Marian Eliot - Огонь - огнём
Ещё одно преимущество роста Рона заключалось в том, что он не стеснялся его использовать даже в присутствии старших. Бормоча «простите, извините меня» и крепко держа её за руку, Рон протискивался сквозь толпу к тому месту, где стояли Гарри и Люпин. Что касается самой Гермионы, то она бы предпочла вежливо подождать, пока другие отойдут в сторону, но, казалось, Гарри даже был им признателен за то, что они очутились рядом так быстро.
- Ты в порядке, Гарри? - спросил Рон хрипло.
- Да, конечно, - ответил Гарри. Он по-прежнему был ужасно бледен. Гермиона захотела обнять его, чтобы немного утешить, но ей показалось, он не нуждался в этом. - Рад, что вы пришли, - добавил Гарри.
- Конечно, мы пришли, - заверила его Гермиона, но так и не придумала, что ещё сказать. Да и Рон, судя по его виду, тоже. Что тут скажешь?
- Очень сочувствую вашей потере, молодые люди, - пропищал профессор Флитвик: несмотря на крохотный рост и тонкий голос, ему удавалось держаться с достоинством. - Он был хорошим человеком. Слишком рано всё это случилось.
Гарри тяжело сглотнул и кивнул. Люпин протянул руку.
- Большое спасибо, Филиус.
- Я присоединяюсь, Римус, - сказала профессор Синистра. Судя по всему, она уже не сердилась. Затем стали подходить и другие преподаватели: выразив свои соболезнования, они возвращались в замок. Профессор МакГонагалл подошла последней, а сопровождала её (о, Мерлин!), Флёр Делакур. Гермиона никак не могла смириться с тем, что эта маленькая французская шлюшка стала профессором, хотя вынуждена была признать, что её преподавание в прошлом году не стало полной катастрофой. Кажется, она будет занимать свой пост и в следующем семестре. Удивительно! В первый раз за столько лет преподаватель Защиты продержался больше одного года.
- Мои соболезнования, мистер Люпин, мистер Поттер, - сказала МакГонагалл, пожимая им руки и разговаривая с Люпином таким тоном, словно он всё ещё оставался её студентом. «Интересно, а в то время, когда Люпин сам преподавал в Хогвартсе, она держалась с ним так же?» - мелькнула у неё мысль. - Нам всем будет очень не хватать Мистера Блэка.
- Конечно, Минерва, - сказал Люпин, пожимая ей руку с лёгкой улыбкой. Гарри сдержанно кивнул. Он выглядел так, словно не мог вымолвить ни слова. - Мне жаль, что вам пришлось прервать ваш отпуск, Минерва. Я надеюсь, вам понравилась Франция?
МакГонагалл слегка покраснела.
- Да, очень, благодарю вас, - Делакур откашлялась. - Ах, да… мистер Люпин, надеюсь, вы знакомы с мисс Флёр Делакур? В настоящее время она - ваша преемница.
- Это замечательно, - серьёзно произнёс Люпин и пожал Флёр руку. - Спасибо, что пришли, профессор Делакур. Как вам Хогвартс? В своё время мне очень нравилось здесь преподавать.
- Он даже лучше, чем я ожидала, - признала Делакур. По сравнению с концом прошлого семестра её французский акцент стал сильнее, и Гермиона предположила, что она, вероятно, так же как и профессор МакГонагалл, провела лето во Франции. Затем Флёр обратилась к Гарри. - Мне очень жаль, - сказала она искренне. - Эта трагедия… такая неожиданная, такая ужасная.
- Спасибо, - пробормотал Гарри. - Я имею в виду… конечно.
Рука Люпина снова легла на плечо Гарри. Теперь, когда Гермиона подошла поближе, ей показалось, что Гарри это не очень нравится, но он слишком вежлив, чтобы сбросить её.
- Ты уверен, что хочешь пойти в «Три метлы», Гарри? - спросила она.
- Думаю, да, - ответил он. - Почему нет? Тонкс права, Сириусу бы это понравилось.
- Тонкс?
Губы Люпина слегка изогнулись.
- Дамблдор зовёт её Нимфадора, - пояснил он, - но она ненавидит это имя и поэтому использует обычно свою фамилию.
- Вот именно, - отозвалась Тонкс из-за спин Гарри и Рона. Учитывая обстановку, её голос звучал чересчур жизнерадостно. - Дурацкое имя. Ну да ладно. Послушайте, так как все, кто хотел уйти, уже ушли, полагаю, нам тоже пора… Я надеюсь, вы присоединитесь? - добавила она, обращаясь к Делакур и МакГонагалл. Гермиона ощутила, что Рон напрягся, и сейчас она была с ним полностью согласна. Ради всего святого, они ведь не на вечеринку по случаю дня рождения собираются!
- Нет, спасибо, - сказала МакГонагалл (её щёки всё еще алели). - Я, по крайней мере, остаюсь, - добавила она, метнув взгляд в сторону Делакур. - Конечно, я не могу говорить о…
- Я тоже вынуждена отказаться, - сказала Делакур, вежливо наклоняя голову.
- Ну что же, - заключила Тонкс. - Кингсли! Иди сюда, мы уже уходим. - Лысый чернокожий аврор, который говорил с профессором Синистрой, кивнул и направился к ним.
- Должен сказать, Тонкс, - сухо заметил Люпин, - у тебя талант всё превращать в праздник.
- Ох, - Тонкс хватило деликатности принять смущенный вид, и она бросила взгляд на Гарри. - Прошу прощения… я просто подумала…
- Ничего, - сказал Гарри и, к удивлению Гермионы, даже слегка улыбнулся. Это была слабая и не очень уверенная улыбка, но она всё-таки была. - Я понимаю, почему ты нравилась Сириусу.
Тонкс наконец прекратила улыбаться и положила руку на свободное плечо Гарри.
- Тогда давайте проводим его так, как ему бы понравилось.
* * *
Сам Рон считал, что Сириусу бы понравились более шумные проводы, чем эти, но, наверное, это было бы неуместно. Как бы то ни было, все присутствующие - Рон, Гермиона, Гарри, Люпин, Тонкс и Кингсли Шэклболт - сидели за угловым столиком в «Трёх Метлах», стараясь выглядеть весело и непринужденно. Хотя, если быть точным, Гарри даже не старался: бледный, задумчивый, он никому не сказал ни слова.
Рон не мог винить Гарри за это или делать вид, что удивлён его поведением. Последние два года Гарри вообще нельзя было назвать разговорчивым, а уж в прошлом семестре - особенно. Возможно, это началось со смерти Седрика Диггори, о которой он предпочитал вообще не говорить, а потом - покатилось как снежный ком. И то, что Рон и Гермиона в те дни больше интересовались друг другом, чем Гарри, только этому поспособствовало.
Невозможно избавиться от угрызений совести. Конечно, Гермиона просто неотразима (когда не пытается свести его с ума), но всё равно он мог бы уделять больше внимания лучшему другу. Оба должны были. Ведь они начали дружить втроём, и вытеснять Гарри из их компании было несправедливо. Естественно, Рон и Гермиона не могли изменить свои чувства друг к другу, но… им нужно было быть внимательнее. Хотя ещё не поздно исправиться, ведь так?
Рон посмотрел на Гарри, который потягивал виски, что втихаря купила ему Тонкс. Никто не возражал, хотя Рон мог бы поклясться, что и ему и Гермионе не светило ничего, кроме сливочного пива. Ох, ладно. Всё равно по лицу Гарри не скажешь, что ему нравится вкус.
- Я ведь был только на втором курсе в то время, когда вы уже учились на седьмом, - говорил тем временем Шэклболт Люпину, - я уверен, ты и не помнишь меня…
- Эмм, - вежливо промычал Люпин.
- Да чего уж там, - сказал Шэклболт с добродушной улыбкой, - к тому же, я ведь был на Рэйвенкло. Но вас четверых я знал. Все знали. Мы смотрели на вас с трепетом, особенно на Блэка. Он был такой весёлый, всегда смешил нас - младших.
Люпин улыбнулся.
- Я уверен, он делал это специально. Говори о Сириусе что хочешь, ему всегда нравилось, когда его обожали.
- В последнее время уже нет, - сказал Гарри тихо, но все повернулись и посмотрели на него. В уголках его губ застыла горькая усмешка. - После того как Министерство сняло с Сириуса обвинения, влюблённые волшебницы завалили его знаками внимания. По-моему, это его пугало.
Люпин тихо засмеялся.
- Ты шутишь. Он ещё в школе привык быть объектом поклонения. Конечно, потом, наверное, немного отвык… - голос Люпина внезапно сорвался, но Рону показалось, что он слышит невысказанные слова: «отвык, за 12 лет тюрьмы, куда угодил за преступление, которого не совершал, а теперь он мёртв и уже никогда не сможет снова «привыкнуть».
Наверное, присутствующие подумали о том же, потому что теперь все внимательно разглядывали столешницу. А потом Гарри сказал то, что Рон больше всего боялся от него услышать:
- Это моя вина. Я должен был остаться с ним.
- Гарри, нет! - в один голос воскликнули Гермиона и Люпин.
Мгновение спустя Люпин продолжил:
- Я хочу пресечь эту глупость с самого начала. Ты ничего не смог бы сделать. Сириус хотел, чтобы ты был в безопасности. Этого он желал более всего.
Гарри оттолкнул от себя стакан с виски, и его губы сжались.
- Я бы и так был в безопасности. Ведь авроры знали, что поступил сигнал тревоги, правда? - он выразительно посмотрел на Тонкс и Шэклболта, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке. - Я не должен был бежать. Я должен был остаться и помочь, тогда он смог бы продержаться дольше. До тех пор пока не появились бы вы.
- Может быть, ты и прав, - сказал Люпин. Гермиона ахнула, а Рон подумал, что Римус, наверное, сошел с ума. Это было совсем не то, что Гарри должен был сейчас услышать. - А может быть, и нет, - тем временем продолжал Люпин. - Мы не знаем наверняка, Гарри. Вы могли выжить оба, но также могли оба попасть в плен, и это было бы гораздо хуже. Подумай об этом. Даже такой рисковый человек как Сириус и то понимал, что мы не можем дать ни единого шанса подобному исходу. Это тебе о чём-нибудь говорит?
