Геннадий Красухин - Круглый год с литературой. Квартал второй
Через некоторое время исчез муж Кетлинской А. Зонин. Оказалось, что он арестован. Честный человек, Кетлинская собралась ехать в Москву вызволять мужа, заявлять о своём неверии в его виновность. Но органы объяснили ей, что Зонин её обманывал, и она уверовала в это.
Однако когда Зонин был освобождён, она поверила ему и жила, вечно каясь в той трагической своей ошибке.
Она написала роман «Дни нашей жизни» (1952), комедию «Да вот она, любовь» (1954). В 1964-м роман «Иначе жить не стоит» – об учёных, в которых верила, – чрезвычайно идеологически выдержанное сочинение. Но заглавие выражает её жизненный принцип. Она честна сама с собой.
Две недели не дожила Кетлинская до своего 70-летия. Она умерла 23 апреля 1976 года (родилась 11 мая 1906-го).
* * *Наиболее известны две работы Анатолия Васильевича Митяева: «Книга будущих командиров» (1970) и «Книга будущих адмиралов» (1979). Дети, стремящиеся в командиры и в адмиралы, получили огромную пищу своему воображению.
Митяев записался добровольцем на фронт уже в 1942-м. Служил орудийным номером в гвардейском миномётном дивизионе.
Дебютировал со стихами и прозой в 1946-м в газете Дальневосточного военного округа «Тревога».
Демобилизовался в 1947-м.
И 10 лет – с 1950 по 1960 проработал ответственным секретарём газеты «Пионерская правда». А потом ещё 12 – с 1960 по 1972 – главным редактором журнала «Мурзилка».
Разумеется, он не только служил, но и писал. Рассказывал детям об армии, о войне. Есть у него, например, книга «Тысяча четыреста восемнадцать дней: Герои и битвы Великой Отечественной войны». Есть книга «Подвиг солдата». А есть о ратном прошлом России «Ветры Куликова поля» и «Гром Бородина».
Кроме того, он был весёлым человеком, и эту весёлость выразил в своих сценариях к мультикам. Кстати, «Союзмультфильм» он возглавил после «Мурзилки».
Все мои знакомые по «Литературной газете» юмористы и художники очень тепло вспоминают Анатолия Васильевича, умершего 23 апреля 2008 года (родился 12 мая 1924-го).
* * *Вот оно – стихотворение «Одесса» Василия Ивановича Туманского. Впрочем, для нашей мысли хватит и его начала:
В стране, прославленной молвою бранных дней,
Где долго небеса отрада для очей,
Где тополы шумят, синеют грозны воды, —
Сын хлада изумлён сиянием природы.
Под лёгкой сению вечерних облаков
Здесь упоительно дыхание садов.
«Сын хлада» не только изумился одесской природе, но изумил ею Пушкина, который поделился своим изумлением с читателями «Евгения Онегина»:
Одессу звучными стихами
Наш друг Туманский описал,
Но он пристрастными глазами
В то время на неё взирал.
Приехав, он прямым поэтом
Пошёл бродить с своим лорнетом
Один над морем – и потом
Очаровательным пером
Сады одесские прославил.
Всё хорошо, но дело в том,
Что степь нагая там кругом…
Надо сказать, что поскольку Туманский с 1823 года служил в канцелярии графа Воронцова, то во время своих служебных командировок в Бессарабию он подружился с Пушкиным, которого в качестве автора сосватал Рылееву и Бестужеву – редакторам журнала «Полярная звезда».
Стоит сказать и о том, что Пушкин поймал на нелепом вымысле не просто некоего Туманского, но в то время очень популярного поэта, друга его друзей. С Туманским дружит Кюхельбекер. Туманский – член «Вольного общества любителей российской словесности» и в отличных отношениях с другими членами этого общества.
Пушкин хорошо относится к Туманскому. Конечно, смешное смешит его. Не только одесские сады. Но и то, что
Туманский, Фебу и Фемиде
Полезно посвящая дни,
Дозором ездит по Тавриде
И проповедует Парни.
Парни – это великий мастер элегии. Для Туманского элегия – главный жанр поэзии. То есть, Пушкин смеётся над тем, что Туманский обчитал, кажется, всю Тавриду своими элегиями.
Но Пушкин вовсе не считает Туманского графоманом. Иные его стихи, по мнению Пушкина, «отличаются гармонией и точностию слова и обличают решительный талант». «Добрый малый» – так характеризует Пушкин приятеля.
