Megumi - Долго, счастливо
- Перестань так волноваться, - я который раз торможу тебя и поправляю мантию.
Я растерянно смотрю на тебя и перевожу взгляд на колбу:
- Сто... сто... сколько кельвинов?.. - у меня начинается паника, потому что я в очередной раз забыл температуру, при которой получил это треклятое зелье. Да пропади оно все пропадом, я лучше буду готовить тебе ужины, выгуливать Радона и ждать по ночам тебя в постели... а не сидеть рядом в лаборатории, занимаясь расчетами.
- Сто пятьдесят. И ты это помнишь, - со вздохом прижимаю тебя к себе. - Ты все знаешь.
Я поднимаю на тебя взгляд, и у меня щемит сердце. С тех пор, как я начал показывать хоть какие-то успехи, наши отношения... не то чтобы изменились, но я начал ощущать, что уважать друг друга мы стали взаимно. Раньше я был для тебя ребенком и слегка раздражающим подопечным, а теперь мы почти сравнялись. Конечно, я все еще люблю вот так утыкаться носом тебе в плечо и мерно вдыхать твой запах, но, тем не менее - я вырос и, как ни странно, стал более мужественным. Мне внезапно становится очень важно узнать твое мнение по этому поводу, хотя до моего выступления и остается несколько минут. Мне плевать.
- Северус, а для тебя имеет значение, что я парень?
- И да, и нет, - пожав плечами, ерошу твои волосы. - Главное, что - это ты. Поэтому перестань нервничать и покажи себя и то, чего ты уже достиг.
- Нет, ответь нормально, пожалуйста? - я смотрю на тебя почти умоляюще. - Для меня это очень важно. У нас есть еще пара минут.
- Мне неважно, что ты парень — по крайней мере, в плане пола и мнимой «неправильности» наших отношений. Но мне важно, что ты не тратишь свои нервы на размышления об этом и просто остаешься собой, несмотря ни на что.
Я облегченно вздыхаю и повисаю у тебя на шее, осторожно целуя в губы и тут же отходя, чтобы не задеть колбу и не помять папку:
- Я люблю тебя. И ты лучший преподаватель Зельеварения на свете, - я улыбаюсь и подхожу к двери, которая ведет в зал. - Нет, правда - ты ведь даже меня смог обучить...
Хмыкнув, подхожу к тебе и приглаживаю ладонью вихры:
- Потому что ты нашел свой стимул для учебы.
- Еще бы было не найти, - фыркаю я и смотрю тебе в глаза с улыбкой. - Не ревновать же тебя было к склянкам да фиалам. И потом, может, мне все-таки обломится секс в лаборатории, если я сделаю еще что-нибудь выдающееся, - ухмыляюсь и шлю тебе воздушный поцелуй, проходя в зал и направляясь к трибуне. Сейчас моя очередь выступать, но мне уже нестрашно: благодаря тебе я действительно хорошо разбираюсь в том, что делаю, ведь ты - Мастер. И не только в Зельеварении.
Я с усмешкой прохожу в зал и сажусь на свое место, готовясь увидеть твой триумф.
И он не заставляет себя ждать: выступление сопровождается бурными перешептываниями, постоянными снимками и усиленным интересом, а ближе к концу внимание все же переключается на зелье, оставляя в покое фигуру Героя.
Я, закончив говорить, слегка колеблюсь и решаю все же продемонстрировать эффект полученного зелья на самом себе. С тобой мы этот момент не обсуждали, но я ведь собираюсь сделать маленький глоток и подняться в воздух на пару сантиметров...
...а получается на все полметра. Естественно, все убеждаются в исключительной чистоте полученного дистиллята «крыла», но вот мне, зная, что эффект прекратится только через пять минут - по крайней мере, такой дозы, - приходится несладко. Я едва умудряюсь зацепиться носком ботинка за кафедру и силой удержать себя на земле. Овации меня спасают: аплодируют долго, и попутно «Вестник» делает кучу фотографий, так что я могу еще подержаться за спасительную столешницу трибуны, не спеша возвращаться в зал.
Когда ты подходишь, я незаметно щелкаю тебя по лбу:
- Почему добровольца не позвал?
- А было время? - я сажусь рядом и прижимаюсь к тебе, потом переходя уже на откровенно наплевательское отношение к фоторепортерам и устраивая голову у тебя на плече. - В любом случае, все ведь прошло хорошо, правда?
- Правда, - потрепав тебя по волосам, я усмехаюсь. - Поздравляю с дебютом.
- Спасибо. Но основные поздравления я от тебя буду ждать вечером, - мурлычу и улыбаюсь, потираясь щекой о твою дурацкую шершавую мантию - право слово, ну почему не носить рубашки хлопковые, тепло ведь на улице? - и нежно целуя твою шею. У меня замечательное настроение, и сейчас я бы даже опрокинул махом весь флакон с зельем, чтобы взлететь куда-нибудь высоко-высоко и быть там рядом с тобой.
