Сергей Ким - Ничья жизнь
Твою мать, куда меня несёт!.. Мне что, лишний шприц не в то место вогнали, и именно от этого я так брежу? Хм, а ведь такое ощущение, что я это всё уже где-то слышал, а не сам, на ходу придумал…
— Наверное, ты прав, — задумчиво уронила Аянами. — Но всё-таки, почему другие сторонятся меня?
— Возможно, они просто боятся тебя… — осторожно предположил я.
— А почему они меня боятся? Разве я внушаю людям страх? Не понимаю.
— Страх может возникнуть и из простого непонимания чего-нибудь… Просто ты слишком сильно отличаешься от других, они тебя просто не понимают, и именно от этого возникает непонимание, страх и отчуждение…
— А ты? — в упор спросила Первая.
— А что я?
— Ты меня не боишься? Ты можешь меня понять?
— Вряд ли, — усмехнулся я. — Я и себя-то порой не понимаю… Но мы с тобой похожи, Рей, поэтому нам и легче найти общий язык. Меня тоже никто не может до конца понять и сторонились бы, если бы я не пытался это преодолеть… Да…. Другой вопрос — как хорошо это у меня получается? Хм… Ну да ладно…
— Когда сегодня… — несколько нерешительно заговорила Аянами. — Когда сегодня ты вступил в бой с Ангелом, мне внезапно захотелось оказаться в своей Еве рядом с тобой… Помочь, прикрыть — как ты говорил, стать напарником. Я попросила капитана Кацураги послать меня в бой, но она мне отказала…
— И правильно сделала, — я дотронулся до здоровой руки Рей и легонько сжал её тонкие и прохладные пальцы в ладони. — Тебе ещё рано в бой, вот выздоровеешь окончательно — тогда да…
— Я буду твоим напарником в следующем сражении? — спросила Аянами, пристально глядя мне в глаза.
— Непременно, — через силу улыбнулся я, не отводя взгляда.
Красноватые глаза Первой отчего-то напомнили мне маркер системы прицеливания Евы — треугольник и трёхлучевая звезда. Вот они совмещаются, наведение, прицел, Огонь!..
Перед глазами встала сцена нашего следующего с Аянами боя — в моих руках позитронная винтовка, по мне стреляет Рамиил, Рей с щитом прикрывает меня. Щит в руках Прототипа медленно плавится, а затем начинает таять, словно воск, и броня Евы-00…
Я моргнул, прогоняя прочь наваждение. Вокруг меня вновь была больничная палата, а не контактная капсула Юнита-01, а в руках не джойстики управления, а… Хм, рука Рей?
Отчётливо почувствовав, что слегка порозовел, я убрал, а скорее даже одернул свою руку от руки Аянами. Уж больно неоднозначно выглядела ситуация для стороннего наблюдателя — сидят двое, смотрят друг на друга, держатся за руки…
— Ну, всё, Рей, — ласково сказал я. — Иди, отдохни, а то наверняка же всё время на ногах была… Да и я заодно отдохну, чтобы в норму побыстрее придти…
Мне отчего-то стало немного неловко находиться рядом с Первой — наверное, всему виной были её неожиданные откровения… Мне требовалось время, чтобы всё это обдумать и осмыслить в одиночестве.
— Пока, Рей, — мягко улыбнулся я. — Иди, мы с тобой скоро увидимся.
— Как скажешь, Синдзи.
Рей поднялась со стула и пошла к выходу, но у самой двери она на короткий миг обернулась, и…
— Пока, Синдзи.
И вышла из моей палаты.
А я остался гадать, привиделось ли мне, или я действительно увидел первую улыбку Аянами. Лёгкую, ещё совсем несмелую, но оттого не менее настоящую и искреннюю…
Кто ты, Аянами Рей?
Всё ещё ребёнок? Или уже солдат на этой проклятой войне?
Солдат, от которого может зависеть исход сражения, где ставка — миллионы жизней. Ребёнок, который вынужден играть во взрослые игры, где ставка не победа-проигрыш, а жизнь-смерть. А за что может быть готов умирать тринадцатилетний подросток? За свою уютную и спокойную жизнь, за своих родных и друзей, быть может, за свою детскую и наивную любовь — умирать, пока ещё не знаешь, что такое смерть по-настоящему.
Я знаю и понимаю, за что сражаюсь.
Это я сам, это мои друзья, Рей, Мисато, солдаты, сражающиеся бок о бок со мной, просто жители Токио-3, а может быть и всего мира. Я старше и боюсь смерти сильнее, но зато могу придумать себе знамя, символ, идеал, за который буду готов умереть. И если понадобится, то умру.
За что я дерусь сейчас? За возможность изменить будущее этого мира, за возможность спасти других…
Этот мир чужой для меня, но по-настоящему жить я начал только оказавшись в нём. Парадокс, не правда ли? Выдуманный кем-то мир оказался ближе реального. Хотя, парадокс ли? Может быть, это тоже была просто попытка сбежать от реальности в иной, выдуманный мир, где можно наконец-то ощутить себя героем…
Евангелионы, Ангелы, НЕРВ, ЗИЭЛЕ, Комплементация…
Это вершина пирамиды. А кто же стоит в основании? Люди, конечно же, люди, самые обычные люди… И теперь я сражаюсь ради них? Да, пожалуй. Ведь так всегда было и всегда будет — кто-то должен стать выкупом за многих других.
Я знаю, за что сражаюсь. Быть может, до конца не могу это выразить, но знаю. У меня есть за что сражаться.
А вот за что сражается Рей? Что стоит за её безликими "есть" и "так точно"? У неё ничего нет, её ничего не держит в этом мире — ни семьи, ни друзей, ничего… Корабль, сорвавшийся с якоря, и уносящийся в штормовое море.
Аянами не нужно вправлять мозги, ей не нужна помощь психиатра — ей нужны якоря. То, что держало бы её в этом мире, ради чего она смогла бы здесь жить, а не просто существовать без цели и желания. Чтобы она не захотела когда-нибудь провести Третий Удар, чтобы человек в ней победил Ангела…
В чьей это власти? Я не знаю. Мой отец может приказать ей умереть, но не сможет приказать жить — это вне его власти. Да и не решаются эти дела с помощью власти. Чтобы удержать Рей в этом мире, я плету тонкие нити из самого себя, отдавая частички себя. Словно терпеливый паук, плетущий сеть, где нити — это часть меня.
Но сдержу ли я Рей в своей сети? Не знаю, возможно, что нет, но я просто обязан попробовать. Пускай уж лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал…
Пускай, Аянами, у тебя будет, за что жить и за что умирать. Именно в этом наше отличие от бездушных механизмов…
Если так нужно, я стану твоим проводником в этом чужом для меня мире. Ты уже сделала свой первый шаг на этом пути, ты уже на пороге целой вселенной…
Добро пожаловать в настоящую жизнь, Аянами Рей.
* * *Устало опрокинулся на кровать, заложив руки под голову, и уже было собрался действительно отдохнуть, как в дверь моей палаты опять постучались.
— Да что же это за день открытых дверей-то сегодня?.. — во мне проснулось уже даже какое-то возмущение. — Да! Войдите!
А вот этих людей я не то что меньше всего думал здесь увидеть… Вообще о таком варианте даже и не думал.
В палату вошли трое мужчин в форме российской армии под белыми больничными халатами. Двое совсем ещё молодых парней, одним из которых к моему полному изумлению оказался тот самый старлейтенант (Артём, что ли?..), чьи бойцы первыми прибыли к месту приземления контактной капсулы. В руках он держал какой-то объёмистый бумажный пакет. Второй — крупный круглолицый парень со спокойным взглядом мутно-голубых глаз. А посредине стоял невысокий плотный военный лет сорока, с цепким и пристальным взглядом.
— И это тот самый Пилот? Выглядит как сущий пацан! — скептически заметил он вполголоса.
— Пацан, не пацан, а нашим он, товарищ генерал, задницу прикрыл, — в тон ему заметил Артём, снимая с головы фуражку. — И ещё. Он по-русски нормально понимает… Привет!
Ого! Целого генерала ко мне принесло!..
— Здравствуйте, — акцент в моей речи получался уже даже без особого на то моего желания. — Говорю по-русски, но не хоросо. Учир по песням.
— Ну, хоть переводчика не зря тогда тащили, — в свою очередь и генерал снял свою фуражку, утирая пот со лба. — Фуу… Нет, ну что за жара у них тут?.. Ладно, давай, сержант, переводи ему.
Дальше мы уже общались через переводчика на японском. Я старательно делал вид, что хоть и что-то понимаю, но явно не всё — относилось это в большей степени к тем репликам, после которых генерал говорил: "Это переводить не надо".
— Младший лейтенант Икари, от лица командования русским контингентом войск ООН в Токио-3, мне поручено объявить вам благодарность за спасение наших бойцов, хотя вы и не обязаны были этого делать.
Это он про вертолёты, что ли?
— Товарищ генерал, это был мой долг союзника…
— Ты смотри-ка, знает, как обращаться… Так это что, у него звание младлея не для проформы?..
— Не знаю, товарищ генерал.
— …И если бы не ваши вертолёты, я бы не смог победить Ангела так быстро. Они отвлекли Самсиила на себя, а я в это время нанёс ему удар с тыла. Считаю это нашей общей победой, и впредь надеюсь на подобную поддержку в бою.
— Мощно задвигает… Ему лет-то хоть сколько?
