Сергей Ким - Своя жизнь
— Ты говоришь, как герой какого-нибудь дешёвого американского боевика, — улыбнулась Мисато.
— Стереотипы бессмертны и въедливы, — в свою очередь улыбнулся я.
— Стереотипы стереотипами, а справился ты действительно просто отлично, — максимально серьёзно произнесла Кацураги. — Не каждый взрослый бы на твоём месте… выстоял. Даже просто решиться встать на пути выстрела Ангела — это безо всяких оговорок подвиг. Настоящий.
— Я тоже взрослый, — попытался обратить всё в шутку. — И нет ничего выдающегося в том, чтобы дать себя поджарить Ангелу, не успев из-за неуклюжести убраться с пути луча…
— Синдзи, — не поддалась на мою попытку девушка. — Ты ведь не знал, выдержит ли броня твоей Евы этот выстрел.
— Нууу… Да…
— Это было чистой воды самоубийство.
— Может быть… Но я ведь выжил!
— Хотя, если честно, не должен был, — жёстко произнесла Кацураги. — Вообще-то я уже была готова к тому, что ты отступишь и…
Хочешь разговор начистоту, командир? Ну, так получай.
— Мисато, я не отступаю, — отчеканил, глядя ей в глаза. — И не сдаюсь. Помнишь то напутствие перед боем? «Со щитом или на щите». Если ценой победы будет моя смерть — я умру.
— Не говори так, Синдзи! — вздрогнула майор.
— Все умирают. Просто кто-то раньше, а кто-то позже. Но все, — продолжал я гнуть свою предельно жёсткую линию беседы. Откуда-то пришло настойчивое желание выговориться. Только сейчас, по ходу этого сумбурного разговора, я начал осознавать произошедшие со мной тогда, во время боя с Пятым Ангелом, изменения.
В тот момент я не просто окончательно признал, что эта жизнь отныне и навсегда — моя. Мне стоило бы ещё тогда понять, что с каждой секундой здесь Я-прежний постепенно исчезаю. Частичка за частичкой. В мирной жизни процесс тянется медленно и почти незаметно, но в бою это подобно ослепительной вспышке…
— Из книг своих нахватался высоких слов, да? — с раздражением произнесла Кацураги. — А ты понимаешь, что это значит, мальчик?
— К сожалению, теперь понимаю, — попытался усмехнуться я, но боль в обожженной щеке превратила ухмылку в кривой оскал. — В книгах есть много простых, но верных истин. Например, что если боец стремится в первую очередь выжить — его подразделение гибнет. Но если он стремится победить — подразделение выживает. Скажи мне, Мисато — правда ли это или нет? Ты ведь была на настоящей войне, а не на игрушечных поединках роботов с инопланетянами? Скажи мне, Мисато!..
Млять… Кажется, я опять сорвался и скатился в откровенную истерику… Чёртовы нервы!..
Девушка опустила голову.
— Проклятье… — захлестнула меня горечь. — Мисато, прости маленького идиота — наговорил тут кучу всего… Я же действительно ни хрена в этом всём не понимаю и просто не имею права говорить с тобой в таком тоне…
— В том-то и дело, Синдзи, что ты прав… — произнесла майор, поднимая голову и слегка улыбаясь. — И право у тебя так говорить теперь есть. Это скорее мне в пору извиняться…
— А тебе-то за что?! — поразился я.
— За то, что иногда забываю, что ты уже не ребёнок, — уже шире улыбнулась Кацураги. — Ты взрослеешь, Синдзи.
— Наверное…
Замолчали.
— Мисато, а как там наши? — решил я нарушить воцарившуюся в палате тишину. — А то в последнее время ко мне, кроме Рей, никто вырваться не может…
— Работают, — лаконично ответила майор и вздохнула. — Изучаем останки Рамиила, восстанавливаем город, разбираемся со всякими службами и организациями… Морока, в общем. Хоть самой в лазарет ложись и отдыхай…
— Ну да, — усмехнулся. — В лазарете гораздо лучше…
— Прости, — девушка быстрым взглядом окинула мой не слишком презентабельный вид. — Ты же тут не по своей воле оказался… Сильно плохо?
— Да терпимо. Наверняка же сама уже узнала у врачей, как у меня дела.
— Узнала, — кивнула майор. — Через неделю придёшь в норму, а дней через десять они обещают тебя отпустить домой. Но полностью всё заживёт только ещё через пару недель.
— Нормально, потерплю.
— Останутся шрамы, — заметила Мисато.
— Шрамы украшают мужчину, — важно заявил я.
