Надежда Чернецкая - Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал
— Речь шла не об этом, мистер Стоун, — сказала она мягко, — но простите, если я все же обидела вас. Теперь я вижу, что вы человек честный, и предлагаю вам заработать именно на вашей честности.
— Я вас не понимаю, миледи.
— Все очень просто. Мне жаль видеть, что вы сейчас не в лучшем положении, — она сочувственно оглядела мой костюм, — и я предлагаю вам шанс на денежное вознаграждение. Чтобы не обижать вас, я предлагаю вам не просто деньги, а пари, в котором мы с вами будем на равных.
— Пари? Вы хотите сказать, миледи, что поспорите со мной о чем-то, и если выиграете, заберете у меня мои полсоверена, а, если проиграете, то удвоите их?
— Да, мистер Стоун, — улыбнулась она, — вы правильно поняли.
— А в чем пари?
— Пари в том, что за одну минуту я смогу доказать, что вы меня обманываете.
— В чем?
Она пожала плечами:
— В чем-нибудь. Вы ведь уверены, что честны, так чего вам бояться? — она извлекла из кармана монету и положила ее на полку книжного шкафа, чтобы я мог ее видеть.
— Я, право, не знаю, как быть, миледи. Это так необычно… А впрочем, почему бы и нет? Мне нечего бояться.
— Тогда присядьте сюда, мистер Стоун.
Я с трудом сел на краешек предложенного кресла и поставил палку рядом.
Мисс Лайджест встала со стула и посмотрела на меня, едва сдерживая улыбку:
— Будьте так любезны, доктор, засеките время. А вам, мистер Стоун, остается только ждать: возможно, через минуту вы станете богаче на полсоверена.
Она неторопливо отставила свой стул в сторону и стала аккуратно складывать большие книги друг на друга. Скоро на полу образовалась солидная стопка приблизительно в полтора фута высотой. Мисс Лайджест критически взглянула на нее и добавила еще один большой том, а потом быстро взобралась на стопку ногами.
Мы с Уотсоном изумленно проследили за тем, как она встала на цыпочки и изо всех сил потянулась вверх за какой-то небольшой тетрадкой на верхней полке.
Неожиданно стопка зашаталась, и две книги выскользнули из ее середины… Мисс Лайджест испуганно вскрикнула и взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но тщетно… Мы с Уотсоном успели подхватить ее за локти почти у самого пола.
— Вы целы, мисс Лайджест? — спросили мы почти одновременно.
— Что-нибудь ушибли?
Мисс Лайджест, сидя на стопке книг, посмотрела на наши встревоженные лица, а потом остановила взгляд на мне и широко улыбнулась:
— Вы должны мне полсоверена, мистер Холмс, — напрасно вы забыли там свою палку!
Я действительно сам не заметил, как вскочил, выпрямился в свой полный рост и заговорил естественным голосом.
Уотсон продолжал изумленно переводить взгляд с одного из нас на другого, а потом взял меня за плечи и вгляделся в мое лицо.
— Холмс! Боже мой, Холмс! Клянусь чем угодно, это вы! — воскликнул он.
— Я ведь говорила вам, доктор, что он уже здесь, а вы мне не поверили, — заметила мисс Лайджест, продолжая весело улыбаться.
— Не могу поверить, мисс Лайджест, что вам удалось узнать его сразу! Это невероятно! Я видел его в самых разных амплуа, но те случаи, когда я узнал его в гриме, можно по пальцам пересчитать!
Его искреннее удивление моим внезапным появлением доставляло мне удовольствие, поэтому я не стал сразу что-либо объяснять, а помог мисс Лайджест встать.
Она села в кресло, и на меня все еще был обращен ее удивительный взгляд, полный завораживающего спокойного внимания. Я сел в кресло напротив, взял со стола бумажную салфетку и начал вытирать лицо.
— Вы были великолепны, мистер Холмс, — сказала мисс Лайджест, — у вас ярко выраженный актерский дар. Неужели вам никогда не говорили, что, выбрав свою профессию, вы лишили нашу родину замечательного мастера сцены?
Я рассмеялся:
— Услышать это от вас мне особенно приятно, — ответил я, — но вместе с тем, вы, мисс Лайджест, основательно подорвали мои представления о себе как об актере!
— Почему?
— Я считал себя неузнаваемым, а вы без всяких видимых трудностей узнали меня, как только я вошел!
— Что правда, то правда, мистер Холмс, но ваших талантов это не sl`ker. Однако мне кажется, что вы хотели именно проверить меня!
— Мне действительно это было интересно, — кивнул я, — мой грим удался, да и вообще получился замечательный типаж. Согласитесь, было бы жаль просто скинуть весь этот наряд, вымыть лицо и так и не проверить все это на тех, кто хорошо меня знает!
