Матемаг - Последствия одного решения
Наконец, заклинание сработало, а руна растворилась, закрепляя изменение. Альбус Дамблдор вытер лоб, тяжело вздохнул и молвил:
— Ну, здравствуй, Гарри, первый из новых магов.
Глава первая: учёба
Прошло семь лет.
— Деда, а правда, мои родители были крутыми магами? — в очередной раз спросил зелёноглазый мальчик.
— Безусловно, мой мальчик, — улыбнулся, вздыхая, Альбус. Малыш оказался на удивление упрямым, ему доставляло удовольствие доводить «дедушку Ала». М–м–м, или, может, ему нравилось слушать о родителях? — Они были очень талантливыми волшебниками.
— Деда, а у тебя есть их фото?
— Ох! — старый маг хлопнул себя по лбу. Действительно, как он мог забыть! — Прости старого мага, внук.
Аппарация, но не простая, а с предподвывертом. Этот выверт и был тем единственным ключом, что позволял проникнуть к Альбусу домой. Даже домовые эльфы этого не могли: свою домовиху, Дайну, Дамблдор сам обучал особенной аппарации.
Переместился маг к особняку Поттеров. Особняк в своё время он лично скрыл от глаз посторонних, заодно заключив в стазис–кокон, запрещающий внутри себя всякое изменение. Снаружи это выглядело, будто время в особняке остановилось. Впрочем, стазис хранил обстановку не только от бега времени, но и от мародёров и любопытных магов, желающих поглазеть на место гибели Тёмного Лорда. Пожалуй, стазис Дамблдора в Англии был по силу лишь ему самому, Волдеморту, неведомо где летающему в виде духа, да малышу Гарри. На случай зарубежной делегации взломщиков, дом опутали следящие чары, настроенные на попытки снятия магии.
Короткая формула окутала мага едва заметным сиянием. Теперь он мог двигаться внутри кокона чар. Никто иной такую формулу без специального ключа не повторит. Торопясь, волшебник вошёл в дом. Магия позволяла ему различать окружающее: для обычного зрения внутри стазиса, где остановились и электромагнитные волны, царила тьма. Альбус нашёл то, что искал, в спальне. На столике стояла фотография в потрескавшейся от выплеска чёрной магии рамке. Волшебник медленно обхватил рамку, позволяя сиянию чар вырвать предмет из стазиса, и направился обратно.
Появившись в гостиной, он протянул фотографию малышу. Тот заворожено разглядывал рыжеволосую колдунью в белом подвенечном платье и мужчину в строгом костюме, столь напоминающего своё отражение. Молодожёны улыбались и махали сыну.
— Деда! — с неожиданной решительностью обратился Гарри. Наблюдающий за ним Альбус вздрогнул, стирая с лица грустную улыбку. — Ты говорил, что папа дрался со злыми магами, а мама спасла меня от чёрного мага.
— Всё верно, Гарри, — осторожно кивнул Альбус.
— Ты же научишь меня делать так же? — с детской прямотой прозвучал вопрос.
— Ээ… Гарри, — запнулся Дамблдор.
Подумалось: а почему нет–то? Ведь Гарри — способный мальчик, уже сейчас уверенно контролирующий — после нескольких наказаний от деда — вспышки своей магии. Традиционно маленьких волшебников не учат в таком возрасте именно по причине недостатка контроля. В руках средненького волшебника любая палочка превращалась в орудие хаоса и разрушения, поскольку маг не мог нормально состыковать свою нестабильную энергию с магическим проводником.
Несмотря на общую нестабильность, контролировать своё волшебство Гарри умел уже сейчас. Альбус усмехнулся «кощунственной» мысли учить ребёнка беспалочковой магии. Действительно, а почему нет? Вот только теперешнего уровня контроля для этого не доставало.
— Видишь ли в чём дело, Гарри, — хитро прищурившись, начал директор Хогвартса. — Ты ещё слишком мал, чтобы учиться магии.
— Деда? — ребёнок смотрел вопросительно, однозначно разглядев за словами недосказанность. Всё–таки, за проведённое вместе время он наловчился угадывать настроение опекуна.
— У меня есть два условия, внук, — строго сказал Альбус.
— Какие, деда? Я всё–всё сделаю!
— Во–первых, никогда не показывай свою магию в школе и вообще на виду у неволшебников, — Дамблдор не собирался демонстрировать, что Гарри у него, и, соответственно, не допускал контактов приёмного внука с детьми магических семей. Взамен, дабы дать Гарри навык общения, он организовал посещение маггловской школы и возможность играть с детьми неволшебников. Заодно решилась проблема с адаптацией к маггловскому миру, не придётся уделять на это большое время, как самому Альбусу в былые времена.
