annyloveSS - Они знали
Она не зря привлекала к себе всеобщее внимание. Эта девочка прекрасно училась и была необыкновенно красива. Я часто слышал, как студенты трех факультетов дружно превозносили ее доброту. Но мне довольно быстро стало ясно, что она из тех, чья доброта направлена на всех вокруг и ни на кого в отдельности. Она, как это свойственно большинству гриффиндорцев, вечно отважно бросалась в бой за правду, если ей казалось, что кто-то обижен или притеснен, даже не задумавшись о том, а нужно ли это тому, кого она защищает. Ее обостренное чувство справедливости и забота об «общем благе» часто мешала ей чувствовать тех, кто рядом, осознать, что кто-то гораздо больше нуждается не в заступничестве, а в понимании. Поэтому она и не догадывалась об истинном отношении к ней «друга детства».
Когда я видел его рядом с нею, было достаточно одного взгляда, чтобы понять истинную природу его чувств. В каждом его взгляде читалось горячее желание внезапно очутиться вместе с нею на самом краю света, где они были бы совершенно одни, чтобы никогда не расставаться. А она отвечала на его пламенные взоры всего-навсего спокойным и ясным светом своих изумрудных глаз. Он был для нее другом и не более того.
До той поры я был совсем не склонен к сочувствию и сопереживанию людям, но тут... Я словно бы снова вернулся к жизни и страдал вместе с ним. Снейп ревновал ее безумно, ревновал так, что воздух вокруг него накалялся. И молчал... Я недоумевал, каким образом ему удается сдерживать себя, скрывать от зеленоглазой подруги такую явную и сильную ревность. Вспоминая о том, как я сам ревновал Елену, я просто не мог понять, почему девушка до сих пор этого не заметила. Может быть объяснение в том, что она не хотела видеть?
Каким-то странным образом получается так, что главные мои воспоминания об их отношениях связаны с Астрономической Башней. Это мое любимое место в замке и я по праву считал его в некоторой мере своей суверенной территорией. В первый раз мальчик и девочка нарушили там мое уединение на третьем курсе, когда явились одной весенней ночью поглядеть на звезды, о которых им рассказывали на уроках астрономии. Лязг моих цепей ничуть не испугал бесстрашную гриффиндорку. При виде меня она только схватила своего друга за руку и восторженно восклицала, что через меня ей видно звезды. Даже в полной темноте я увидел, как по телу мальчика пробежала дрожь от ее прикосновения. Несколько секунд он не мог вымолвить ни слова, потом молча принялся устанавливать телескоп. Руки у него все еще тряслись…
Я перелетел за ограду башни и смотрел, как они, настроив принесенный телескоп, принялись наблюдать звезды. Точнее, Снейп предоставил телескоп в полное распоряжение своей подруги, а сам только стоял рядом, не сводя с нее сияющих черных глаз. Время от времени девочка дергала его за рукав и он, склонившись к окуляру, сообщал название понравившейся ей звезды. Ее и в самом деле интересовало звездное небо, для него же оно было лишь предлогом, чтобы побыть наедине с ней. Внезапно, когда она в очередной раз наклонилась, он осторожно протянул руку и осторожно коснулся одной из длинных темно-рыжих прядей, рассыпанных по ее спине. Это робкое движение пробудило во мне такие эмоции, что мое сердце замерло бы, если бы я не был давно мертв...
Назад они возвращались в тишине. Он, как всегда, довел ее до коридора, где висел портрет, охраняющий вход в гриффиндорскую башню. Она поблагодарила его за прекрасный вечер, обняла руками за шею и вдруг мимолетным движением слегка коснулась губами его губ. Потом, назвав портрету пароль, она исчезла в открывшемся проеме, а он все еще стоял на одном месте, приложив руку к губам, точно боялся случайно стереть этот поцелуй. Для нее это ничего не значило - всего лишь игра, дружеский ритуал, но для него... Мне вдруг показалось, что подобная мимолетная нежность куда хуже и обиднее для гордой души, чем демонстративная холодность и презрение Елены. Легкие, без всяких задних мыслей проявления привязанности - то была игра с огнем и рано или поздно должен был произойти взрыв.
После окончапния третьего курса их отношения заметно испортились. Он все больше увлекался Темной магией, а она все громче выражала свое недовольство этим. Они стали ссориться. Я видел, как тяжело Снейп переживает все это. Кстати, я был, пожалуй, единственным, кого он не опасался, как свидетеля своей тайны. Он догадывался, что я все знаю но, во-первых, уважал меня, а во-вторых, был уверен, что я не имею привычки болтать с кем попало о чужих личных делах. Вдобавок у меня было в его глазах еще и то преимущество, что, в силу того, что я привидение - заставить меня силой сказать то, чего я не хочу говорить, было бы несколько затруднительно даже для величайшего из магов. Так что я был вполне надежен и со мной он даже позволял себе некоторую откровенность...
