Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me"

Они создали собственное Адское пламя. И если даже опытные тёмные волшебники старались не использовать его бесконтрольно, то маглы просто играючись могли стереть все миры в прах. Спасет ли Протего от радиации?

Прав был Долохов, их всех нужно было держать под Империусом.

Домой они добирались мучительно долго. Обливаясь потом и покрываясь прилипчивой пылью. Разговаривать не хотелось, Драко ещё вначале потрудился запомнить карту и поэтому просто вёл всех за собой. Гойл сзади пыхтел, стонал и, возможно, был даже готов спуститься в подземелье к маглам, только бросать отряд он никогда бы не стал. Теодор же после музея заметно помрачнел и пребывал в том особенном задумчивом состоянии, когда любая помеха со стороны воспринималась как угроза жизни. От такого Нотта можно было бы легко получить в челюсть. Да и лишний раз открывать рот в жару никому не хотелось. Поэтому они шли по магловским улицам молчаливые, угрюмые, такие же, как после памятного рейда с оборотнями, когда те в угаре битвы пожрали своих же волшебников и изнасиловали нескольких не успевших убежать кентавров.

Сейчас на душе было ещё более гадко.

Маглы оказались вовсе не такими, какими их описывал отец. Неразумными, да. Но только идиот мог недооценивать их технологии и страсть к изобретательству.

Пока волшебники выясняли, у кого магическая кровь чище, магловская обезьяна сковыряла себе из палок гранату.

Дементоров на них мало.

Самым правильным со стороны магического мира было бы забрать технологии и откатить их назад в средневековье, оставив им пушечные ядра и стрелы. Неразумным и этого хватило бы, чтобы продолжать истреблять друг друга, зато волшебники могли бы спокойно продолжать заниматься своими делами. Драко перекатил эту мысль, словно прохладный мятный леденец во рту. Это стоило обдумать.

Дома Тео сразу заперся в душе, а Гойл с умирающим видом лег на диван и даже начал тихонько постанывать.

Драко вспомнил, насколько голоден, и решил поступить по примеру Грега — разогреть еду в микроволновке.

Поэтому просто закинул два яйца и нажал на зелёную кнопку…

Бум!

Что-то внутри взорвалось с оглушительными хлопками.

Как эти маглы вообще доживали до старости?

Комментарий к 4. Мы не маглы. Маглы не мы.

Атмосфера главы: https://pin.it/1hpqKU9

Видео к главе: https://t.me/aris_gde_glava/176

========== 5. Змеи тут ==========

Гермиона бегло пробежалась пальцами по коричневым корешкам папок и раздражённо задвинула ящик. Пять минут назад она бессовестно вскрыла замок на двери кабинета Лампкина и в данный момент ощущала себя самой опасной преступницей во всём магическом Лондоне.

Пожиратели смерти должны были бы преклонить колени и поклясться в верности её криминальному авторитету. Правда, что бы она с ними дальше делала, Гермиона ещё не решила. Порабощать миры как-то не тянуло, банк уже один раз грабила — не понравилось. Может, клумбы миссис Аддерли отправила бы обрабатывать или заставила починить раздевалку на стадионе… В любом случае она подумала бы об этом позже. Сейчас Гермиона находилась в тесном, душном кабинете старшего аврора и очень-очень боялась, что Мартин решит прийти сегодня на работу вовремя.

Мерлин и Годрик, в кого только она превратилась?

Грейнджер сглотнула горькую слюну, но ощущение застрявшего в гортани комка никуда не исчезло. Было ужасно стыдно за то, что она сейчас делала, но останавливаться точно не собиралась. Ей любой ценой требовалось узнать куда сослали группу Малфоя, поэтому Гермиона отодвинула свою совесть подальше в тёмный уголок и пошла на это дисциплинарное нарушение. Дисциплинарное ли или, это уже было что-то серьёзней? Она перебирала в уме, какие своды закона могла нарушить своим проникновением в кабинет Лампкина, а её пальцы в это время ловко выдвигали ящики дубового стола и пробегались по корешкам папок. От нервного напряжения во всём теле руки мелко дрожали, предательски затрудняя поиск. Маленькая настольная лампа отбрасывала тусклый свет, и Гермиона с трудом различала надписи на документах, но зажигать Люмос казалось опасным — кто-нибудь мог заметить сквозь узкую щель под дверью.

