Варвара Мадоши - Жига с Крысиным Королем
— Девочку? — удивился Мустанг.
— О да. Они проводили ритуал вместе с Ее Величеством: насколько я понял, брак был заключен не по любви, но супруги достаточно рано стали партнерами. Мне не потребовалось много времени понять, что случилось: в детстве я оказался свидетелем примерно такого же ритуала, с той только разницей, что тогда он закончился еще более плачевно. Точнее, безрезультатно. Полагаю, результативность этого ритуала была связана отчасти с тем, что мы действительно находились во вратах в живом виде — а отчасти с философскими камнями, которые нашлись у короля.
— Философские камни? — насторожился Мустанг. — Откуда они взялись в Аместрис, если здесь вот уже много сотен лет не было алхимии.
— Его Величество еще в детстве нашел под дворцом хранилище. К сожалению, философские камни — не консервы, срока годности у них нет. Они не портятся. И не высвобождают те души, которые в них заперли. Да, суммируя, я думаю, это все вместе послужило к успешности ритуала: и то, что он проводился с философскими камнями, и то, что он проводился личностью, близкой к ушедшим во врата — и то, что сама алхимия начала понемногу возвращаться в мир. Ну да ладно. Итак, я понял, что происходит, и мне удалось использовать эти философские камни, чтобы вернуть душу Его Величества, ушедшую во Врата. Я хотел вернуть и тело — но отчего-то это не вышло. Вернулась душа. К сожалению, даже не вся. Только часть ее. Эту часть я прикрепил к доспехам, стоявшим в той же комнате — анекдотично, не та ли? — Ал улыбнулся.
— О, еще бы, — кисло заметил Мустанг. — Но… Ваше Величество… — он нерешительно адресовал вопрос доспехам. — Сир…
— Слушайте лорда Рэмси, — сказали доспехи неожиданно звучным голосом: кажется, они заговорили едва ли не в первый раз с тех пор, как этот разговор вообще начался. — Я вам ничем не могу помочь.
— Да, это так и есть, — кивнул Альфонс. — К сожалению. Только часть души. Его Величество пишет красивейшие абстрактные стихи — но очень мало разговаривает. Кажется, он боится всего на свете. Мы договорились с ним с самого начала — все вопросы он переадресовывает на меня или Ее Величество.
Доспехи безмолвствовали. У Роя закралось странное подозрение: если это только часть души, и если он всего боится, но почему-то держит на коленях Эдварда, и Рэмси не возражает… что это может значить? Это насмешка, ирония или что вообще?
— А сейчас вы проникнитесь иронией ситуации еще больше, — спокойно продолжил лорд Рэмси. — Как я уже сказал, мне удалось вернуть только часть души. Но все остальное — и душа, и тела — по всей видимости, были почти идентичны нашему другу Эдварду Элрику. Не знаю уж, петля времени выкинула такие коленца, или дело в простой генетической наследственности — но здесь, спустя много сотен лет, рождаются люди, очень похожие на тех, что жили в мое время. Его Величество. Ее Величество. Леди Хоукай…
— И вы ожидаете, что я поверю в эту чушь?! — вдруг взорвался Хьюз. — Алхимия-шмалхимия, это все смахивает на какую-то дурную шутку, на розыгрыш господ аристократов — да вы хоть понимаете…
— Или вы, мистер Хьюз, — так же спокойно продолжал лорд Рэмси, и эта простая фраза отчего-то заставила Маэса замереть. — В прошлой жизни вы тоже были верным другом сэра Мустанга. Пока не умерли. К сожалению, нам так и не удалось отомстить за вашего двойника, хотя мы и пытались. Мне очень жаль.
Хьюз уселся обратно в кресло.
— Тогда почему я ничего не помню? — спросил он. — Рой помнит — а я нет?
— Потому что полковник — не двойник, — пояснил лорд Рэмси. — Теперь я подхожу к самой сложной части, я не знаю, насколько это будет понятно… Двадцать лет назад, оказавшись здесь, я уже знал это — очевидно, я узнал во Вратах. Я знал, что все те алхимики, что попали во Врата во время катастрофы, оставались там все это время. И все они так или иначе вернулись, все были перерождены. Прежде меня. Около пятидесяти, около сорока, около тридцати лет назад. Доктор Марко. Учитель Изуми… вы ее не знаете, сэр Хьюз. Шрам и полковник Мустанг. Мэй Чань… она позднее, впрочем. Почему так случилось, как они могли вернуться, если Врата тогда были закрыты, а алхимия не действовала — я не знаю. Но это точно те же души. У них даже память есть. Те же души, но тела, принадлежащие этому времени. Я в растерянности. Только у нас с братом, только у нас из всех сохранились тела из прошлого.
