MarInk - Давайте все сойдём с ума
В этом году, надо сказать, квиддич как-то не вызывал ни у кого прежнего энтузиазма, даже у первокурсников. Начавшаяся война с Вольдемортом, вся эта лихорадка в газетах, изнасилование самого Гарри Поттера, нападение на Хогсмид - это оттеснило прежние интересы на задний план. Квиддич - это буднично. Он был со дня основания Хогвартса, ещё Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин лично оспаривали друг у друга в дружеских матчах золотой мячик с серебряными крылышками, если верить истории. По большей части, если опять же верить истории, побеждал Гриффиндор, но порой удача улыбалась и Слизерину. А вот таких событий, как сейчас, не повторится больше никогда, это было ясно даже самому тупому хаффлпаффцу. И Хогвартс впитывал в себя всё происходящее с жадным, липким вниманием.
К предстоящему матчу было проявлено много внимания, но, в основном, из-за того признания Драко под Веритасом. Малфой знал, что по Хогвартсу заключаются пари, кто выиграет, и поддастся ли кто-нибудь из них другому. А если учесть, что Драко Малфоя подозревали в изнасиловании Гарри Поттера, то ажиотаж достигал предела. Пожалуй, единственными, не сделавшими ставки на исход матча в различных вариациях, были сами предметы спора, ловцы команд, и лучшие друзья Поттера, составные части Гриффиндорского Трио.
Драко не знал сам, что будет на матче, и будет ли вообще там, что-нибудь, заслуживающее внимания; кроме Гарри, конечно. Тренировки он проводил регулярно и настраивал свою команду в том духе, что нужно раздавить этих красно-золотых выскочек, чтобы знали своё место. Но ни малейшего воодушевления кого-то давить, тем более команду Гриффиндора, Драко не испытывал. Делать ему, что ли, больше нечего?
Многие думали, что матч не состоится из-за угрозы со стороны Вольдеморта. Но директор заверил школу, что на матче будет присутствовать весь преподавательский состав, и даже если какой-нибудь больной на голову Пожиратель Смерти и явится, то он получит лично от Дамблдора пару нехороших проклятий в лоб. Чтобы не мешал наслаждаться игрой. Большинство всё ещё верили Дамблдору, и его слова успокоили их. Хотя Вольдеморт и вправду вряд ли сунется на матч по квиддичу, особенно, когда там сидит Дамблдор. Говорят, Дамблдор - единственный, кого когда-либо боялся Тёмный Лорд. А Гарри он боится или просто ненавидит?
Утро матча выдалось хмурым. К тому времени, как команды столпились у выходов на поле, начал накрапывать дождь. Самая унылая погодка, нормальные люди в такую варят глинтвейн, садятся у камина с хорошей книгой и укутываются в плед. Но нормальных людей, похоже, во всей Англии и Шотландии не осталось ни одного. Классическим примером того, что осталось, являлись квиддичные команды Гриффиндора и Слизерина.
- Капитаны, пожмите друг другу руки, - скомандовал Финниган, прочно оккупировавший в этом году комментаторское место.
У Драко колени подогнулись: «в панике шарахается от любых прикосновений - два раза из-за этого с кровати падал…». Ему нельзя касаться Гарри! Это… это будет нечестно, подло по отношению к гриффиндорцу. И так уже ему причинили столько боли и несправедливостей! «Мерлин, до чего я дошёл! Потомственный слизеринец, стою и размышляю, как нехорошо выводить из равновесия капитана гриффиндорской сборной перед матчем». Драко глубоко вздохнул, успокаиваясь, и первым протянул руку Гарри. Поттер ответил на рукопожатие. Руки тряслись у Драко, да так, что из них выпал бы снитч, сквозь пальцы просочился бы. Гарри же был - по крайней мере, по виду - совершенно спокоен. Сухая горячая уверенная ладонь и совершенно нечитаемое выражение изумрудных глаз. Может, то зверство в Астрономической башне успело хоть немного изгладиться в памяти Гарри?
Матч начался. Драко взлетел повыше, чтобы не зацепили бладжером. Поттер взлетел выше Малфоя и принялся оглядываться с таким скучающим видом, словно вообще оказался здесь случайно. Драко смотрел на Гарри, не пытаясь даже замаскировать свой интерес к ловцу Гриффиндора, и его сердце заливала волна нежности и любви. Если бы только можно было переиграть заново то, что произошло! Если бы можно было начать их отношения с чистого листа! С самого-самого начала… скажем, с того первого в их жизни «Хогвартс-экспресса», где Гарри отвёрг руку Драко впервые.
Прошло уже минут пятнадцать игры. Кто-то кому-то забивал, что-то ревели трибуны, колыхаясь красно-золотыми и серебристо-зелёными волнами. Гарри нервно летал неровными кругами, каждый раз делая диаметр этих кругов всё шире. Драко изредка передвигался с места на место и заставлял себя смотреть вокруг, не мелькнёт ли где-нибудь этот дурацкий снитч. Честно говоря, Драко не испытывал ни малейшего желания его ловить. Он не хотел бороться против Гарри ни при каких обстоятельствах, даже игровых. Не хотел причинять ему ни малейшего дискомфорта. Можно было бы найти снитч. Но только для того, чтобы преподнести Гарри на блюдечке. Можно даже на красном с золотой каёмочкой. Последняя мысль заставила Драко слегка улыбнуться. Так, с этой полуулыбкой, он и пронаблюдал, как Гарри стремительно направил метлу куда-то в угол поля, к самой земле, и схватил золотую искорку, будто ждавшую прикосновения этой смуглой ладони.
