Fanfics.me Magenta - Шпеер
«Лучше, красивей, благородней Ее Величества! — почти с благоговением подумал он. — В сто, в тысячу раз!»
— Джим всего три дня, как в Центре, — сказала Барбара. — А я... уже скучаю по нему, дуреха. Хоть и навещаю каждый день. Умом понимаю, надо переступить через себя. Северус... Раз уж ты узнал, кто он для нас... Пан Северус когда-то заявил, мол, нельзя жить для других, даже если это наши дети. Каждый должен жить для себя. Глупо жертвовать собой ради кого-то. Может, намекал, чтоб замуж вышла, уж не знаю. Но когда я видела его в последний раз... Он сказал, что берет эти слова назад. Странный человек, правда?
— Северус не странный, — прошептал Гарри. — Он...
Слова «умный, добрый, хороший» и какие-то еще, теплые, благодарные и бессвязные, замерли на языке. Гарри уронил лицо в ладони и умолк.
— Что случилось, милый мой?
Руки Барбары крепко обняли его плечи, согревая, успокаивая и утешая, как могла бы сделать только одна женщина на свете.
Запертый в корзинке пан Малфой недовольно мяукнул.
* * *
— Кто сказал, что у твоего мужа неоперабельный рак?
На покинутой скамейке невидимой согбенной фигурой стыла тетушка Печаль в компании дядюшки Уныния. Оставив позади мрачных спутников, Гарри и Барбара вновь неторопливо двинулись по аллее. На сей раз кота тащил Гарри. Где-то за спиной мерз невидимый агент — Г. Дж. о нем совершенно позабыл.
— Доктор Ранкорн, — сказала пани Шпеер. — Дамблдор нашел Райнеру хорошего врача. Ох, с бедным доктором такое случилось, знаешь?
— М-м... Знаю, — перебил Гарри, больше не желая говорить о несчастливых полетах с высоты. — Когда Райнер к этому Ранкорну попал? В смысле, когда вы узнали, что рак... что с ним уже ничего нельзя поделать?
— Где-то в феврале, а что?
Гарри наморщил лоб, припоминая найденную у Северуса историю болезни.
— Опухоль выходного отдела желудка? Стеноз, эрозивный эзо... эза... Черт, не помню.
Барбара вскинула на него удивленный взгляд.
— Да. Я разве говорила?
«В феврале Шпеера можно было спасти. В феврале...»
— Нет-нет, — торопливо сказал Гарри вслух. — Просто э-э... недавно читал кое-что про рак желудка.
— А у меня хорошая новость, — не заметила его волнения Барбара. — Ко мне приезжали люди... Одним словом, обещают заменить надгробие. Мол, смерть Альбуса Дамблдора — ошибка. Гарри, ты меня слышишь?
Задумавшийся Г. Дж. налетел плечом на клоуна с цветной шевелюрой, едва не выбив у того из рук звякнувший стеклом поднос на лямках.
— Извините, — Гарри ловко подхватил чудом не разбившийся об асфальт стеклянный шар.
— Не извините, а подарки берите, — скороговоркой сказал клоун.
Гарри уставился на свалившуюся с подноса игрушку в своей ладони.
В недрах серебристой сферы взметнулся снег. Маленькие обнимающиеся человечки внутри расцепили руки и разлетелись в стороны. Пока Гарри моргал, фигурки в снегу вернулись в центр шара, прижались друг к друг и застыли, плавно покачиваясь. Снежинки замедлили танец и тихо легли у их ног. Г. Дж. встряхнул шар, человечки разлетелись — на краткий миг, чтобы вновь соединиться среди белой пурги.
— Я возьму, — пробормотал Гарри.
— Пятнадцать фунтов, — строго предупредил клоун.
Г. Дж. торопливо расплатился.
Барбара стояла рядом, придирчиво изучая пестрый товар коробейника.
— Я уже купила Джимми снежный шар, — сообщила она.
— Это не для него, — буркнул Г. Дж. и полез в другой карман. — Вот. Для Джимми.
Слегка покраснев, он быстро положил в пакет Барбары маленькую обитую черной тканью коробочку Van Cleef.
— Там... э-э... видно звездное небо, — он прижал к груди стеклянный шарик, согревая ладонью заметенных снегом человечков. — Вдруг Джимми понравится.
В детстве он завидовал Дадли — пухлую руку кузена украшали подаренные дядей часы.
Быть может, Г. Дж. Поттер ничего не смыслил в Рождестве.
Далеко-далеко, будто сквозь вату облаков, лился тихий перезвон колокольчиков. Детские голоса нестройно пели о Младенце в яслях.
* * *
—О-о, Гарри, наш дорогой герой! Заходите, не стойте в дверях.
Гарри-герой удивленно воззрился на двух Дамблдоров: лежащего в постели и сидящего у изголовья. Получив разрешение навестить Аберфорта, пострадавшего от злодейской руки Риддла, Г. Дж. не рассчитывал увидеть у одра больного его любящего брата.
Подобно Отцам Рождества, Дамблдоры дружно серебрились почтенными сединами, хмурились одинаковыми кустистыми бровями; умные лбы прорезали одинаковые морщины, по три штуки на брата, одинаково хищно острились длинные носы и улыбались тонкие губы.