А приятеля интересует не только поэзия. И не только искусство. Он деятельно участвует в редактировании Андрианопольского мирного договора (1831). В 1835 его назначают секретарём русского посольства в Константинополе. Несколько лет он работает над трудом «Опыт истории Государственного совета в России с 1769 по 1820 г.». В 1841 году 1 часть труда представлена Николаю. Императору она нравится, и Туманский получает чин действительного тайного советника. В 1844 году на место его друга государственного секретаря барона Модеста Корфа приходит новый секретарь Н.И. Бахтин, с которым у Туманского отношения не складываются. И в 1846 году, не дослужив двух лет до 25-летнего юбилея, он подаёт прошение об отставке. После удовлетворения прошения поселяется в своём родовом имении в Полтавской губернии, где избирается попечителем Полтавской гимназии. Накануне подготовки крестьянской реформы Туманского единогласно избирают Председателем Полтавской комиссии по улучшению быта крестьян и депутатом в Петербург для представления проекта положения. В его архиве сохранилась одна из последних его записей: «Считаю себя истинно счастливым, что дожил до этого радостного дня. От всего сердца поздравляю вас, добрые крестьяне, с правами гражданства, дарованного вам…».
Так он хотел закончить свою речь, с которой собирался выступить в день опубликования закона об отмене крепостного права.
Но, увы, до этого дня он не дожил. Он умер 23 апреля 1860 года. Родился 28 февраля 1800-го.
* * *«Суровый Суров не любил евреев». Я приводил уже в этом календаре сатирическое стихотворение Казакевича, которое начинается этой строчкой.
Мне довелось увидеть Анатолия Алексеевича Сурова, родившегося 23 апреля 1910 года в нашей писательской больнице, которая была напротив Онкоцентра Блохина. Меня положили туда на обследование. Пытались понять, от чего и на что у меня была тогда сильная аллергия. А старичок Суров ходил по коридору в паре с поэтом Борисом Примеровым, которого я знал.
От предложения Примерова познакомиться с Суровым отказался наотрез.
Не из-за нелюбви Сурова к евреям, – их многие писатели не любили. И даже не из-за погромных его выступлений во времена кампании борьбы с космополитами. А из-за его разоблачения.
Он, известный при Сталине драматург, лауреат двух сталинских премий за пьесы «Зелёная улица» (которую я хорошо помню) и «Рассвет над Москвой», обрушившийся не только на драматургов-евреев, но и на К. Симонова и Б. Горбатова за тот же космополитизм, не писал, как выяснилось, многих своих пьес: их писали за него те самые космополиты, которых выбрасывали из учреждений и лишали куска хлеба.
Кусок хлеба им Суров дал. Но и взял за это много.
Потом уже Юрий Нагибин утверждал, что Суров занимался плагиатом и прежде, что «будучи заведующим отделом рабочей молодёжи в газете «Комсомольская правда», присвоил пьесу своего подчинённого А. Шейнина «Далеко от Сталинграда».
«Обвинение в плагиате, – пишет Нагибин, – было брошено Сурову на большом писательском собрании. Суров высокомерно отвёл упрёк: «Вы просто завидуете моему успеху».
Тогда один из «негров» Сурова, театральный критик и драматург Я. Варшавский, спросил его, откуда он взял фамилии персонажей своей последней пьесы. «Оттуда же, откуда я беру всё, – прозвучал ответ. – Из головы и сердца». – «Нет, – сказал Варшавский, – это список жильцов моей коммунальной квартиры. Он вывешен на двери и указывает, кому сколько раз надо звонить».
Ясно, что из Союза писателей Сурова выгнали.
Долго он снова стучался в двери писательского союза. Указывал, что, кроме пьес, за ним числится немало публицистических статей, и что его авторство их никто не оспаривает. Менялись первые секретари московской писательской организации, но при каждом Сурову вход в Союз был запрещён. И только Феликс Кузнецов в начале 80-х сжалился над гонимым публицистом, пробил его в Союз писателей.
В это время я и увидел его в больнице. Страшно удивился, что он лежит как писатель. Но Борис Примеров мне всё объяснил.
Умер он 12 ноября 1887 года – через несколько лет после того, как снова стал членом Союза писателей, прожив на свете 77 лет.
* * *Эдуард Иванович Губер с раннего детства учил немецкий, латинский, греческий и русский языки. В 1831 году опубликовал первое своё стихотворение «Разочарованный» в журнале «Северный Меркурий».
Устроился на работу в Энциклопедический Лексикон Плюшара. Познакомился с Н.И. Гречем. А через него со многими русскими литераторами. Много читал немецких книг, подрабатывал переводами, изучал и переводил «Фауста» Гёте.