Глава 23.
Недоступные мне прежде темы.
Сегодня пятница, а это значит, что ты вернешься домой уже вечером, и будешь со мной все выходные. Конечно, тебе придется проверять очередные эссе или еще какие-нибудь скучные работы, но все остальное время ты сможешь уделить мне. И я улыбаюсь, потому что вечером я смогу подать не только ужин, но и печенье, которое сейчас как раз собираюсь печь.
Еще я бессовестно пользуюсь твоим отсутствием и надеваю фартук прямо на голое тело, иду на кухню и, включив себе маггловский - да, я позорно признаюсь в использовании техники иногда, - CD Сары Брайтмен с любимым вальсом, начинаю месить тесто. Мука, естественно, у меня просыпается не раз и не два, превращая стол в зимнюю полянку, припорошенную «снегом». Ванили и шоколадной стружки я никогда не жалею - и на себя тоже, - и, естественно, марципаном я тоже вымазываюсь очень основательно. Впрочем, когда я готовлю один, я часто позволяю себе подобные шалости, потому что облизывать потом пальцы от сладкого теста невероятно вкусно.
- Гарри? - странно, что ты не мчишься мне навстречу, но подобному есть только одно объяснение - ты ждешь. Вопрос - где? Но, судя по музыке и звону посуды, явно на кухне, куда я и проскальзываю, застав очень интересную картину. - И как это понимать?
- Северус! - я обрадованно мчусь к тебе, совершенно забывая о том, что я весь в муке, ванили, шоколаде и всем том, из чего вообще состоит печенье. - Я делал тебе сюрприз, но ты все равно уже увидел. У нас на десерт печенье.
Предусмотрительно отхожу в сторону, не давая себя обнять:
- Это я вижу. Я имел в виду твой... костюм.
- А тебе не нравится? - я невинно смотрю на тебя, искренне, кстати, не понимая, что тебя... раздражает. Фартук довольно длинный - до колен, - а спина... ну, ты, по-моему, мою задницу много раз уже видел. Или ты спрашиваешь потому, что мое желание может исполниться, и ты, наконец, возьмешь меня на кухне?..
- Вопрос в том, как долго ты собираешься так ходить? - задумчиво оглядываю тебя и разворачиваюсь. - Когда закончишь, иди в душ и в спальню. Можешь вместе с печеньем.
- Северус, так нечестно... - я обиженно дуюсь и иду на совсем уж бескомпромиссный и наглый ход - я обнимаю тебя сзади за пояс, крепко прижимаясь всем телом.
- Поттер... - с шипением отталкиваю тебя и созерцаю плачевный результат встречи сахара, муки и черной ткани.
- Можешь наказать, - я хитро улыбаюсь, зная, что до понедельника тебе эта мантия ну совершенно никак не понадобится, а стиркой все равно займусь завтра я сам, так что ничего страшного я этим своим ужасным нарушением субординации не совершил. - Раз уж все равно назвал по фамилии.
Приподнимаю бровь:
- Дождешься, и правда накажу - не буду пускать в лабораторию. Или оставлю спать на диване.
- Северус, - я пытаюсь выглядеть убедительным и не соскользнуть в свою дурацкую улыбку в тридцать зубов и не начать целовать твои упрямые губы прямо сейчас, - эта твоя мантия вполне может полежать несколько часов, пока я не займусь стиркой завтра утром. Я тебя целых пять дней не видел, а ты хочешь, чтобы я стоял столбиком, как послушная луговая собачка, - ой, не забыть бы еще потом в лаборатории мышечные ткани этой самой луговой собачки нарезать, а то потом впопыхах придется, во время варки зелья... - где-то там в центре кухни, пока ты будешь в преступной близости для того, чтобы заниматься более приятными вещами.
- Ты собираешься оставить печенье в стадии теста? - усмехаюсь. - Если так, то ты забыл все правила, которым я тебя учил.
- Нет, я собираюсь дать тесту немного подняться, прежде чем начать его раскатывать и нарезать, - я улыбаюсь, потому что знаю, что дальше у тебя аргументов не найдется, кроме как, может, хлипкость стола или твое желание сделать это непременно в спальне. Этого я, кстати, тоже не понимаю - лично тебе, если я на столе, всегда удобнее, но нет же! Надо обязательно идти на кровать, забираться под одеяло и, если дело вечером, выключать свет... хотя редкие исключения меня и радуют, я был бы счастлив, если бы они стали не исключениями.
- Хорошо. Тогда в душ, - я направляюсь в указанное место, ожидая тебя уже в ванной.
Я сдергиваю с себя фартук, бросаю его на стул и, разочарованно вздыхая и прощаясь взглядом со столом, бегу за тобой в ванную. Принимать вместе с тобой душ тоже приятно, особенно в те редкие случаи, когда ты соглашаешься на маленькие радости жизни. В смысле, минет. От меня.
