Gierre - Гарри Поттер и Песочные Часы
Он рассмеялся и стал шутить о том, что Гарри может открывать небольшое предприятие прямо в Школе, и начать зарабатывать деньги на третьекурсниках, которые уже забывают, как приготовить зелье, но как раз вступают в возраст, когда оно особенно нужно. Гарри смотрел на фотографию матери и пытался изо всех сил не расплакаться. Скользкий Слизнорт сумел удивить его.
— Честно говоря, профессор, я бы не отказался от вашей помощи, — ответил Гарри. — Вижу, вы очень хорошо знали многих волшебников. И моих родителей.
— Лили, не Джеймса, — поспешно возразил Слизнорт, — Джеймс был несносным мальчишкой.
— Надеюсь, ваше предложение все еще в силе, — улыбнулся Гарри.
— Да–да, — поспешно ответил Слизнорт, — прости, если обидел, я всего лишь хотел пошутить.
— Дело в том, что я почти ничего не знаю, — честно сказал Гарри. — Не знаю, с кем дружили мои родители. Моя мама. Не знаю почти ничего о волшебном мире. Наверное, вы знаете, меня воспитывали магглы. Они не очень–то любили говорить о моей маме, и я почти ничего не знаю.
— О! — сообразил Слизнорт. — Ты хотел бы послушать, какой она была? Что ж, думаю, я вполне могу помочь тебе в этом.
— Буду очень благодарен, — ответил Гарри.
Он уже добрался до двери, когда Слизнорт окликнул его.
— Гарри? Знаешь, ты совсем не похож на одиннадцатилетнего. Наверное, так бывает со всеми мальчиками–сиротами. Ненадолго ты напомнил мне кое–кого.
— Кого, профессор?
— Не важно, — отмахнулся Слизнорт, — наша дружба закончилась не очень–то хорошо.
— Постараюсь вас не разочаровать, профессор, — улыбнулся Гарри и, осторожно прикрыв за собой дверь, отправился в гостиную Пуффендуя.
— Гарри, тебе письмо пришло! — крикнула Ханна, приветствуя его возле порога. — Домовик принес его прямо тебе в комнату.
— Прямо в комнату? — удивился Гарри.
— Наверное, это что–то важное, — ответила Ханна. Она явно волновалась за него, хотя они все еще не были толком знакомы.
На кровати лежало аккуратно запечатанное письмо. Гарри отложил учебники и взял конверт в руки. Невилл, который листал учебник по травологии, то и дело бросал на него обеспокоенные взгляды. Сломав печать, герб которой ни о чем не говорил Гарри, он начал читать:
«Дорогой Гарри, к сожалению, мы с тобой совсем незнакомы. Так вышло, что, несмотря на это, ты уже спас мне жизнь. Я узнал, что тебе удалось разоблачить Питера Петтигрю, притворявшегося домашним животным одного из студентов Гриффиндора. После этого мое дело пересмотрели и признали невиновным. С меня сняли все обвинения, и я хочу, чтобы ты, Гарри, знал, что я — честный волшебник. Не знаю, как написать тебе главное. Дело в том, что я являюсь твоим крестным отцом. По законам волшебного мира я могу получить право опеки над тобой, если, конечно, ты захочешь этого сам. Поскольку сейчас я нахожусь в Больнице Святого Мунго, и врачи утверждают, что нашлют на меня проклятье Империо, если я еще раз попытаюсь сбежать, мы не сможем увидеться в ближайшее время. Но я хочу, чтобы ты знал, что я благодарен тебе за то, что ты сделал, и я искренне надеюсь, что смогу быть для тебя хорошим опекуном. У меня есть дом и все необходимое. Надеюсь, если у тебя будет время, ты согласишься встретиться со мной на рождественских каникулах. До тех пор мы можем вести переписку — этого сестры мне запретить не могут. Поздравляю тебя с поступлением на факультет Пуффендуй! Много выдающихся, талантливых волшебников окончили этот факультет. Я уверен, что твои родители, с которыми мы всегда поддерживали хорошие отношения, были бы очень счастливы сейчас. Сириус Блэк.»
— Что там написано? — не выдержал Невилл.
— Кажется, у меня есть крестный, — ответил Гарри.
Все его самые смелые ожидания оправдались. Сириус действительно хотел встретиться с ним, даже несмотря на то, что не знал о нем почти ничего. Вероятно, он даже попытался сбежать из больницы! Гарри почувствовал, что после всех размышлений и беспокойств может, наконец, спокойно заснуть. Скиттер и Грюм не были убиты по его вине, в этих смертях виноваты Пожиратели Смерти. Как и в смерти Седрика Диггори, которую он пока еще может предотвратить. И вместе с Сириусом он, конечно же, сможет спасти еще много жизней.