Вскоре Снейп и его подруга поссорились навсегда. Насколько я понял из разговоров учеников, его спровоцировали и в припадке ярости он оскорбил ее. Вымолить прощение Снейпу не удалось. Недели через две после этой ссоры я снова застал его на площадке Астрономической башне. Он стоял у самого края стены и смотрел вниз. Это мне очень не понравилось. Нетрудно было догадаться, о чем он думает... Юноша не замечал меня, пока я сам не начал говорить. Не знаю, что на меня нашло, но я рассказал ему нашу с Еленой историю, рассказал о своей многолетней безответной любви, о том, что своим нынешним положением мы оба были наказаны за нашу трусость и малодушие, рассказал, что я добровольно надел на себя цепи в знак раскаяния. И добавил, что когда-то считал, будто бы для того, чтобы заслужить вечную жизнь, достаточно умереть из-за любви, а для того, чтобы получить прощение, достаточно надеть цепи. В итоге я оказался там, где есть…
Я не мог с уверенностью расчитывать, что мои слова возымеют эффект, но Снейп выслушал меня и не мог не признать логичность моих доводов... Когда он ушел с башни, я не последовал за ним. Лучше было оставить его в покое. Хватит и того, что я, возможно, предотвратил самоубийство.
Вскоре он окончил Хогвартс и стал, как говорили, сильным Темным магом. Рыжая девушка к тому времени превратилась в жену самого известного гриффиндорского хулигана - Джеймса Поттера, а Дамблдор продолжал возглавлять школу, куда потом Снейп вернулся уже в качестве преподавателя и декана. Я искренне радовался за него, не сомневаясь, что наше сотрудничество будет успешным и поможет вновь поднять факультет Слизерин на подобающую ему высоту. И Северусу Снейпу блестяще удавалось справляться с этой задачей, до появления в школе Гарри Поттера.
Я прекрасно знал, как подействовала на Снейпа смерть той рыжей девушки. Знал, что он имел к ней отношение. Знал, что этот мальчик - ее сын. И мог догадываться, что это значит для молодого профессора и какие чувства вызывает у него Гарри Поттер. Былой откровенности между нами, конечно, не осталось, но моя проницательность позволила мне додумать то, что сказано не было. Иногда слова абсолютно излишни…
В ночь перед смертью Дамблдора, я застал Северуса Снейпа на той же самой площадке, в глубоких раздумьях. Я подозревал, что с директором что-то не то. Судя по внешнему виду его руки, он явно был серьезно болен. Что позволяло сделать вывод: возможно, он болен серьезнее, чем все предполагают. Разумеется, о договоренности Снейпа и Дамблдора мне было неизвестно, но по характеру от старого интригана следовало ожидать чего-то подобного. Несмотря на свою принадлежность к гриффиндору, Дамблдор мог в хитрости дать сто очков вперед любому слизеринцу. И найти нужного человека для осуществления его великолепных планов, ему никогда не составляло труда.
Но призраки, в отличие от людей, не страдают бессоницей, поэтому, обнаружив на башне декана Слизерина, что-то обдумывающего в одиночестве, я завел с ним разговор о том первом случае, когда он также стоял у края и глядел вниз в непроглядную тьму. Он признался, что сейчас его одолевают те же самые мысли, что и тогда, двадцать лет назад - ужасно хочется просто взять и покончить разом со всем. Но теперь человек, стоявший передо мной, не был отчаявшимся подростком. Это был сильный и выносливый, преданный своему долгу мужчина. И как бы его не прельщала заманчивая легкость выхода, он не поддастся этому соблазну.
Я знал это, но все же повернул разговор на те моменты, когда Снейп был здесь с ней, с той девочкой. Он ничего не сказал, когда я упомянул ее имя, только побледнел больше меня и приложил пальцы к губам, словно все еще ощущая на них след того самого единственного короткого прикосновения губ, подаренного ему любимой женщиной. И в тот момент, как никогда остро я ощутил наше с ним сходство: мы оба добровольно надели на себя цепи в знак раскаяния. Его цепи, в отличие от моих, нельзя было увидеть, но были они куда тяжелее...
Когда Северус Снейп стал директором, я сотрудничал с ним в тех же рамках, что и остальные привидения. Ненависть к нему со стороны преподавателей и учеников меня не сильно трогала. Он справлялся сам и не просил ничьей помощи. И уж тем более я не собирался никому открывать его секрет. Даже в том почти невероятном случае, если бы кто-то догадался меня расспросить. Такого, как я нельзя испугать или запутать лестью и фальшивым сочувствием, что когда-то проделал будущий Темный Лорд с Еленой.
![Lilian kls - Красное и чёрное[часть 3]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)