Сергей Калашников - Сорванцы
— Ну что? Так и не откликается?
— Сначала было почти совсем глухо, но я его начала дразнить скотиной — кажется, он стал сердиться, и сделалось слышнее. Но картинки, как не было, так и нет.
— Тебе нужно сильнее сосредоточиться, — оторвалась от книжки Миона.
— И «скотина» — недостаточно для мужиков. Они отлично ведутся на «труса» и на «недоумка». И ещё их нужно брать «на слабо» — откорректировала линию нападения Рони.
«Волдеморт, подлый трус! Выходи. Ты, недоумок, что? Решил, будто лишив меня родителей, можешь отсидеться, прячась по тёмным углам? Я найду тебя и размажу по стенке. Сначала изуродую за оставленный на самом видном месте шрам, а потом раздавлю как слизняка» — сменила пластинку Гарри. Стало слышнее. А потом внутреннему взору вдруг на мгновение открылся вид комнаты, все стены которой были заставлены стеллажами с книгами. Этого оказалось достаточно, чтобы переместиться туда.
Гермиона что-то уловила по выражению её лица и судорожно ухватила подругу за руку, видимо, пытаясь удержать. Во вторую, сообразив, что что-то неладно, вцепилась Рони. Так втроём они и плюхнулись на деревянный пол, собранный из плиток вычурного паркета. Вскочили и увидели распахнувшего на них глаза мужчину в лиловой мантии с головой, повязанной тряпкой как после ванны, но с узлом около уха. Поскольку, он здесь был один, то без малейшего сомнения Гарри со всей своей волшебной силы швырнула его к стене над дверью — всё остальное пространство было сплошь уставлено книгами, а порчу подобного имущества Гермиона ей бы не простила.
Впрочем, подруги поняли её без слов — Рони явно присоединила свои усилия к натиску, размазывая незнакомца ещё сильнее и удерживая руки пришпиленными к штукатурке. А Миона бросилась к оконному проёму, где виднелась кадка с каким-то растением, куда и принялась выливать воду из прихваченной с пляжа пластиковой фляги. Закончив с этим, она приподнялась, подлетев с помощью всё той же магии, и воткнула горлышко опустевшего сосуда в рот незнакомца.
— Дожимайте, девочки. Нужно выдавить эту тварь во фляжку, а потом останется только пробку закрутить.
И девочки поднажали так, что у человека глаза полезли из орбит. Потом он потерял сознание, и в это же мгновение Гарри замерла от пронизавшего её холода — будто всё тело превратилось в ледышку.
«Ты что, мерзость, решил, будто сможешь овладеть мной?» — громко подумала она и напряглась, пытаясь нагреть себя так же, как по утрам подогревала молоко из холодильника.
Остро закололо в шраме — казалось, что лоб над глазом живёт своей жизнью и пытается вырваться из головы.
«Я уже владею тобой, — зазвучало внутри. — Твоя энергия, твои жизненные силы — теперь принадлежат мне».
В это же мгновение подруги опрокинули Гарри на пол, вставили ей в рот горловину той же фляжки и так притиснули девочку к паркету, что, казалось, сейчас из неё вылезут кишки. Тем не менее, сосредоточенности на внутренней борьбе она не потеряла, представив, как её рвёт и воображая себя перекачанной шиной, готовой лопнуть от избыточного давления.
Колорита картинке добавила Гермиона, размахивающая незнакомой волшебной палочкой и вопящая: «Экзорци!», «Экзорцио!», «Экзорциум!», «Акцио Волдеморт!»
Одним из этих безумных пассов она заехала в ухо продолжающей плющить Гарри Роньке, которая на несколько мгновений потеряла сосредоточенность и чуточку ослабила давление. Этой секунды хватило, чтобы вдохнуть глоток воздуха и пискнуть:
— Он смылся.
Действительно, постороннего присутствия внутри своего сознания Гарри больше не чувствовала. Но она и не подумала прекращать борьбу — постучала себя пальцем по шраму, закрыла глаза, сосредоточившись, и отчётливо произнесла: «Волдеморт, подлый трус! Не думай, что всегда сумеешь убегать от меня — я очень быстро учусь. Единственный способ, который избавит тебя, мерзкого слизняка, от встречи со мной, это не думать, не чувствовать, замуроваться в тазик с бетоном и утопиться в Марианской впадине. Кто не спрятался — я не виновата».
Прислушалась к отклику — какое-то невнятное шуршание, словно в телефонной трубке, когда на линии случаются неполадки. Но, если напрячь воображение — можно принять это за стон.
— А что вы хотели? — ни с того, ни с сего начала оправдываться Гермиона. — Единственное, что я вычитала, это — что духов изгоняют экзорцисты. Но учебника по экзорцизму мне найти не удалось, и никаких изгоняющих заклинаний не знаю. Пришлось придумывать на ходу — ведь не напрасно они называются этим словом!
— Та лана, переживать-та-а, — махнула рукой Гарри. — Ронька и без заклинаний способна воду из камня выдавить, не то, что какого-то вшивого Волдемортишку из моей души, — шрам заметно кольнуло. — Ага, слушай, слушай, мелкий пакостник. И бойся!
— А я вот думаю, что дух из тела выходил вовсе не через рот, — задумчиво пробормотала Рони.
— Но в кино показывали, что через рот, — возразила Миона.
— Не всему можно верить, что снимают в Голливуде. Нужно будет в другой раз приготовить вторую посудину с наконечником от клизмы.
— Это что? — вспыхнула Миона. — Мы должны были стянуть с этого мужика штаны и засунуть ему…
— А кто сказал, что охотиться на тёмных лордов можно, не испачкав рук? — пожала плечами Гарри. — Они, собаки, такие скользкие! Поэтому наш долг — не оставить ему ни одного выхода.
Гермиона подошла к рухнувшему на пол мужчине и потрогала шею: — Пульс есть, дыхание тоже заметно.
Рони обшарила карманы, вытряхнув ком лягушачьей икры, пакетик златоглазок и кошель с монетами: — Никакого паспорта у него нет. Как и бывает обычно у волшебников.
— Палочку опознает Олиивандер, а больше нам ничего и не надо, — заметила Гарри.
— Что бы ты понимала? — скривила мордашку Гермиона, обводя взглядом стеллажи с книгами. — Дорожку-то сюда я запомнила.
— Тут, кажется, не по-английски и не по-французски, — Рони посмотрела на томик, открытый на столе.
— Зараза! — воскликнула Миона. — Я хотела учить испанский, а теперь придётся зубрить ещё и немецкий. Как хотите, а я — к маме, — зажав подмышкой прихваченную со стола книгу, а в руке — палочку, она посмотрела на подруг.
— Что, даже не спросим, куда мы попали? — изумилась Рони.
— Ага, ага. Прямо так, босые и в раздельных купальниках, — скривилась Гарри. — Нет уж — в другой раз.
Взявшись за руки, девочки растаяли в воздухе.
* * *Кратковременного отсутствия подружек на пляже никто не заметил — оказывается, предусмотрительная Гермиона успела не только прихватить посуду для души Тёмного Лорда, но и навела на их расстеленные по песку полотенца маглооталкивающие чары. Воскресные уроки с леди Августой давали свои плоды. Хотя значительная часть заклинаний без волшебной палочки не получалась вообще, но отдельные чары наводились и простым усилием мысли. По большей части бытовые, а также, касающиеся неприметности или защиты — те, действие которых было легко себе представить.
Дэн и Эмма, конечно, обнаружили как исчезновение дочери и её подруг, так и обратное их возникновение из ниоткуда. Но поднимать панику не торопились — и не такое случалось. Встревожились, напряглись и сразу заметили синяк на скуле у Рони и общую помятость Гарри. На этом купание было завершено, а девочки препровождены в номер, где и оставлены в наказание за самовольство.
— Я нас просто не узнаю, — бурчала Рони, расхаживая по ковру. — Мы способны перенестись куда угодно, хоть бы в тот же Париж, но сидим и покорно подчиняемся приказу о домашнем аресте. Вы же ведьмы, подруги!
— Ты, Ронечка, настоящая безоблачная дурочка, — оторвалась от постукивания по шраму Гарри. — И я изо всех сил желаю тебе так ею и оставаться. И не представлять себе, как это здорово, подчиняться людям, которым доверяешь, и которых, — она потупилась, — любишь. Да я за Дэна и Эмму хоть убью, хоть умру. Так что посидеть наказанной для меня просто в кайф.
— А я с детства привыкла, — перевернула страницу Гермиона. — Потом нужно будет попросить прощения и сказать, что больше так не буду. Кстати, подружки! Нам ведь нужно подумать об образовании. Через четыре года нас заберут в Хогвартс, то есть нормальной учёбе придет конец. Чтобы к этому моменту закончить хотя бы среднюю школу, нужно ещё пару раз перепрыгнуть через класс.
— А, может быть, отложим на потом? — выразила сомнение Рони.
— Пока мы в младшей школе, где программа не слишком напряжённая, это проделать легче, — вслух подумала Гарри. — А потом, в средней, такое начнётся, что мозги из ушей потекут. Там уж нужно будет неслабо пахать только для того, чтобы не отстать от программы, а не то, что сейчас, когда с нами просто играют в требовательность и хвалят за любой пустяк.
— Заучки! — буркнула Рони и призвала из шкафа чемодан, откуда достала учебник по математике за следующий класс, — так и знала, что от вас не отвяжешься, — усмехнулась она в ответ на улыбки подруг.