11. Подорванное доверие
Ежедневные занятия окклюменцией начали давать свои плоды. Гарри подозревал, что пятый курс тоже не прошел даром, потому что с каждым днем чувствовал себя все более уверенно. Снейпу требовалось больше времени на подготовку, а вмешательство занимало совсем крошечные, незначительные периоды. Гарри понял, что уже может скармливать профессору самые безобидные воспоминания. У него в распоряжении было десять лет с Дурслями, и вопли тети Петуньи были отличной заменой информации о возрождении Ордена Феникса и расположении дома на улице Гриммо.
Слизнорт, вопреки сказанному, молчал. На занятиях он был приветлив и дружелюбен, но не спешил звать первокурсника на чай. Гарри заинтересовался, кого он напомнил профессору Зельеварения, и не связано ли это с тем, что теперь Слизнорт пытается увильнуть от исполнения данного обещания.
Больше всего сложностей было со сверстниками. Гарри все чаще ловил на себе обеспокоенные взгляды. В первые дни, когда он вел себя необдуманно и дерзко, никому не приходило в голову считать его странным. Теперь же, погруженный в свои мысли, он постоянно натыкался на взволнованное лицо профессора Стебль или первокурсников Пуффендуя. Больше всего волновался Невилл.
— Со мной все в порядке, — не выдержав, заявил ему Гарри, когда за обедом во вторник на третьей неделе их совместного обучения, Невилл печально вздохнул, глядя на однокашника.
— Ты выглядишь очень плохо, — ответил Невилл, — после этого письма ты сам не свой.
Чувствуя себя подлецом, Гарри сказал:
— Мой крестный в Больнице Святого Мунго.
Он знал наверняка, о чем подумает Невилл. И еще он знал о том, что Невилл никому еще не успел рассказать о своих родителях. Поэтому Невилл ничего не заподозрит и будет считать, что крестный Гарри сошел с ума. Слухи прекратятся, Гарри получит славу бедного, несчастного мальчика, последний родственник которого упрятан в застенки больничной палаты. План был жестоким по отношению к Невиллу, но Гарри счел его безобидным. Ведь Невилл никогда не узнает ни о каком плане, он просто сделает выводы сам. И сам решит проблему. И все равно, когда слова прозвучали, Гарри почувствовал себя ужасно.
— Извини, — ответил Невилл. По выражению его лица Гарри понял, что план успешно запущен.
К вечеру того же дня ни один пуффендуец не смотрел в сторону Гарри прямо.
Нужно было вернуться к созданию безопасного способа вести записи. Несколько дней в библиотеке не принесли плодов, поскольку чары, которые нужно было накладывать на пергамент или книгу, требовали существенных познаний в теории магии. Гарри не удивлялся тому, что Седрик Диггори освоил эти чары на втором курсе, но сильно сомневался, что справится без чужой помощи сам. Поэтому теперь его вечера разделились надвое. Половину их он проводил с Гермионой, которая, кажется, была вполне готова к тому, чтобы стать самым юным исследователем анимагии в истории магического мира. Другую половину они с Седриком сидели в факультетской гостиной и повторяли заклинания, одно за другим, и Гарри уверенно шел к победе. Ханна Аббот однажды застала их за этим занятием и попросила поучаствовать. Гарри, не решившись привлекать к себе внимания отказом, вынужден был согласиться. Так их стало трое, и за их успехами незаметно наблюдал весь Пуффендуй.
Дамблдор больше не вызывал его к себе, но Гарри был уверен, что находится под постоянным наблюдением. Первые дни он с большой опаской пил тыквенный сок. Его успокоила странная мысль: Снейпу не будет выгодно, если он расскажет всю правду директору. И вместе с этой мыслью он понял причину, по которой его еще не упекли в застенки Отдела Тайн для подробнейшего изучения.
Власть директора Школы Чародейства и Волшебства распространялась на территорию Хогвартса, но за его пределами сражались за власть самые разные организации и отдельные волшебники. Гарри помнил, что Люциусу Малфою было достаточно одного похищения ребенка в Школе, чтобы воздействовать на Фаджа и остальных попечителей. Дамблдор не смог остаться в Хогвартсе, даже несмотря на то, что от этого зависела жизнь Джинни Уизли. Он ушел, возложив операцию спасения первокурсницы на второкурсника. Нет, всесильным Дамблдора назвать было сложно, поэтому, пока Люциус отправляет Гарри темные артефакты, можно не беспокоиться за состояние тыквенного сока. Возможно, его кубки проверяют на различные яды и сыворотки Министерство, Школа и Пожиратели Смерти вместе взятые. Или, что куда более вероятно, никому вообще нет дела до его тыквенного сока.