Она засмеялась:
— Да, было бы несказанно жаль, если бы вы лишили нас такого спектакля. Знаете, в последнее время я испытывала самые разнообразные эмоции, но я давно перестала чему-либо удивляться, а вы только что вернули мне эту способность. Спасибо вам за это, мистер Холмс, вы меня на самом деле поразили.
— Вы меня тоже, мисс Лайджест, — ответил я.
Мы, одновременно оставив смех, серьезно посмотрели друг на друга. Мой взгляд выражал восхищение и признательность за полученный урок, но что я прочел в ее глазах! Глубокие, темно-синие, всегда обладавшие холодным блеском, они теперь наполнились каким-то особенным теплым светом. И, хотя мне нравилось обычное выражение ее лица, придававшее ее красоте еще больший блеск, я теперь вдруг ощутил всю прелесть этого по-настоящему мягкого и внимательного взгляда.
— Но зачем вам понадобился весь этот маскарад, Холмс? — голос Уотсона заставил меня вернуться к реальности.
— Я решил, что не помешает прогуляться по окрестностям в другом обличье, и надеялся что-нибудь узнать у тех, кто не стал бы откровенничать с мистером Шерлоком Холмсом.
— И вы что-то узнали?
— Ничего такого, о чем бы стоило говорить сейчас.
Уотсон понимающе кивнул:
— А как вы узнали Холмса, мисс Лайджест? — обратился он к ней. — Что такого не укрылось от вас, что для меня было совершенно незаметным?
— И в самом деле, — добавил я, — вам придется объясниться, мисс Лайджест.
Она с улыбкой подала мне новую бумажную салфетку, когда заметила, что старую я скомкал и бросил на стол:
— Все вышло как-то само собой, — сказала она, — я просто узнала вас, вот и все. Хотя, по правде говоря, были кое-какие детали, которые вас в какой-то мере выдавали. Взгляните, например, на свои руки, мистер Холмс: вряд ли у мистера Стоуна, который не гнушается самой черной работой, они были бы такими… Ну, а еще вы не смогли избавиться от вашего особого блеска в глазах. Этот азарт, уже достаточно мне знакомый, нельзя было ни с чем спутать.
Я поднял руки, признавая поражение:
— Клянусь, мисс Лайджест, я вас недооценил: я понимал, разумеется, что опытный наблюдатель сразу бы отметил, что мои руки выбиваются из общей картины, но не думал, что кто-то начнет анализировать меня подетально. Уотсон классический пример обычного зрителя: общее впечатление настолько захватывает его, что на детали внимания не остается.
Уотсон пожал плечами:
— Ничего не могу возразить на это, — сказал он с улыбкой.
— А вы, мисс Лайджест, — продолжил я, — наблюдатель другого сорта. Я бы сказал, что дедукция присуща вам интуитивно.
По ее улыбке я понял, что она польщена.
Из-за меня в этот день вечерний чай отложили на час, чтобы я мог подняться в свою комнату и привести себя в порядок. Когда я спустился вниз уже в своем обычном виде, я встретил мисс Лайджест в коридоре. Келистон держал перед ней серебряный поднос с только что доставленной почтой. Я видел, как она бегло просмотрела содержимое подноса, вытащила из стопки узкий голубой конверт и положила его в карман. Остальное Келистон по ее знаку понес в гостиную.
Она собиралась войти в столовую, но я удержал ее, взяв за запястье.
— В чем дело, мистер Холмс? — удивилась она.
Я вложил ей в руку полсоверена:
— Это ваш выигрыш, мисс Лайджест, — сказал я.
Она повертела монету в руке и зажала ее в ладони:
— Никогда еще я не зарабатывала денег с таким удовольствием, — ответила она, улыбаясь.
На краю торчавшего из ее кармана конверта я заметил гербовое тиснение.
12
— Я рад, Уотсон, что вы, наконец, вернулись. Что вам удалось выяснить в лондонских газетных архивах?
— Боюсь, что ничего, Холмс.
— Совершенно ничего? Не хотите же вы сказать, что о мисс Лайджест вообще нет упоминаний в прессе?
Уотсон разжег свою сигару и выпустил струю дыма:
— Упоминаний достаточно, — ответил он, — но все они касаются ее научной деятельности. Представьте, мисс Лайджест серьезно занимается исторической полиграфией, а мы и не знали этого!
— Я знал.
Он посмотрел на меня с укоризной, но на словах никак не выказал раздражения и продолжил свой отчет:
— Я во всяком случае не знал и поэтому записал для вас встретившиеся названия ее статей, имена критиков, а также точные данные журналов, где все это можно прочитать.