- Гарри Поттер поймал снитч. Гриффиндор побеждает со счётом 220-90! - ликующий голос Финнигана пробился сквозь смятение, охватившее Драко с самого начала этой бестолковой игры. Вот и хорошо, что всё закончилось.
Собственная команда пробовала возмущаться вопиюще бездеятельным поведением ловца, но Драко быстро пресёк все претензии на корню, заявив, что Поттер был настолько ближе к снитчу, что могло бы помочь только одно - если бы по пути гриффиндорскую гордость сшибли бладжером или он сам свалился бы с метлы. Против этого было трудно поспорить, потому что так оно, на самом деле, и было. Тот же факт, что он даже не пробовал бороться за мячик, Драко отвергал царственно-небрежным взмахом ладони, снисходительно объясняя «для полных имбецилов, если вам, конечно, знакомо это слово, что я просчитал все варианты, и было просто глупо кинуться за снитчем, взять который не удавалось ни при каких обстоятельствах, и впечататься носом в землю».
Оставшись один, Драко довольно улыбнулся: сейчас, наверно, его ангела на руках носят в Гриффиндорской башне. Ведь Кубок квиддича в этом году принадлежит опять Гриффиндору. Какая разница, что теперь думает о Драко вся школа и что может появиться в газетах завтрашним утром. Ничего не имеет значения, кроме Гарри. Даже странно, что в этом мире можно интересоваться чем-то другим.
Начались те самые недели в конце мая, в течение которых ученики готовились к предстоящим экзаменам самостоятельно. Стояла чудная солнечная погода, и, как правило, старшекурсники занимались, развалясь на пледах у озера. Драко, чтобы не выделяться, тоже поступал так, деля плед с Антоном. Один Гарри ни разу там не появился, всегда оставаясь в библиотеке. Драко регулярно лицезрел там целующихся Грэйнджер и Уизли, рядом с которыми свежий ветер трепал страницы очередного конспекта, а Гарри в этот время корпел в душной пустынной библиотеке. Почему он так отделился ото всех? С какой стати он теперь предпочитает одиночество? Это тревожило Драко. Хотя, конечно, не настолько, чтобы пойти и заставить Поттера вдохнуть немного не пыльного воздуха. Кто он был такой, чтобы указывать Гарри, что делать? Чувство вины не оставляло Драко, не делаясь менее интенсивным, чем в то послерождественское утро, но он научился загонять его внутрь. Порой Драко казалось, что Антон всё чувствует и понимает, чем вызваны такие эмоции Драко. Но ни слова на тему Поттера между Крестовым и Малфоем сказано не было, и сам Драко никогда не мог понять, что именно кроется за тёмными глазами болгарина.
Однажды Драко увидел, что Гарри всё-таки пришёл; точнее, его, упирающегося, тащили за руки Уизли и Грэйнджер. Драко слышал обрывки их разговора: Гарри возражал: «Там спокойней и ничего не отвлекает от подготовки», а Уизли и Грэйнджер, смеясь, отвечали наперебой: «Ты говоришь совсем как Гермиона, Гарри!», «Там ты пылью зарастёшь, а здесь так хорошо!». Поттер сдался с видом первохристианского мученика и плюхнулся на плед непринуждённо, но так изящно, что Драко еле удержался от восторженного вздоха.
- Эй, Драко, - голос Антона вовремя отвлёк блондина от обожающего рассматривания Поттера. - Ты ещё помнишь что-нибудь о трансфигурации живого в неживое? Признаться, я уже забыл основные принципы.
- Мм, основные принципы… - Драко сделал над собой усилие, вспоминая их.
Пока он озвучивал эти принципы, и они с Антоном тренировались на первой подвернувшейся букашке, в голове вертелась мысль о том, что его отвлекли крайне кстати, пока кто-нибудь из других слизеринцев не заметил его взглядов на Поттера. Антон вёл себя, как лучший друг… так Уизел мог вести себя с Гарри. У Драко никогда не было друзей, если не считать крёстного, да и с ним отношения в последнее время стали натянутыми. Драко почувствовал горячую благодарность к Антону и не удивился ответному быстрому пожатию руки, без слов говорившему: «Держись, я рядом». Одно из двух: либо Крестов преследует какой-то свой интерес к Драко (причём ни разу за весь год никакого такого интереса, ни к его деньгам, ни к предположительной близости к Тёмному Лорду, ни к чему бы то ни было ещё Драко не замечал), либо, как эмпат, чувствует, что Драко не та холодная слизеринская сволочь, какой кажется, и просто дружит, ничего не ожидая взамен. Сама идея была для Драко нова и повергла его в растерянность, граничившую с серьёзным шоком.
