Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)
Мы быстро миновали луг и вступили в тень Заколдованного леса. По коже побежали мурашки — то ли от ночной прохлады, то ли от волнения, и я с трепетом вгляделась в чащу: «Что-то меня ждет?» Ничего особенного, однако, не обнаружилось. Луна освещала чуть заметную лесную тропинку, окруженную разлапистыми елями. «Раз есть тропинка, значит, кто-то здесь ходит, — приободрилась я. — Ничего! Смогла же забраться на башню Технологии. Надеюсь, и здесь не оплошаю. Чего страшного прогуляться по лесу? Да это мне раз плюнуть!»
Клубочек резво подпрыгивал, будто был не шерстяной, а резиновый. Послушно приостанавливался и ожидал, если я отставала. Случалось это все чаще и чаще, поскольку с каждым шагом путь становился все более сложным. Молодые елочки постепенно сменились крупными деревьями. Ветки их цеплялись за одежду, царапали руки, мешали пройти. Трава исчезла, и под ногами сухо захрустел мох. Появился бурелом. Наткнувшись на упавшие стволы, клубочек, не затрудняясь обходом, перепрыгивал их. А я, удерживая в руках рвущуюся нить, или карабкалась наверх завала, или на четвереньках проползала снизу. А если учесть, что все это происходило ночью, в неровном свете луны, путь которому преграждали верхушки елей-великанов… «Ужас! — я продиралась сквозь колючки, преодолевала препятствия и на чем свет стоит ругала Анфису. — Зачем было отправлять меня в такое место? Можно было просто объяснить, в чем дело, не гнать меня в эти дебри!!!»
Увлеченная формулировкой претензий, я не сразу обратила внимание на то, что лес понемногу начал превращаться в сухостой. То там, то тут обнаруживались наполовину мертвые деревья: засохшие нижние ветки и редкая зелень на верхушке. «Помнится, Анфиса говорила, что когда начнут встречаться сухие деревья…» Додумать мысль я не успела. Как-то совсем неожиданно лес расступился, и в образовавшемся просвете блеснула поверхность воды. Озеро. Небольшое, круглое, окруженное стройными ивами, залитое колдовским светом луны.
Клубочек вдруг дернулся, подпрыгнул и рассыпался серым пеплом, будто его и не было. «Выполнил свое предназначение?» Я стряхнула с пальцев пыль от нити и залюбовалась открывшейся картиной. По поверхности воды к моим ногам тянулась серебристая дорожка, проложенная в темном отражении опрокинутого леса. При малейшем дуновении ветерка она покрывалась легкой рябью, оживала. А листья ив начинали нежно шелестеть, будто перешептываясь между собой. «Красиво… — подумала я. — Но непонятно. Что именно хотела показать Анфиса?»
Озеро было неглубоким, и сквозь плывущий рисунок леса довольно ясно просвечивало дно. У берега было видно каждую песчинку, а чуть глубже начинались густые заросли водорослей, в которых… «Что это?!» На озерном дне, окруженные колышущимися нитями, лежали люди. Мужчины, женщины… Руки вытянуты вдоль тела, а лица так спокойны, что если бы не слой воды, можно было подумать, что они просто спят. «Что с ними? Как они тут оказались? Утонули? Так массово?!»
Заросли водорослей покачивались, то пряча людей, то вновь открывая. Молодая девушка в белом платье… Пожилой мужчина с седой шевелюрой… Светловолосый парень… Женщина в расшитом сарафане… Несмотря на рябь, бегущую по воде, одежда людей оставалась застывшей, как их тела и лица. «Как такое может быть?!»
Я переводила взгляд с одного человека на другого, и постепенно до меня начало доходить, что каждый лежит не просто на дне озера, а в окружении некой прозрачной субстанции, не пропускающей воду. Что за жуткое воплощение сказки о мертвой царевне и ее хрустальном гробе!
«Что это? Для чего это? — мои мысли в поисках ответа скакали словно белки. И вдруг резко, неожиданно пришло осознание. — Сбор энергии — вот это что! Люди живы, но без сознания. А потому не могут оказать сопротивления. Очень удобно, очень эффективно и… ужасно».
Фантазийные миры ублажают посетителей, предлагают им разные развлечения и забавы для того, чтобы вызвать эмоциональный отклик и тем самым увеличить приток псиэнергии. Однако восхитить, поразить воображение современного избалованного человека довольно сложно и тем более удержать его внимание надолго. Как только новизна впечатлений теряется, падает энергетическая отдача. Однако если погрузить человека в статис — в состояние полусна-полуяви, в котором он не может сопротивляться энергетической откачке, то его можно выжать практически досуха.