— Ну и дела… — пробормотал Хьюз себе под нос.
— Так вот, — продолжил Альфонс Элрик. — Думаю, вы уже догадались. Его Величество Эдуард VII оказался двойником присутствующего здесь Эдварда Элрика. Именно поэтому доспехи с такой нежностью относятся к моему брату: они чувствуют в нем душу и тело, которым им не достает.
— И вот это самое загадочное, — подал голос Эдвард. — Лично я согласен почти со всем, что Ал тут наговорил про Врата, временную петлю и поток энергии: это многое объясняют. Я так думаю, что если покопаться, мы даже в этой несуразности с двойниками и переродждениями разберемся. Но я вот как раз одно не могу понять: у всех алхимиков, которые ушли за Врата в прошлом, здесь двойником не было. А у меня был. Это никуда не лезет, как гвоздь из картины торчит. И вот тут-то, я так думаю, и кроется разгадка.
— И все же, — сказал Хьюз. — Лорд Рэмси, мне из достоверных источников стало известно, что при дворе планируется некий алхимический ритуал, некая трансмутация. И что для нее потребуются человеческие жертвы. Как вы можете объяснить это?
— Я постоянно провожу алхимические ритуалы, — пожал плечами Альфонс. — И последние полтора года я действительно готовился… Я надеялся, что я — точнее, мы с доктором Марко, — он сделал жест в сторону священника, и тот чуть поклонился, — все-таки нашли способ вернуть Его Величеству его тело. Но в свете того, что вернулся брат…
— Да, все стало сложно, — буркнул Эдвард. — Нужно еще рассмотреть, где там это тело может находиться и чье оно, собственно.
— Хорошо, — сказал Мустанг. — Хорошо. Но скажите мне: что значило поражение на Восточных Полях? Что значило это беспрецедентное предательство рыцарей? Что значила эта политика по отношению к баронам, это лишение вольностей, это…
— Я все расскажу, — сказал Альфонс. — Если пожелаете. Кое-что — плоды наших ошибок. Мы ведь были молоды, неопытны, а нам пришлось управлять страной, да еще и прятать… несостоятельность законного короля. Пришлось с самого начала казнить или отправить в ссылку многих придворных — еще и из-за этого Его Величество заработал свое непопулярное прозвище. Но если ты избавляешься от опытных людей, а заменить их некем — у тебя начинаютс я проблемы. Чудо, господа, что нам вообще удалось удержать трон, — огонь вспыхнул, освещая его лицо, и вдруг стало видно, какие на нем глубокие морщины, и как борода предназачена делать его не старше, а моложе. — Я все расскажу вам. Ночь длинная.
— Не обижайте Альфонса, — вдруг подали голос доспехи, и странно были слышать детские слова во вполне мужественном исполнении. — Он хороший.
…Они и впрямь говорили еще долго. На столе появилось холодное мясо и сыр, послали еще за вином. Они говорили о делах государственных и личных, вспоминали прошлое — Хьюз помрачнел, Марко стал более разговорчивым. Рэмси несколько раз отлучался — «помочь Ее Величеству с приемом» — но всякий раз приходил вновь. За высокими окнами переливалась звездами ночь позднего лета, перекликались стражники на стенах замка, и Роя посетило странное чувство: это пузырь безвременья, в котором он попал, когда неважно, где осталось прошлое, а где будущее. Прошлое может быть впереди, будущее — позади; это только вопрос точки зрения.
Мысль показалась ему очень важной, он попытался ухватить ее, но не выходило — одновременно он слушал рассказ Рэмси о драхмийской экспансии и глядел на расстеленную на столе карту — а потом и вовсе стало не до нее. Потому что в дверь постучали.
Это был не такой стук, после которого ожидают позволения войти: каким-то образом Рой понял это сразу же. Так стучат, имея приказ входить не смотря ни на что, и все же желая оповестить о своем присутствии.
— Ваше Величество! Ваше превосходительство! — вошедший был совсем молодым парнем, с нервным румянцем на бледных щеках. — Ваше величество, войска Брэдли выступили из монастыря! Кроме того, выступили отряды также из монастыря Каргобан и Дюсси, причем они вооружили крестьян, ваше… сир… — юноша переводил пораженный взгляд с доспехов и на лорда Рэмси, явно не будучи уверенным, кому же докладываться. Диспозиция в комнате так же не могла его не удивлять, хотя Эдвард соскочил с королевских металлических колен едва только дверь открылась.
— Благодарю вас, — это заговорил Крысиный Король. Очевидно, он был натренирован отвечать в таким случаях. — Лорд Рэмси, распорядитесь.
Он сделал паузу, и Рэмси тут же сказал:
