Fanfics.me Magenta - Шпеер
Он убрал мешающую проникновению руку и с глухим протяжным стоном погрузился в плотный жар, чувствуя, как раскрываются и жадно сжимаются мышцы, захватывая его член в горячие объятья.
Кусая сладострастно пожирающий его рот, Гарри извивался, бросаясь всем телом навстречу измученному желанием Зверю.
Северус, дорвавшись до того, чего долго ждал, ополоумел до неприличия. Хрипя от удовольствия, он двигался быстро, отчаянно-яростно, всё с той же фантастической пластикой хищника.
Гарри превратился в напряженный стержень, пылающий на конце, с каждым мигом все сильнее накаляющийся; Большой Зверь ласкал его всем своим существом, ритмично сжимая горячими мышцами, высасывая душу губами, сотрясая всем телом, распаленным от желания, вспотевшим до дурманящего запаха мускуса.
— Шатци, мой, мой хороший, бесценный, зверюка любимый, — Гарри плохо понимал, что говорит.
— Ja-а, — Зверь жадно глотал его слюну, ловил губами глупые слова.
Гарри обнял ладонью его член, набухший так, что едва сомкнулись пальцы, другой рукой вцепился в каменную от напряжения ягодицу.
Внезапно его прошила молния, одна, другая, третья, острая и пронзительная.
Из горла вырвался крик, слившийся с глухим ревом Зверя.
Горячее семя захлюпало в ладони. Чье, он не думал. Общее.
Северуса продолжало трясти. Мокрый, все еще пылающий, он придавил Гарри своим тяжелым обмякшим телом, вбивая в его грудь глухой и быстрый стук сердца. Под ребрами Г. Дж. бухало и колотилось в ответ, будто собственное сердце прижалось к сердцу Северуса.
Прикрыв глаза, провалившись в счастливую истому, Гарри тихо гладил влажную спину Большого Зверя и устало целовал соленое плечо, слизывая пот.
— Ша-ша.
— Li-Lie. Задавил?..
— Нет. Полежи еще так. Обожаю.
— Кстати, тебе там письмо пришло, Liebster. Отец Рождество не полез в камин. Бросил в почтовый ящик.
— Слезь, Шатц, задавил! Где ящик, на улице?..
* * *
Теперь Гарри точно знал, какой почерк у Отца Рождества. Точно такой, как у главного редактора «Хога».
Сгорая от нетерпения, счастливый адресат принялся вскрывать конверт — большой и довольно тяжелый. Судя по штемпелю, Фазэ Крисмас озаботился выслать подарок еще неделю назад.
«Книга?..»
— Шатц, я слышу, ты куришь! — крикнул он через плечо. — Иди ко мне!
Плотная почтовая бумага наконец поддалась.
Нет, Отец Рождество подарил Г. Дж. Поттеру не книгу.
Ноги неожиданно ослабели. Гарри прислонился плечом к входной двери и застыл, потрясенный.
В конверте были рисунки. Целая пачка.
Не веря своим глазам, он перебирал листки, разглядывая себя самого в разных позах и ракурсах, изображенного углем, карандашом, тушью, шариковой ручкой; на хорошей бумаге, на плохой, на той, что в издательстве звали «оборотками» — листах, покрытых текстом с одной стороны. На вырванных из блокнота огрызках, на стикерах и даже на сигаретной фольге.
Здесь были Гарри в одежде, Гарри полуодетые, Гарри обнаженные. Гарри улыбались, хмурились, смотрели серьезно или задумчиво.
Руки дрожали. Что-то капнуло на бумагу.
Он, Г. Дж., облизывал ложку, поедая мороженое. Полз по пещере за «философским» камнем. Тянул из трубочки матэ в «Куане Паркере». Играл с лохматым щенком. Пытался подтянуться на ветке дерева. Сидел с умным лицом за рабочим столом. Стоял на балконе «Хога» (дьявол, таки оттопырив зад). Совал в клетку Добби спагетти. Плескался в душе. С мечтательным лицом лежал в ванне. Красовался у зеркала. Читал в кресле. Валялся на кровати, задрав ноги. Сидел за рулем, вытянув шею. Танцевал с Джинни на банкете. Ораторствовал на заседании редколлегии.
Были и просто портреты, и старательно прорисованные, и набросанные несколькими штрихами.
Больше всего обнаружилось Спящих Голых Гарри — блаженно растянувшихся, свернувшихся калачиком, лежащих на животе, на спине, на боку, во всевозможных позах. Несколько рисунков представляли собой зарисовки пикантной части тела Г. Дж. по имени Приап.
Северус рисовал его с первых дней знакомства.
Картинки расплылись перед глазами. Гарри дополз до кушетки, снял очки и вытер мокрое лицо рукавом халата.
Северус вошел так тихо, что Гарри учуял его только по запаху сигарет. Молча опустился у ног Г. Дж. и положил тяжелую голову ему на колени.
— Шатц... — прошептал Гарри, гладя его густую черную гриву. — Я... не знаю, что сказать.
— Глупый подарок, — пробормотал Северус. — Если хочешь, оставь парочку тех, что поприличней, остальное выброси, Liebling.
Гарри сполз на пол, обнимая плечи Большого Зверя, целуя дрожащими губами его склоненную голову.
— С ума сошел? Никогда! Ни одного листка. У меня хранится твоя пуговица, помнишь, оторвал случайно? Твой шарф. Коробка от рахат-лукума. В ней книга «Записки» и тот ирис между страниц... Никогда не думал, что скажу тебе это, Шатц. Но твои рисунки... — он умолк, не в силах выразить то, что чувствует.
— Я доедал надкусанные тобой яблоки. Вечно валялись в твоем кабинете, мой шеф, — пробурчал Северус, пряча лицо в его волосах. — Совал огрызки в карман и...
Стиснув руками нелепого Зверя, Гарри судорожно вздохнул.
— А я целовал твои трусы, — выдал страшную тайну он. — Когда тебя не было.
Они обнялись еще крепче и так и сидели на полу, разглядывая друг друга. За дверью свистел ветер, отзываясь дрожью в оконных стеклах. Пару раз прогудел паром, где-то весело кричали дети.
Быть может, это и было оно — Рождество.
________________________________________________________________________________________
http://www.pichome.ru/SK
http://www.pichome.ru/SC
Коллаж ЯROSTЬ. Рисунки С.
________________________________________________________________________________________
* * *
На бледной ладони с длинными пальцами лежал, мерцая снежинками, стеклянный шар.
— Извини, Шатц, — уныло сказал Гарри. — Дурацкий подарок. Ну, вроде бы как символ э-э... — он смешался и умолк.
Северус встряхнул шар и уставился на человечков, летящих друг к другу сквозь снег.
— Ты не представляешь, что мне подарил... — пробормотал он, странно улыбаясь. — Я в детстве просил такой шар у Младенца Иисуса. В Австрии нет Санты или Отца Рождества. Дети верят, что в Святой Вечер с неба спускается добрый Младенец, надо только не забыть открыть окошко. Снежный шарик так и не появился. Лет в пять я уже понял, что Иисус отвернулся от евреев, к десяти годам убедился в этом окончательно. Как евреи сорок лет маялись в пустыне, так и я сорок лет ждал свой подарок. И вот... я его получил. Endlich.
Гарри шутливо толкнул плечом.
— Я похож на святого младенца, Шатц?
Подняв бровь, Северус медленно осмотрел его с головы до ног и ухмыльнулся. Гарри целомудренно запахнул полы халата, прикрыв вызывающе торчащий член.
— Хм. Святость под вопросом. Что до младенца... — Северус осекся под притворно сердитым взглядом Г. Дж. — А я разве не похож на Отца Рождество? Старого дурака, шныряющего по каминам?
Гарри придирчиво оглядел его совершенно голое тело. Северус так и не удосужился одеться. Расхохотавшись, Гарри обнял его за шею и с чувством поцеловал в губы.
— Типичный Отец Рождество.
Фазэ Крисмас ущипнул его за попу.
* * *
— Черт. Я что, заснул? Почему ты меня не разбудил, Liebster? Что ты пишешь?
— Сказку. Помнишь, я тебе обещал?
— Ты решил ее записать? Я думал, ты просто расскажешь.
— Еще чего, Шатц. Чтобы ты вставлял свои ядовитые редакторские комментарии?
— Комментарии? Могу вставить что-нибудь более существенное.
— Убери руки, маньяк!
— Дай сюда мой подарок.
— Нет уж, мистер Снейп, я прочитаю вам вслух. А то ваш противный редакторский глаз не увидит ничего, кроме ошибок.
— Неправда. Хотя... Читай, Liebling.
Гарри укрыл Северуса одеялом, как следует подоткнув края.
— Вместо смирительной рубашки. Чтобы руки не распускал, — пояснил он. — И глаза закрой. Готов слушать Сказку?
Северус покорно опустил веки. На его губах дрожала улыбка.
— Готов.
Гарри зашуршал коряво исписанными листками.
— Называется «Сердце Рыцаря», — немного нервно сказал он.
Северус распахнул глаза и тут же зажмурился под возмущенным взглядом сказочника.
Г. Дж. на всякий случай мысленно перекрестился и начал:
— «Жил-был один молодой человек. Он считал, что очень несчастлив и его никто не любит. Смотрел в зеркало и вздыхал, думая, какой он некрасивый и никому не нужный.
«Ну и не надо мне ничьей любви, — подумал он однажды. — Пойду-ка в Темный Лес, где живет Алхимик. Попрошу у него Силу и стану самым-самым. Пусть все, кто не любит меня, однажды увидят мое могущество и упадут на колени».
И пошел он в лес. Лес был страшный, там качались черные деревья, выли звери, ухали филины. Но парень смело шел вперед, пока не очутился на круглой поляне. Ее освещала луна, и поляна была почти белая.
Посреди поляны сидел Алхимик в черной мантии с капюшоном, с посохом в руке.
— Ты пришел, — сказал он. — Я ждал тебя.
— Откуда ты знал, что я приду? — спросил молодой человек.
— Такие, как ты, всегда приходят. И просят. А я всегда даю, что просят, мне не жаль.
