The Killers - Исход Тьмы
— Да-да... это все само собой разумеется, но... есть еще кое-что. Северус, я никому не говорила до этого, ты первый. Даже не знаю, cтоит ли сказать об этом Люциусу? — подняв голову, с тревогой сказала Нарцисса.
— Сначала расскажи мне, а потом вместе решим, стоит Люцу быть в курсе или нет, — ободряюще произнес Снейп.
Нарцисса со вздохом высвободилась из его объятий и села прямо на пол, на пушистый серый ковер.
— Ты знаешь, у меня всегда было туговато с чувственностью. Ну вот такая я ледышка... Или это оттого, что я в школе слишком уж чувствовала всю вот эту похоть, низменные желания подростков с гормональными созреваниями, липкие взгляды, пошлые мыслишки и жаркие беззастенчивые признания школяров друг другу... Лапанья, объятия, стоны... Да, я понимаю, что веду себя как невинный цветочек, но если я эмпат, то у меня все это обилие неприкрытой животной, неосознанной в полной мере сексуальности предсказуемо вызывало брезгливость и отвращение. Такое ощущение, что мне бы лучше было в каком-нибудь магловском монастыре. Ну и... просто я так привыкла, что Люциус — мой будущий муж, что от этих мыслей мне не бывало плохо или противно, да и Люц ведь веселый и красивый не только внешне. Он и как человек мне нравился, и ты тоже. В вашем обществе я чувствовала себя полностью защищенной. Но все опять изменилось, когда я забеременела. Ты помнишь, что я носила сына очень тяжело, постоянно лежала в постели, болела и всякое прочее. Измучила я тебя тогда, Сев...
— Перестань, Нарси. Это наоборот, хорошо, что я мог быть рядом и помогать тебе, потому что не доверяю всяким шарлатанам, зелья они варят просто убийственные. Не то что помогут при тяжелой беременности, наоборот, как бы выкидыш не спровоцировали, — проворчал Северус, донельзя тронутый.
— Ну да, это верно. Так вот, когда я, наконец, родила Драко, и мне подали его, спящего, такого крохотного, розового, завернутого в белую пеленку... Белые волосики, личико ангелочка... Я сразу поняла, что он для меня все! Я не смогу потерять его, не смогу знать, что он мучается или ему причиняют боль, унижают, пытают и мучают! Это было как... как будто нож проворачивают в открытой ране, само осознание, что с ним может такое случиться! А ведь может, в наше неспокойное время! И сейчас и в будущем. Я вовсе не уверена в этом шатком перемирии, которое сейчас установилось, поэтому и хотела так сильно уехать отсюда подальше. Но Люциус... он такой упрямый! Такой самоуверенный, думающий, что происходящее никоим образом не повлияет ни на него, ни на нас, ни на его дела. Но я ведь чувствую, что все это затишье перед бурей! И добром не кончится. Ах, если бы он послушал меня и мы все убрались бы отсюда... Но теперь уже поздно.
— Так вот, я не могла вынести неизвестности и пошла к Бурой Локусте, — Нарцисса встала и подошла к столику с вином. Налила два бокала крепкого эльфийского и подала питье Северусу, который застыл как статуя при упоминании имени.
— Ты... ты с ума сошла! — заорал Снейп, отшвыривая бокал с драгоценным напитком. — Она могла забрать тебя всю, целиком! Да как ты вообще смогла выбраться от нее живой и невредимой? Как? О чем ты, вообще, думала? Уж точно не о себе и не о нас! Хотела оставить ребенка сиротой?
— Да, ты прав. Я не думала ни о ком, кроме моего сына! — не моргнув и глазом, подтвердила Нарцисса. — Потому что все мы люди взрослые и можем постоять за себя или умереть с достоинством, а вот Драко — нет! Он совсем малыш, и я хотела точно знать, что с ним все будет в порядке.
Cеверус, шумно дыша, бегал по спальне взад-вперед. Он был в ужасе. Даже Темный Лорд и тот не осмелился пойти к этой мрачной могущественной ведунье. Она жила обособленно, в самой глубине Шервудского Леса, в доме, построенном на огромном старом дубе. Дерево было окружено мощными защитными чарами, магия для которых шла из самой земли. И подходить к ее обиталищу следовало только босиком, в одной мантии на голое тело, без палочки и какого-либо оружия. Сила ее была велика, она могла менять судьбы и забирать жизни на расстоянии, но никогда не принимала ничью сторону в каких-либо войнах, которых на ее памяти было немало. Также болтали, что старуха — провидица, и если ты ей понравишься — она напророчит тебе счастливую богатую жизнь, а если нет — то скорую и неизбежную смерть.
Поговаривали, что когда Гриндевальд начал бесчинствовать в Европе, Дамблдор наведывался к ней вместе со своим другом Николасом Фламелем, но она выгнала директора Хогвартса вон, оставив только Фламеля.