— Ох, уж мне эти мужчины…
— А что мужчины? Вон, Рей тоже просто отлично поработала — и с рейлганом, и когда меня поддерживала…
— Да, Аянами — просто молодец, — согласилась Кацураги. — Хотя и волновалась она очень сильно…
— Я-то это знаю, а тебе она что, сама сказала? — недоверчиво поинтересовался. На Первую это было совершенно непохоже…
— Синдзи, в Евах есть такие штуки, как бортовые самописцы, — снисходительно пояснила Мисато. — И они регистрируют много чего, и в том числе пульс и сердцебиение пилотов. Так вот у Рей они буквально зашкалили, когда ты стоял под огнём Рамиила.
— Ну, у меня, наверное, тоже…
— У тебя-то понятно — в первую очередь болевой шок и всё такое прочее, а вот Аянами просто сильно волновалась. За тебя, между прочим.
— Между прочим, я за неё тоже волновался, — порозовел я. — Кстати, раз уж такое дело, то могли бы устроить ей какой-нибудь отдых — куда там наши «психи» смотрят-то?
— Куда надо, туда и смотрят, — хмыкнула Кацураги. — Да и Рей просто никуда не соглашается от тебя уезжать… Ну да ничего, сегодня Рицко её в приказном порядке отправит на те источники, куда я тебе возила. Да и самой неплохо бы туда смотаться, отдохнуть…
— Вот это хорошее дело, — улыбнулся я. — Был бы в норме — тоже съездил, там хорошо…
— Ничего, поправишься — съездим, — пообещала Мисато. — Ты, главное, выздоравливай.
— Договорились, — улыбнулся я.
* * *
— Привет героям дня! — радостно заявил Тодзи.
— Слава пилотам Евангелионов! — жизнерадостно поддержал товарища Айда.
Приятели сначала влетели в палату с приветствиями и только потом, собственно, увидели меня. Их лица тут же несколько вытянулись от открывшегося зрелища.
Бинты с меня до сих пор не сняли, так что из-под больничной рубахи выглядывали замотанные до самых кистей руки и шея. Морда лица лейтенанта Икари приняла эдакую леопардовую раскраску после нескольких уже заживших лёгких ожогов, если только на свете бывают бело-розовые леопарды, мда… На левой щеке до сих пор красовался здоровенный пластырь, скрывавший под собой заживающую рану.
— Здравствуй, Синдзи, — невозмутимо поздоровалась зашедшая следующей Хикари, за которой проследовали остальные одноклассники.
В вообще-то достаточно просторной палате моментально стало тесно — второй «А» решил навестить меня в лазарете в своём полном составе. Даже Ютами припёрлась, хотя и щеголяла изрядно кислым выражением лица. В авангарде шли Судзухара, Кенске и староста — первые из-за своего статуса моих приятелей, Хикари же вошла в головное подразделение по долгу «службы». Доводилось мне в школе как-то побыть старостой класса — сплошные головняки и никакого прибытка. Должность для патологических активистов и трудоголиков — такой сугубо мой вердикт…
Нужно сказать, что в целом мои одноклассники ввались в палату достаточно чинно и культурно — без толкотни, криков и ругани. Видать, их всех настропалили относительно правил поведения на режимном объекте.
— Привет, привет, — добродушно прогудел я, откладывая в сторону книгу, и махнул рукой. — Вы только на мой вид внимания не обращайте — я уже почти в норме.
Рей тоже отложила в сторону чтиво. Нет, всё-таки занятно мы с ней проводим большую часть времени. Просто сидим рядом, что-нибудь читаем и изредка перебрасываемся парой фраз. Всё! И нам этого вполне хватает, и никого подобное не тяготит…
— Ааа, ну, ладно… Слушай, ну, вы и дали жару! — ликующим голосом заявил Айда. — Уже третий день по всем каналам одни только записи боя и крутят!
— Да видал я… Такое ощущение, что боевик смотрю…
— Ты не скажи, чувак — такое не в каждом крутом боевике увидишь, — не согласился Судзухара. — Это было реально круто! Особенно твой финальный бросок гранаты — школьная команда по баскетболу после этого подумывает тебя взять к себе.
— Ой, не смеши меня, Тодзи, — заржал я. — Баскетбол и я — несовместимы, сам же видел, как играю!
— Нормально ты играешь. Зато у них был бы в команде самый настоящий пилот Евангелиона.
— Угу, делать мне больше нечего…
— Эх, я тоже хочу быть пилотом… — завёл старую песню Айда. — Мало того, что можно управлять таким обалденным оружием, так ещё и такая слава!..
А ещё бонусом идёт нехилая зарплата и большие призовые за каждую снесённую ангельскую голову. Несмотря на все траты, я умудрился за последние месяцы скопить что-то около четырёх с половиной «лимонов» йен. В переводе на рубли это будет тысяч девятьсот — сумма по моим меркам просто охренитительная! А главное — мне их тратить просто некуда, вот и коплю по старой привычке про запас.
