linavl - Утро новой жизни
И опять нет. Опять только приличия, показушная холодность, и пронзительная боль, на грани отчаяния в серых глазах.
* * *
Когда-то давно, еще только мечтая хотя бы просто по-дружески общаться с Гарри Поттером, он думал, что недостоин такой чести.
И то, что Гарри спас его, то, что подарил надежду, заступившись за мать в послевоенном суде над Пожирателями смерти, в конце концов, настояв на том, чтобы ее выпустили из зала суда, оправдав, доказывало ему, что тот намного лучше и чище его самого.
Даже тот факт, что Поттер не заступился за его отца, осужденного и казненного в Азкабане, не умоляло его достоинств в глазах Драко.
Малфой отчетливо помнил свое удивление, хорошо замаскированный страх, что все это шутка, насмешка, какой-то розыгрыш, когда Гарри не только согласился с ним поговорить, но и принял его приглашение встретиться еще раз.
Он до последнего не верил, что тот придет, не обманет, не посмеется, выскочив из-за угла в обнимку с Уизли.
А Гарри пришел. Один. Красивый, даже трогательный, в простой черной мантии, из-под которой выглядывали маггловские кроссовки. Он спокойно сел напротив Драко, кивнул ему, чуть улыбнувшись, и позвал официантку, попутно сообщив собеседнику, что жутко проголодался.
- Представляешь, Малфой, я целый день потратил на тренировку, а потом был на собеседование. Даже пообедать не успел, да и позавтракать как-то не удалось с утра. И знаешь, что? - Гарри наклонился к Драко, опасно вторгаясь в личное пространство замершего от радостного удивления собеседника.
- Что? - почему-то шепотом переспросил Малфой, судорожно пытаясь облизнуть пересохшие губы и в глубине души желая, чтобы Гарри наклонился к нему еще ближе.
- Меня приняли!
И столько искрящейся радости, удовольствия и счастья слышалось в его словах, что Драко невольно заулыбался в ответ, в душе желая только одного: делать все, чтобы этот удивительный человек, его персональное чудо, бывший враг, а ныне спаситель и самый желанный в мире человек, был счастлив.
Все эти годы Гарри Поттер неоднократно доказывал Драко, что нуждался в нем. И не считал его, несмотря на его прошлое, кем-то недостойным.
Даже его ссора с лучшими друзьями, самая крупная ссора знаменитого трио на памяти Драко, не смогла остановить Гарри в его ответных чувствах к Малфою.
Поттер доказал ему, что может быть терпеливым, несмотря на то, что производил впечатление порывистого и нетерпеливого. Именно с терпением, ранее не свойственным ему, тот раз за разом позволял Драко убедиться в своей значимости, в том, что именно Драко достоин многого, в том числе иметь отношения с Героем.
И вот сейчас, когда Поттера вдруг не стало рядом, когда он исчез, спрятался, сбежал, на Драко снова навалился тот же страх: несмотря на все, что он сделал для Гарри, он все еще недостоин его.
Только теперь не было рядом того, кто бы переубедил его в обратном.
Сейчас Драко Малфою ничего не оставалось, кроме как поддаться страху, лишь внешне оставаясь бесстрастным и спокойным, чтобы спасти остатки если не любви и разбитого сердца, так хотя бы гордости.
* * *
За два дня до Рождества, когда Драко стоял, прислонившись лбом к ледяному стеклу, провожая глазами домовиков, перед которыми плыла по воздуху зеленая, с роскошными пушистыми лапами рождественская ель, он позволил себе на пару секунд зажмуриться. Из-под темно-золотистых ресниц на каменный подоконник скатилась слеза. Но никто этого не видел. Некому было видеть. Драко был один во всем огромном, красивом, но совершенно пустом родовом замке.
Он вдруг вспомнил свою первую и единственную истерику на следующее утро после ухода Гарри.
Проснувшись и осознав, что произошло накануне, он сосредоточено оделся, твердо вознамерившись идти в лабораторию. Драко просто не мог оставаться дома, не мог позволить себе метаться по опустевшему враз мэнору, снова и снова вспоминая, прокручивая в голове, сходя с ума от неизвестности и тревоги.
В малой гостиной его уже ждал завтрак. Но дойдя по отдающим гулким эхом коридорам…
«И почему я раньше не слышал, что шаги в мэноре так отдаются эхом?»
…и подойдя к столу, на котором привычно стояло два прибора, лорд Малфой не выдержал. В два шага долетев до него, он быстрым движением руки смахнул на пол исходящий паром омлет, дожидающийся хозяев на подогретых тарелках. Следом последовали бокалы с соком, в том числе и персиковым, который так любил Гарри. Вилки, ножи, чайные ложки с грохотом разлетелись по полу. Остановился он только тогда, когда в его руках оказалась единственная целая чашка. Именно из нее обычно пил кофе Гарри, не очень любивший утренний чай.
Тонкий, почти прозрачный фарфор чашки, с выведенными по ободку золотыми и синими узорами почему-то приглянулся Поттеру, а домовые эльфы, питая слабость к Мальчику-избавившему-их-от-Великого-Темного-Лорда с самого первого дня его появления в доме, всегда наливали утренний кофе именно в нее.
И тут хрупкая вещь выскользнула из только что все крушившей, но быстро ослабевшей руки Драко. Белоснежное стекло с простым, но изящным рисунком разбилось вдребезги на тысячи осколков.
Разбилось так же внезапно, как часто разбиваются наши мечты и желания, столкнувшись с жесткой реальностью…
Он тогда так и не восстановил чашку, даже не подумав применить к ней простое Репаро.
Драко нехотя отодвинулся от стекла, заставив себя выпрямиться и с абсолютно прямой спиной пройти в парадную гостиную, где нужно было дать указания домовым эльфам, чтобы правильно установить ель.
А еще сегодня вечером к нему собирался заглянуть Северус Снейп, ставший единственным звеном, связывающим теперь его и Поттера.
Ни он сам, ни молчаливые домовики, тенью скользившие по притихшему мэнору, словно погрузившемуся с глубокий сон, не заметили мокрой дорожки от слезы, сверкающего в неверном свете факелов на холодной щеке Драко Малфоя.
До Рождества оставалось всего два дня. И в жизни Драко Малфоя это будет вовсе не тот светлый праздник, несущий с собой свет и чудеса.
Ритуалы и размышления
25 глава
Гарри стоял в центре круга и ощущал каждой клеточкой тела, что находится в эпицентре грозы. Воздух звенел, подрагивая от проскакивающих сквозь пространство пустого зала искр. Насыщенный запах озона ударял в голову похлеще самого крепкого огневиски. Ярко-белый свет ритуальных свечей то вспыхивал, то почти угасал, погружая все во мрак.
Наконец, едва слышный гул, от которого вибрировал каждый камень, каждая балка на крыше, каждое перекрытие особняка, утих. Стало так тихо, что чуть хриплое дыхание, вырывающееся из груди Гарри Поттера, казалось оглушительно громким.
Свет мигнул, погас и снова вспыхнул, да так ярко, что каждая пылинка, застывшая в воздухе, высветилась, становясь объемной.
Небольшой, размером не более кулачка годовалого ребенка, камень, лежащий на вытянутой вперед ладони волшебника, мерцал слабым фосфорицирующим светом.
И едва стих последний электрический вихрь, вонзающийся в самую сердцевину бледно-голубого камня, как весь дом, от подземелья до чердака, озарился таким же свечением. И невидимые постороннему глазу нити, идущие от каменных стен, оплели нового хранителя.
Лицо Гарри, напряженное, со сведенными в гримасе бровями и искусанными ярко-алыми губами, расслабилось. Он почувствовал, как ослабевает тяжесть, давившая на него, несмотря на кажущийся малый объем камня.
- Я, Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттеров, наследник рода Блэк, связываю и обязуюсь хранить и защищать это место. Да будет так, - прошептали его губы.
Почувствовав ответное покалывание магии, он впервые шевельнулся и спустя мгновение уловил, что щиты, поставленные им по периметру ритуального зала, опустились.
Он спокойно, хоть и на подгибающихся от дикой усталости ногах, вышел из круга. Теперь ему было необходимо спуститься в подвал и оставить в специальной комнате, куда не было доступа никому живому и мертвому, кроме него самого, новый защитный камень для дома.
Так Гарри выполнил свое обещание старому домовому эльфу.
Едва Снейп, исправно навещавший его каждый день, поставил его на ноги, полностью излечив от начинающейся пневмонии, Гарри несколько дней провел в библиотеке, разыскивая необходимый ему ритуал для создания бесценного артефакта-хранителя.
Он знал, что у него все получится. Уж слишком велико было его желание. Да и заботы - поиски подходящего по всем параметрам чистого камня, тщательное изучение ритуала, оценка его слабых сторон и пути решения возможных проблем, - все это отнимало много сил, не давая времени на ненужные эмоции, рефлексии, а, главное, тоску.
Гарри не хотел признаваться даже самому себе, но именно тоска была его главным врагом.
Тоска по Драко.
Да, он прекрасно знал, что Малфой вел себя эгоистично по отношению к нему. И его последняя выходка была тому доказательством. Также он понимал, что теперь он уже никогда не сможет позволить любовнику настолько распоряжаться собой. Он вырос из этих отношений. Он стал сильнее, во всех смыслах. Сильнее, чем был во время войны. Его силы, его магический потенциал, который он ощущал в себе, поразили бы воображение многих волшебников Великобритании.
