annyloveSS - Они знали
annyloveSS - Они знали краткое содержание
Название: Они знали
Автор: annyloveSS
Пейринг: Северус Снейп, Петуния Дурсли, Нарцисса Малфой, Гораций Слагхорн, Мэри Макдональд
Рейтинг: G
Жанр: Драма
Размер: макси
Отказ: Нам ничего не надо. У нас у самих все есть!
Саммари: Лишь его смерть позволила раскрыть главную тайну его жизни - тайну его ошибок, его страданий, его любви. Дамблдор дал ему слово скрыть эту тайну от всех и сдержал свое обещание. Но для всех ли она была тайной? Это исповеди тех, кто ЗНАЛ. Они рассказывают свои истории. Как им пришлось соприкоснуться с его тайной? Что заставило их молчать? И что теперь, после его смерти, им сказать другим и самим себе?
Глава 1
Знала ли я? Разумеется, знала! Как я могла бы ничего не заметить за столь долгое время? Я знала все с того самого момента, как этот отвратительный мальчишка появился в ее... в нашей жизни. Я возненавидела его в ту самую минуту, как он, тощий и грязный, в своих ужасных обносках и с нерасчесанными патлами вылез из кустов на нашей детской площадке и обратился к моей сестре. До этого я несколько недель замечала, что кто-то следит за нами и возле нашего дома и на площадке и во время прогулок между домами наших соседей. Как Снейп сам потом признался Лили, он и в самом деле долго ходил за нами, не осмеливаясь подойти и познакомиться с ней. И решился только в тот день…
Снейп сказал Лили, что знает объяснение этим ее фокусам, которые меня так раздражали и в то же время завораживали. Заявил, что она волшебница, как и он, как его придурочная мамаша, на которую нельзя было взглянуть без отвращения.
Его наглость вывела меня из себя. А как могло быть иначе, когда какой-то оборванец из квартала для бедноты позволяет себе внушать моей младшей сестре разные глупости? Я не могла оставить этого просто так - такие как он должны знать свое место. Какое-то отребье решило, что может так разговаривать со мной и моей сестрой! К счастью, мне быстро удалось осадить его, но я видела уже тогда, что она его слушала со вниманием. Как явно она была заинтригована его словами! Это было заметно по взгляду, который она бросила на него, уходя. До этого Лили смотрела так только на меня, когда я в детстве читала ей книжки или учила кататься на велосипеде. Теперь же мы поменялись ролями - оказывается, она умела что-то, чего не могла я. Мне невыносимо было это сознавать, а он говорил, что так и должно быть, что есть какой-то другой мир, созданный для них обоих, в котором мне нет места. В тот день, когда я осознала это, я возненавидела свою сестру, за ее превосходство надо мной. Потому преклонение Снейпа перед нею бесило меня до последней крайности.
Да, я следила за ними и подслушивала их разговоры. Я делала все, чтобы поссорить их и это мне иногда удавалось, ибо Снейп платил мне за мою ненависть столь же сильной неприязнью и наши постоянные столкновения часто провоцировали ссоры между ним и Лили, но ненадолго. Вопреки своему строптивому характеру, он всегда первым шел мириться, признавал свою неправоту, и она неизменно прощала его. Со всеми остальными он, вероятнее всего, скорее лопнул бы, чем пошел навстречу, но ей готов был покориться безропотно. Я исходила бессильной злобой, но ничего не могла поделать. Он просил прощения и она таяла...
Все усугублялось еще и тем, что я догадалась о его чувствах. Нужно было быть наивной маленькой идиоткой, как моя сестра, чтобы этого не заметить. Я прекрасно видела, как он на нее смотрел. Ведь если ей в ту пору было всего только десять лет, то мне уже исполнилось четырнадцать, я была почти женщиной и знала многие вещи, которые ей были недоступны. В частности, я рано поняла значение подобных взглядов.
Ребята из моей школы нередко смотрели так на моих привлекательных одноклассниц, которые им нравились, которых они хотели пригласить их на свидание. Они точно также краснели в присутствии этих девчонок, также делались нервными и дерганными. Некоторые же, наоборот, становились излишне грубыми, могли обругать кого-то, а то и подраться при всех, специально для того, чтобы привлечь внимание кого-то из моих симпатичных подруг.
Я всегда завидовала им до зубовного скрежета, потому, что на меня никто никогда так не смотрел. И вот теперь вынуждена была наблюдать влюбленный взгляд этого мальчишки, направленный на мою младшую сестру. Меня начинало мутить, когда я замечала на его мерзкой физиономии это сентиментальное выражение, так напоминавшее щенячий восторг родителей - словно она была каким-то неземным чудом, ангелом, а не маленькой нахальной дрянью, да еще ненормальной.