После этого Дамблдор выжидал еще несколько лет, прежде чем вступил в бой с Гриндевальдом. Правда, до этого момента погибло очень много маглов, но когда это волшебников интересовали какие-то простаки, которых по всей земле как грязи?
И вот теперь Нарцисса в своей слепой материнской любви сделала такую глупость! Что же она отдала в уплату за знание?
— Мне было очень страшно, но я пошла. Северус, у тебя нет ребенка, и ты никогда не поймешь, что значит испытывать чувство беспомощности. Когда ты осознаешь, что отдашь все, буквально свою жизнь, здоровье, часть себя, лишь бы твое дитя было всегда в безопасности. Локуста сказала, что магия материнской жертвы очень сильная и может победить даже самое большое зло. Я спросила ее, что ожидает моего сына.
Она долго смотрела в котел с водой, в которую опустила любимую погремушку Драко, мое обручальное кольцо, перстень Люциуса и флакон с твоим зельем. Она сказала... сказала... — Нарцисса опять начала всхлипывать.
Но Снейп не стал ее утешать, он чуть не лопался от желания побыстрее узнать все.
— Ну, что? Говори быстрее, что она сказала? Мерлин, как же меня достали эти пророчества! Не успел от одного отойти, как тут другое на подходе! — простонал он, закрыв лицо ладонями.
— Она сказала, что не видит ничего хорошего для моего сына. Что я, будучи постоянно в тревоге, буду баловать его непомерно, что он своим поведением снищет себе на голову много неприятностей, что, в конце концов, станет ли править миром Свет или Тьма, мой сын окажется рабом и у тех и у других! Что он будет не более, чем просто постельной игрушкой, развлечением для сильных мира сего, которые захватят власть законом или обманом, не суть важно. Его будут унижать, пытать, мучить... И я, если буду жива — стану наблюдать его беспросветную жизнь и плакать кровавыми слезами и жалеть, что вообще произвела на свет младенца. Моргана, она говорила такие страшные вещи! Про всех нас! Что всех слизеринцев истребят, до единого. А кто останется в живых — сгниет в тюрьме или станет грязью под ногами Победителей! Это все ради общего блага! И все это с кривой улыбкой на лице. Страшнее зрелища я не видела... Я сто раз пожалела, что пошла к ней, но отступать было поздно. И я собралась с силами и спросила, какую плату я должна, чтобы избавить Драко от этой участи, — задыхаясь шептала Нарцисса.
— Она удивила меня. Локуста улыбнулась и сказала, что для столь сильно и беззаветно любящих матерей у нее огромная скидка. В отличие от чокнутых маньяков, желающих мирового господства, непомерной власти, сумасшедших денег, чужих жен, имений и состояний. Она сказала, что направит судьбу Драко по другому пути, и он не окажется бесправным созданием на цепи, которого все будут мучить и унижать. И он будет жить достойной спокойной жизнью, вдали от Британии. Взамен она потребовала все лишь... — Нарцисса замолчала.
— Что потребовала? — тихо спросил потрясенный Северус.
— Мою любовь к Люциусу, — просто ответила Нарцисса и улыбнулась — светло и легко.
— Но...
— Это оказалось не так и трудно, Северус. Видишь ли, дело в том, что почти все женщины сложные натуры. И им невыносимо видеть, как их муж общается с друзьями, любовницей или любовником. Они желают все его внимание только себе. Таковы мы, собственницы и ревнивицы. Если бы я продолжала любить Люциуса со всей страстью, то вскоре сожрала бы себя изнутри, потому что ревновала бы его к тебе, а тебя бы потихоньку возненавидела из-за Люциуса. Человек слаб, и не всегда контролирует свои эмоции, и я не исключение. А я ведь не только могу чувствовать чужие ненависть и зависть, я могу и сама генерировать эти чувства обратно, на людей. Но я люблю тебя как друга, как брата, от тебя единственного я не чувствую отрицательных флюидов, и это говорит о том, что ты тоже искренне любишь и уважаешь меня, и не хочешь причинять боли, хотя и проводишь немного времени с Люциусом. Я не хотела бы упасть во Тьму.
Поэтому я ни секунды не колебалась — мне достаточно будет и того, что я люблю своего сына. Он теперь для меня все, и я постараюсь, чтобы с ним не случилось того, что Локуста предопределила. Но она обещала, что все будет в порядке. Я... она что-то сделала со мной, и собрала в хрустальный флакон золотистую собстанцию, похожую на воспоминания. И сказала, что моя любовь к мужу теперь принадлежит ей. И засмеялась. У нее был такой странный смех — как будто лесные колокольчики зазвенели после дождя, и повеяло утренней свежестью.