При ближайшем рассмотрении Гарри заметил и разницу: на подбородке Д. Сидящего серебрилась щетина, а Д. Лежащий был гладко выбрит, Сидящий был голубоглаз, в то время как его двойник в постели щурил на визитера выцветшие серые глаза: сняв линзы, «мистер Макферсон» превратился в господина Аберфорта.
Дамблдор с зачатками бороды встал, широко раскинул руки и обнял слегка растерявшегося Гарри, по-отечески похлопав по плечу.
— Милый мой мальчик, — растекся медом он. — Вы не представляете, как многим мы вам обязаны. Поздравляю, вы блестяще справились с важной и нелегкой миссией.
Гарри смутился и порозовел.
— Я ничего особенного не сделал, сэр. Это смог бы любой дурак. Выйти и два слова сказать?
Дамблдор властным жестом указал ему в кресло у постели брата. Гарри покорно сел, с затаенным любопытством переводя взгляд с одного старика на другого.
— Отнюдь не любой, — улыбнулся Альбус. — Тот, у кого был оригинал дневника, фактически рисковал жизнью. Северус говорил нам, что не довезет материалы, и оказался прав. Надо же, с какой легкостью он поставил вашу жизнь под угрозу... Я не решился пойти на такой шаг, как вы понимаете.
Гарри прошил сердитыми лазерами полные лукавства голубые глаза.
— Северус не ставил мою жизнь под угрозу. Меня сопровождала целая группа людей, я этого даже не знал! После того, как ваш Кингсли оказался ни на что не годен, Северус отозвал троих агентов, прикрывающих его самого в BBC! Оставил себе одного Шанпайка, и то потому, что знал, ему нельзя доверять! — с жаром сказал он. — Да и вообще, вся эта история напомнила мне квест на работе, когда надо было найти философский камень. Камень нашел Северус, а вся слава мне досталась. Так и с дневником. Меня по телевизору показывают, а он с разбитой головой лежит.
Альбус Дамблдор улыбнулся мягкой апостольской улыбкой.
— Северусу не нужна лишняя слава, — сказал он. — Надеюсь, понятно, почему.
«Пошел к дьяволу! К чему ты мне это всё говоришь?»
Г. Дж. перевел взгляд на лежащего в постели двойника Магистра.
— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил он и смущенно прибавил: — Мы с вами не очень хорошо знакомы. Скажите, в «Куана Паркер»... это ведь вы были?
Дамблдор Лежащий улыбнулся — довольно искренне, показалось Гарри.
— Я. Не смотрите так, мистер Поттер, — сказал он. — Право слово, с таким лицом глядят на картинки «Найдите десять отличий». Хвала богам, Альбусу больше нет нужды скрываться. Но и возвращать прежнюю внешность нет смысла. Пластические операции — сомнительное удовольствие в нашем возрасте.
Гарри слегка покраснел.
— Отличий гораздо меньше десяти. Цвет глаз и... Ваши руки. Они... разные. Я и Шпеера в морге по рукам определил, — не без тайной гордости прибавил он. — Так как ваше здоровье?
— Почти в порядке, — с усмешкой разглядывая Гарри, сказал Аберфорт. — Здесь врачи-волшебники.
«Ага, как же!» — Г. Дж. вспомнил исколотую вену Северуса.
— Сэр, — обратился он к Магистру. — Хорошо, что я застал вас. Хочу сказать, в связи с тем, что произошло с Северусом... Вы ведь знаете?..
Дамблдор кивнул. В голубых глазах мелькнуло и исчезло странное выражение — то ли досады, то ли раздражения.
— Я вынужден уйти с поста директора «Хога», — продолжил Гарри. — Северус... Я должен быть с ним рядом. Не думаю, что он сможет остаться на своей должности. К сожалению, он... еще не восстановился после травмы.
— Не восстановился, а уже занялся шантажом, — губы старика на мгновение сжались в жесткую линию. — Мне жаль вас, мой мальчик. Вы не видите дальше своего симпатичного носа. Однажды Северус и вас сотрет в порошок, например, из ревности. Когда соберет на вас приличное досье.
— Что за бред, — не выдержал Гарри. — Извините, сэр, у меня такое впечатление, что вы нам завидуете!
Аберфорт тихо крякнул. В прищуренных водянистых глазах заискрился смех. Брат послал ему острый взгляд из-под бровей, погасив неуместное веселье.
— Чему тут завидовать? Я знаю жизнь получше вашего, Гарри, — с мудрым вздохом сказал Альбус. — Угадайте, кто украл дневник Риддла, когда он уже был у меня в руках?
— Северус? — прищурился Г. Дж.
Дамблдор покачал головой. Косой солнечный луч из окна скользнул по его лицу, пробежав по серебру отрастающей бороды.
— Его адвокат. Человек, которого я любил и которому доверял, — Магистр задумчиво потрогал щетину на подбородке. — Любовь многое может вынести, многое перетерпеть, многое простить. Но когда слишком долго выносит, терпит и прощает, незаметно перестает быть любовью.