«Но кто мог организовать это кошмарное производство? Кто мог додуматься до такого? Нужно немедленно сообщить. Но кому?! Тут требуется команда медиков, парапсихологов. И срочно! Что же делать?! Кого звать?! Найду ли я обратную дорогу через лес? Могу ли я уйти, оставив здесь людей?..»
Я заметалась по берегу.
* * *Я разрывалась между желанием немедленно бежать к людям прямо через темный незнакомый лес и рациональной мыслью дождаться утра здесь, на озере, когда у кромки леса хрустнула ветка, и надтреснутый голос ворчливо произнес:
— Разведала так-таки, проныра!
Я резко обернулась и обнаружила на опушке леса матушку Марфуту. Рядом, держа под уздцы двух коней, стоял Данимир. Управительница смотрела грустно и с укоризной.
— Матушка Марфута?! Что это? Кто это сделал?
Управительница печально вздохнула, обреченно пожала плечами:
— Я это, касаточка…
Мои глаза распахнулись от ужаса:
— Но… Как же так?
«Как же так?! Матушка Марфута?.. Но почему? Зачем? Не может быть!»
— И чего тебе, беспутой, спокойно не сиделось? — продолжала между тем Управительница ворчливо. — Уж все для тебя сделала, аж парня гарного нашла. Ан, нет. Неймется ей! Глядишь, летела бы сейчас домой и в ус не дула, а тут на тебе…
«Боже мой! Какой кошмар! А ведь она мне так нравилась!»
— Ваши действия незаконны, — дрожащим голосом произнесла я, пытаясь сообразить, что же мне сейчас делать. — Если вы признаете свою вину, то наказание может быть смягчено.
— Ну что ты, милочка. Зачем мне наказание? Я улетаю скоро… Буду жить припеваючи, при такой-то денежке. Так что надо мне, чтобы все было шито-крыто. А посему придется тебе, деточка, к ним присоседиться, — и матушка Марфута кивнула в сторону озера.
Я с ужасом посмотрела на застывшие тела, покоящиеся в прозрачных гробах. «Нет!!!»
— У вас ничего не выйдет! — отчаянно выкрикнула я. — Я агент ИнтерГпола! Меня будут искать!
— Выйдет, золотая моя. Ты сама все подготовила: сообщение о возврате отправила, флаер твой от нас вылетел… Так что здесь тебя искать не будут. Исчезла во время перехода, и все дела.
Тут Управительница взмахнула рукой, и я почувствовала, как что-то совсем невесомое, будто легкий шелк, падает на плечи. Вдруг очень сильно захотелось спать… Спать-спать-спать… Матушка Марфута смотрела, усмехаясь.
— Данимир, — отчаянно позвала я, стараясь преодолеть наваливающееся, будто пуховое одеяло, безразличие. — Помоги!
— Мамаша, может, не надо? Все-таки агент… — баском протянул богатырь.
— Заткнись, — ласково посоветовала матушка.
— Прости, Аленушка, но я пас, — с сожалением сообщил парень, глядя грустными телячьими глазами. — Я против мамаши не пойду. Мамаша, я подожду в лесу, не могу я на это смотреть…
— Ох ты, чувствительный какой! — проворчала Управительница. — Ну иди, постой в сторонке. Я сейчас, быстро…
Данимир развернулся и тяжелой поступью двинулся прочь. Сухие ветки захрустели под копытами неспешно бредущих за ним коней. Хвосты мирно покачивались из стороны в сторону. Ну конечно, чего лошадкам волноваться — не их ведь собираются запихать в воду!
Я с отчаянием смотрела вслед удаляющейся группе. «Сто-о-ойте! Пожалуйста!» Будто услышав мой мысленный призыв, Данимир приостановился, нерешительно оглянулся. «Ура! Он поможет!» Надежда на счастливый финал возродилась птицей феникс.
«Гарный парень» грустно вздохнул, виновато выговорил:
— Жаль, что так получилось, Аленушка…
И ветки с шорохом сомкнулись за его спиной. Последними исчезли покачивающиеся лошадиные хвосты.
— Данимир всегда был послушным мальчиком, — захихикала Управительница, глядя на мое ошеломленное лицо.
Воздух вокруг начал быстро густеть. Я, почувствовав это, отчаянно задергалась.
— Лучше не рыпайся, милочка, — ласково посоветовала матушка Марфута. — Мои чары крепкие. Смирись, тебе же легче будет.
«Не хочу оставаться здесь! Не хочу-у-у-у!!!» Я задергалась сильнее.
— Ой, неугомонная, — осуждающе покачала головой Управительница.
Вверху вдруг что-то затрещало, посыпалась труха, и на поляну, тяжело хлопая крыльями и обламывая ближайшие ветки, опустилась громадная черная птица. Такая же, как та, что нападала на меня на башне Технологии. «Или та же самая?»
Птица отряхнулась, покрутила грифьей головой. Покосилась на меня, потом обернулась к матушке Марфуте.