Однажды я стояла в роще за деревом, наблюдая за ними и слушая их беседу. Он, как обычно, забивал ей голову этой своей чушью про их волшебную школу. Вот так я и узнала впервые о дементорах - тех самых чудовищах, которые через много лет напали на моего сына. Но тогда-то я услышала только, что эти чудовища охраняют какую-то волшебную тюрьму, куда Лили, как уверил ее Снейп, конечно же, никогда не попадет, ведь она слишком для этого хороша…
По мне, всех, таких как они, следовало сажать за решетку. Но в голосе Снейпа в тот момент было столько мольбы, надежды, немого восхищения, что я не смогла сдержаться и неловким движением выдала свое присутствие. Он, конечно, взбеленился и начал орать на меня, обвиняя в шпионстве. Разумеется, я не стала терпеть оскорблений от паршивого сопляка в женской кофте, который сделал из моей сестры такую же никчемную уродку, как он сам. Я прямо сказала ему, кто он есть. Но не успела договорить, как сломавшаяся ветка больно ударила меня по плечу. Я сразу поняла, что это его рук дело. Мне было не так уж и больно, но я нарочно разревелась в три ручья и убежала, зная, что моя милая сестричка сейчас же кинется утешать и извиняться передо мной и, надеясь, что уж теперь-то ее неумытому дружку достанется от нее как следует.
После этого случая Снейп был у Лили в опале почти до самого сентября. Полтора месяца как тень таскался за нею, пытаясь заставить ее хоть немного смягчиться. А я с удовольствием наблюдала за его отчаянием. В конце концов, перед их отъездом в ту волшебную школу она все же помирилась с ним.
На вокзал Лили мы провожали всей семьей: я и наши родители. Мне сначала не хотелось идти, но мама уговорила. Лили волновалась и чувствовала себя явно не в своей тарелке. Мысль, что она ощущает передо мной свою вину наполняла мою душу радостью и торжеством. Но торжествовала я ровно до того момента, как она упомянула о письме. Я хотела забыть об этом! Об унизительно-вежливом отказе, который дал директор этой школы, Хогвартса, в ответ на мою просьбу зачислить меня туда. Получив его, я поклялась в вечной вражде к волшебникам и ко всему их миру. Выходит, я недостаточно хороша для них? Ну, разумеется, я им не подхожу, потому что я нормальная, вменяемая, как все люди, а они чокнутые идиоты, бездарные и бесполезные!
Я прятала это письмо от всех, ни одна живая душа не должна была видеть моего позора. Каким же шоком для меня было узнать, что этот маленький негодяй вместе с моей дорогой сестрицей прочли его! Волшебники, видимо, суют свой нос во все! Наверняка они оба от души посмеялись надо мной! Тогда-то я и дала себе зарок, что отомщу ему, и моя месть будет страшной. В моем распоряжении имелось только одно оружие против него - его любовь, о которой не догадывалась моя сестра. Эта любовь была его единственной слабостью, единственным рычагом, с помощью которого можно было заставить его сделать все, что угодно. О, да, я поняла это первой - намного раньше многомудрого директора Хогвартса. Его любовью можно было воспользоваться в собственных целях, и я была уверена, что рано или поздно он сам даст мне такую возможность.
Я не верила, что их с Лили дружба будет длиться вечно и оказалась права. Правда, прежде, чем они окончательно поссорились прошло целых пять лет. А потом она перестала проводить с ним каникулы, он больше не появлялся в окрестностях нашего дома, а если я и встречала его случайно где-то поблизости, он всегда был один и выглядел, как будто на него свалилось сразу тридцать три несчастья. В конце концов, когда мама однажды поинтересовалась, куда он исчез, Лили заявила, что не желает больше даже слышать о нем. Я не стала выяснять, что у них произошло, только тихо радовалась крушению всех его чаяний. А вскоре мне стало ясно, что у этого ничтожества есть счастливый соперник.
В рассказах моей сестры все чаще звучало имя этого Поттера, а однажды она даже показала мне фотографию - один из их жутких снимков, где изображение двигалось, вместо того, чтобы оставаться на месте, как на наших фото. Это был первый и, слава Богу, последний раз, когда я видела этого кретина. Единственное его преимущество перед Снейпом заключалось в смазливом лице. Уже одна прическа ясно говорила, что он последний проходимец, впрочем, только такого и могла выбрать моя дура-сестричка.