам верил в справедливость своего наказания. Спорь с ним, доказывай что-то — всё равно, что с Валлетом объясняться. Что ни мужик, то узколобый п...

— Это Гастин, а не какая-нибудь Коригра, — сказала Казимира, своё несогласие пряча за усмешкой. — У нас зафери не нападают каждый день, как по расписанию. Проживёт эта деревня без Чёрного Монаха дюжину дней.

— У Чёрной Длани строгий устав, — ледяным тоном отчеканил Дакин, словно Каз подстрекала его нарушить этот самый устав. Ну, технически, он уже справился без её помощи. — Любое ослушание будет наказано.

— Ну и посылай их куда подальше. — Каз откинулась на спинку стула. Поясницу прострелило от боли. Ащ, Алаян, столько лет в сырости, конечно, все кости будет ломить, как у старухи. Казимира прохрипела, потирая спину: — Тебе так нужно туда возвращаться?

Дакин пожевал губу, помолчал с полминуты.

— А ты почему вернулась к своим?

— Дура была, — честно ответила Казимира. — Чего там, в двадцать лет понимала. — Она отбросила волосы с лица. Воспоминания о возвращении в Гур заставляли её нервничать. Лакх. — Поверила, что мои заступятся. Хер там. — Каз прикусила ноготь на указательном пальце, вспоминая выражение лица Киор-бэя, когда она остановилась на подъездной дорожке. За его спиной уже стояли трое Белых. — Да правильно, наверное. Чего миндальничать. Преступники должны нести наказание. — Казимира встала и хлопнула Дакина по плечу. — А ты не преступник. Не возвращайся туда. С Валлетом, конечно, тоже не сладко, но... Всегда есть шанс найти местечко получше. Кстати, о лучше. Ты вчера что-то говорил про магазин с протезами?

— У тебя нет денег, — напомнил Дакин. Желудок Каз взвыл снова — да не напоминай.

— За смотр денег не берут.