— Хорошо, деда, — покладисто сказал Гарри.
— Во–вторых, прежде чем приступать к магии, тебе надо хорошо её контролировать.
— Но деда! — возмутился Гарри. — Ведь я умею, ты сам говорил, что хорошо.
— Хорошо для повседневности и плохо для учёбы, — наставительно поднял палец Альбус. — Мальчик мой, это второе условие и, если хочешь учиться колдовать, ты его исполнишь.
— Ну деда… — попытался разжалобить волшебника мальчик. Увы для него, Альбус был неприступен, и Гарри засел за контроль.
* * *Год спустя.
С самого пробуждения Гарри чувствовал, что сегодня необычный день. В чём необычный? Он не знал, но это чувство редко когда обманывало. Так и оказалось: после завтрака дедушка Ал обратился к маленькому магу:
— Мальчик мой, ну что, готов к новому этапу постижения магии? — очки–половинки хитро блеснули.
— Конечно, деда! — воскликнул мальчик, которого переполнял энтузиазм.
— Успокойся, мальчик мой, — серьёзно попросил Альбус. Гарри притих — очень редко дед просил о подобном, значит, разговор зайдёт о чём–то серьёзном.
— Деда?
— Ты научился простейшим формам магии. Перечисли–ка их!
— Перемещение предметов, поджигание, тушение, вызов ветра, — зачастил Гарри.
— Правильно, — Дамблдор в очередной раз поразился, что он смог научить ребёнка беспалочковому волшебству в таком возрасте. В одном ли только контроле над каналом дело? Может, детей стоит учить именно в таком возрасте? Благодаря постоянному волшебству магия Гарри, которую Альбус воспринимал тёмно–фиолетовой аурой, стала гораздо стабильней. Хаотичное кручение потоков волшебства сменялось упорядоченностью, в ауре ясно проглядывали замкнутые контуры, вокруг головы и кистей рук формировались грубые эффекторы, уже сейчас чем–то напоминающие ауру волшебной палочки в руке взрослого мага. — Я хотел бы поговорить с тобой о Ритуале Полного Слияния.
— Ты не рассказывал о нём.
— Это очень опасный ритуал, — заметил Альбус. — Чем старше проводящий его маг, тем он опасней. Тебе девять, и неудача в ритуале ничем не грозит.
— А что он делает? — с любопытством спросил Гарри.
— Ты сможешь видеть чужую магию, мой мальчик, — улыбнулся Альбус, — а свою ощущать как вторую пару рук.
— Я хочу видеть магию! — среагировал Гарри. — Когда мы его проведём?
— Начнём сейчас, — кивнул своим мыслям старый волшебник. — Возьми меня за руку.
К сдвоенной аппарации Гарри привык, никаких эмоций она не вызывала. А вот место, куда они аппарировали — вызвало.
— Деда! — восхитился Гарри, осматриваясь. — А где мы?
— Это очень древнее место, — рассказывал Альбус, ведя приёмного внука вдоль переливающихся под «люмосом» полупрозрачных стен, будто выложенных огромных многоцветных драгоценных камней. — Его показала мне мой учитель.
— У тебя был учитель? — мысль, что всезнающего дедушку кто–то учил, потрясла мальчика, и он решил во что бы то ни стало узнать, кем был этот человек.
— Да, — улыбнулся воспоминаниям Дамблдор. — Её зовут Атика. Она учила меня всего год, но за этот год я научился большему, чем за всю предыдущую жизнь.
— Она? Дедушка, тебя учила женщина? — всё больше удивлялся Гарри.
— Очень необычная женщина, — взмах палочки, и сплошная кристаллическая стена истаяла, открывая проход. — Атика родом с юга. Она мало что рассказывала о себе. Но как маг я — лишь её тень, не больше.
— Деда? — но Дамблдор будто не заметил вопроса, продолжая неспешно повествовать.
— Мне было сорок пять, когда я встретил учителя. Она выглядела моложе, возможно, даже сейчас она выглядит моложе меня. Не знаю, как она сохранила молодость, но не думаю, что создание Философского Камня было бы для неё чем–то тяжёлым, — ещё одна стена преобразовалась в проход. — Помню, тогда я ещё смеялся, как такая молодая волшебница могла стать чемпионкой в Международном Магическом Турнире от двадцать второго года. Тогда Атика показалась мне хвастуньей, однако она согласилась устроить небольшое соревнование. Сейчас мне думается, — третий раз стена превратилась в арку, — что она сразу отметила меня, привлекла внимание и показала в соревновании долю своих истинных возможностей. После её убедительной победы я попросился в ученики. Она не отказала.
