Megumi - Долго, счастливо
- И в какой лаборатории ты был в этот раз? - не отрываюсь от книги - бессмысленно, тебя и так проймет.
- В Хогвартсе, - я совершенно забыл, что тебе это может не понравиться. - Помог твоему студенту.
- И, конечно, не подумал, что ему необходимо самому дойти до всего, если он хочет стать кем-то в выбранной специальности. Тем более, что твои исследования являются превосходящими по уровню те знания, которые ему сейчас положено иметь.
- Он просто не знал, с чего начать, а я разъяснил технику безопасности той процедуры, о которой он не знал, - упрямо сжимаю губы, но сажусь на подлокотник твоего кресла. - Северус, ты сам ему совершенно ничем не помог, да еще и сказал прикрепить образцы экспериментальных результатов, которые они не должны получать в одиночестве. За остальных ты волнуешься, когда они делают это в классе под твоим присмотром, а ему сказал сделать это самостоятельно. Я не мог не помочь.
- Во-первых, он намного смышленей, чем большинство его сокурсников. Во-вторых, я сказал «нагляднее», но не говорил «обязательно». Если он не научится слышать подобные нюансы и трезво оценивать свои силы - бесполезно его чему-либо учить.
- Северус, он пришел к тебе в кабинет и увидел довольно-таки удивительную картину. Сомневаюсь, что он был в состоянии оценить твои нюансы и то, что ты говоришь между строк, - я возмущаюсь, и надеюсь, что справедливо. Хотя ты редко это признаешь. - Да, кстати, я прошу прощения за то, что допустил это. Больше не буду к тебе в кабинет приходить...
- А если бы у него в лаборатории уже проводился эксперимент, а он пришел просто уточнить? По-твоему, потрясение дает право на невнимательность? Если так, то, в отличие от тебя, я не желаю, чтобы замок был разрушен из-за чьей-то впечатлительности.
- Северус, я не понимаю, почему ты злишься-то? Замок не разрушен, я ему немного помог, не разжевывая ничего до состояния готового продукта, всем хорошо, - я искренне не понимаю, в чем дело. У тебя есть полное право злиться, да, но причины ты обычно говоришь сразу. Это вряд ли может быть причиной...
- Причина в том, что они должны сами учиться. У тебя была Война, она многому тебя научила, если помнишь. У них, к счастью, подобного нет, но у этого есть и другая сторона - когда жизни грозит опасность, уроки воспринимаются быстрее. Сейчас им придется быть внимательнее, а если по доброте душевной ты будешь вмешиваться, они выйдут из школы теми, кто будет ждать помощи со всех сторон, но только не от себя.
- Северус, это было всего лишь парой предложений от меня! - я смотрю на тебя и все никак не могу понять, почему это так сильно тебя злит. В конце концов, ты меня наставлял довольно долго, чтобы я только пришел к тому, что умею сейчас. - Я сказал, что при работе с этими реактивами нужно носить очки, и предложил ему расписать, почему именно. Подсказал, что температуру лучше изменять в процессе. Проследил, чтобы он все сделал правильно. Вернулся домой.
- Ты забываешь свой статус в обществе. Для современных студентов твои слова всегда будут истиной, даже если ты скажешь им полную чушь.
- Это ты говоришь полную чушь, - надуваюсь. - Меня нельзя воспринимать всерьез, я для этого выгляжу слишком взъерошенно.
- Для меня и для большинства взрослых - возможно, но для тех, кто младше, ты - Герой. А слова Героя всегда - истина.
- Хорошо, я больше никогда не буду помогать твоим студентам, - я раздражен, но тут до меня начинает доходить одна простая, но невероятная мысль.
- Надеюсь, что так и будет, - прикрываю глаза, мысленно прикидывая, что осталось теперь сделать завтра, из-за потраченных сегодня впустую часов.
- Северус... - я вкрадчиво решаю узнать, правильно ли я мыслю, и что можно из этого извлечь в смысле выгоды. - А ты меня не ревнуешь случайно?
Приоткрываю глаза:
- С чего ты так подумал?
- Ты слишком долго злился из-за какого-то студента.
- Потому что незачем тебе вмешиваться в учебный процесс.
Я внимательно смотрю на тебя и расплываюсь в улыбке:
- Северус, ты ревнуешь.
Хмыкаю:
- И не думал.
Я бережно откладываю твою книгу и соскальзываю к тебе на колени, обнимая за шею:
- Ревнуешь. Он сейчас того же возраста, что и я после Войны. Только для меня он все равно ребенок, потому что я с тобой привык быть, - я трусь о твою грудь щекой, мурлыкаю и вообще наслаждаюсь тем, что ты рядом.
- К счастью, ты не в том возрасте, в каком был я после Войны.
- Почему «к счастью»? Что плохого в любом возрасте? - я целую тебя в шею и занимаюсь ужасно интересным занятием, пытаясь расстегнуть твою мантию и остаться при этом в том же положении. - Я тебя всегда буду любить, сколько бы тебе ни было лет. Даже когда ты вздумаешь отрастить бороду, надеть очки-половинки и заняться коллекционированием каменных карамелек.
- Если я настолько сойду с ума, тебе придется облысеть и потерять нос, - передернув плечами, расплываюсь в ухмылке.
Я поднимаю на тебя глаза и хмыкаю в ответ:
- Что, Гриндевальд был так похож на горячо любимого мною несравненного Лорда? - тем временем мне все же удается совершить невообразимый акробатический кульбит и расстегнуть твою мантию, так что теперь можно приниматься за сюртук. Никогда не понимал, как ты можешь носить такую многослойную одежду, но тем интереснее.
- Нет, просто друг друга они тоже... горячо любили.
- Об этом я помню, - улыбаюсь и избавляюсь от столь нелюбимого мною твоего сюртука. Остаются еще тонкая рубашка и брюки, но это уже намного легче.
- Тогда смысл спрашивать? - задумчиво оглядываю тебя, морщась от твоего внешнего вида.
- Надо же чем-то поддерживать разговор, пока он есть, - резонно замечаю я и замечаю твою гримасу. - Что тебе в этот раз не нравится?
- Твоя одежда. И ты это знаешь.
- Северус, его отстирывать легче, и ты отлично знаешь, что я синтезирую в своей работе знание маггловской химии и магических зелий, - надуваюсь. Ты всегда критикуешь эту мою одежду. А она, между прочим, иногда так помогает... особенно когда конденсат собирается не в сосуде, а на халате - с хлопка его легче потом собрать.
- И чем только тебе магия не нравится...
- Мне все нравится. Но тебе втайне тоже нравится на меня смотреть в этом белом халате, я знаю.
- Не приписывай мне своих мыслей.
- Нравится. Особенно когда я его ношу, как сейчас.
Правда заключается в том, что она половинчатая. Мне действительно нравится самому, как я выгляжу в этом халате, но я знаю, что ты любишь снимать с меня что бы там ни было и обнаруживать, что под ним либо вообще ничего нет, либо есть только белье.
Усмехаюсь:
- С чего ты взял?
- Ты редко смотришь на меня голодными глазами, когда тебе что-то во мне не нравится.
- Хорошо, убедил, - ухмылка становится еще шире, чтобы потонуть в поцелуе.
* * *
- Профессор Снейп, вы хотели, чтобы я задержался? - Джошуа Джонсон подошел к столу профессора, дождавшись, пока его однокурсники выйдут из кабинета.
- Да, мистер Джонсон. Я бы хотел узнать, кто оказал Вам помощь в том эссе.
- Никто, профессор Снейп, - студент с достоинством выдержал тяжелый взгляд профессора зельеварения. - Я написал его самостоятельно.
- И, конечно, никакой Герой магического мира Вам не помогал?
- Нет, я не имел чести встретить мистера Поттера лично, - покачал головой юноша.
- Даже в тот день у меня в кабинете?
- Я увидел лишь то, что не должен был видеть ни при каких обстоятельствах, а посему предпочитаю делать вид, что меня там не было в тот момент, профессор Снейп, - подчеркнуто вежливо объяснил Джошуа.
- Разумное поведение. Что ж, можете идти.
- Благодарю, сэр, - кивнул юноша и спешно покинул кабинет.
Спокойно вернувшись домой и проведя вечер в лаборатории, я все же дожидаюсь, когда ты решаешь нарушить мое уединение.
Я скребусь в дверь лаборатории и заглядываю внутрь:
- Северус, идем ужинать?
- Позже.
- Ну Северус, ты же уже закончил... - захожу в комнату и жалобно тяну тебя за рукав. - Идем, остынет.
Ты чем-то явно недоволен, и я рассчитываю поднять тебе настроение хоть чем-нибудь. Например, ужином.
Недовольно возвращаю себе рукав и отмахиваюсь:
- Я занят. Позже.
- Северус, ну пожалуйста... - я упрямо обнимаю тебя, пытаясь прильнуть и поцеловать в губы, после чего ты не устоишь и пойдешь все же ужинать.
- Я сказал: я занят.
- Северус, что происходит?! - ты никогда еще не был со мной так холоден с тех пор, как мы вместе. До меня, как до жирафа, только сейчас доходит, что ты на меня злишься. Или обижен - хотя это слово у нас табу даже в отношении меня, вечного ребенка.