Почти отчаявшись, она выдвинула последний ящик и, к своему огромному облегчению, обнаружила то, что искала. Не сдержав долгий, протяжный вздох облегчения, Грейнджер бегло пролистала страницы и убедилась что это именно то, что ей требовалось. Времени на тщательное изучение не оставалось — в коридоре сквозь обычный рабочий гул уже слышались шаркающие шаги старшего аврора. Мартин хромал на одну ногу, и эту его манеру ходьбы Гермиона ни с чем не перепутала бы. Вот почему именно сегодня он решил не опаздывать?

Она ловко спрятала папку между пустых листов бумаги и скользнула на гостевой стул. Будто бы так и сидела. Ручки на коленки, взгляд лихой и слегка придурковатый — образцовый стажёр ждёт своего старшего аврора.

Скрипнула дверь.

— Миона, ты уже тут? Как всегда, рано, — в кабинет вошёл немолодой тучный аврор. Его круглый живот и белая аккуратная бородка создавали ему образ добродушного Санты.

Гермиона разгладила невидимые складки на чёрной форменной юбке и неловко поёрзала на стуле. Ладони вспотели, и она всерьёз опасалась, что если возьмёт сейчас в руки перо, то не сможет нацарапать даже свою подпись.

— В твоём возрасте надо днями и ночами пропадать на свиданиях, а не в моей тесной каморке. Девочка, война закончилась, — наставник по-отечески потрепал её по голове и, прихрамывая, прошёл на своё рабочее место.

От его ласкового жеста на душе стало совсем гадко. Гермиона смотрела куда угодно, только не на него. Под весом Мартина протяжно застонал стул, и она подумала, что обязательно подарит Лампкину новое удобное кресло, пока это не развалилось прямо под ним.

Может подарок хоть как-то загладил бы пожирающее её изнутри чувство вины.

— Марти, ну какие свидания? — Гермиона натянуто улыбнулась. Голос будто бы принадлежал не ей, а какой-то незнакомке с повадками трусливой мыши.

С мистером Лампкином они познакомились на эвакуации нескольких семей, на которых у Волдеморта были поистине фантастические планы: пытки и медленная мучительная смерть — всё, как он любил.

И неожиданно оказалось, что такая будоражащая обстановка, когда вас всего двое против шести, когда остальные члены твоей группы либо мертвы, либо отправлены в Мунго, когда мимо пролетают зелёные лучи Авады, а ты смотришь на лицо напарника и думаешь, что это последнее, что увидишь в своей жизни, очень сближает. Даже роднит.

Буквально за несколько месяцев Мистер Лампкин стал для неё кем-то вроде крёстного отца. Они побывали вместе на пяти операциях Ордена и остались живы. А это что-то да значило. Мартин всегда приносил ей горячее какао, когда они вместе оказывались в одном убежище, и Гермиона точно знала, что в кармане его потрёпанного серого пиджака лежали засахаренные лимонные дольки. Для неё.

— Девочка моя, ты когда последний раз выбиралась куда-нибудь? — голос Лампкина всегда звучал уютно и безопасно. Хотелось спрятаться в его тёплых объятиях от всего мира и вдохнуть аромат неизменного одеколона с нотками шипра и можжевельника. Мартин был надёжным и безопасным, как спрятанный в лесной глуши деревянный домик. Весь мир рухнет, а Мартин останется. Неизменно такой же — добросердечный и улыбчивый.

— Я как раз хотела поговорить с тобой об этом, — Гермиона не могла заставить себя посмотреть ему прямо в глаза и уставилась на рамочку с колдографией рыжего кота. Тот катал розовый мячик между мягких лапок. Атласный бантик на шее котёнка навевал не самые успокаивающие ассоциации с другой работницей Министерства.

Наставник принял картинную позу, подперев массивным кулаком подбородок.

— Я весь внимание, — наигранно-заинтересованным тоном протянул он, и Гермионе стало абсолютно очевидно, что ответного энтузиазма можно не ожидать.

— Я могу присоединиться к работе с твоим проектом, — она твёрдо взглянула в голубые глаза старшего аврора. На секунду показалось, что он вот-вот прочитает её эмоции, как открытую книгу и навсегда в ней разочаруется. Но Лампкин театрально всплеснул руками и искренне рассмеялся, будто бы ничего смешнее в жизни не слышал: