Диана Машкова - Главные правила жизни
Боюсь войны и потери близких людей. Потери не только физической, но и моральной. Так страшно видеть деградацию, очерствение сердец, подлость и равнодушное, пустое, надутое эго знакомых и близких.
Свобода – это высшее проявление личностного роста человека. Тот, кто изжил в себе раба, привязки к материальному, карьеризм, лизоблюдство, бронзовение от успехов, желание подольститься к власть имущим – в общем, кто сумел не бежать в громадном «стаде» одинаковых особей рода людского, кто имеет свое мнение, тот свободен и счастлив! Таких не любят, но уважают, даже если не признаются в этом.
Многие понимают свободу превратно: что хочу, то и ворочу. Это выражается в хамстве, скандалах, выпендривании. Нет, наоборот, дисциплина ума и духа, стержень, мощь. Стараюсь следовать пути великих свободных личностей, коих было немало в истории.
Мне смешно смотреть на людей, упоенных собственной властью, карьерой, деньгами, бегающих по «высоким» кабинетам, старающихся загрести под себя все рычаги управления, все материальные ресурсы: «Кто больше и быстрее?!» Бедные, это сиюминутная упоительная радость, а истинного счастья они лишены… Memento mori. Помни о смерти! Живи так, чтобы все было в сотворчестве с гармонией Творца, а не с эго Лукавого… «Фауст» – мудрая книга! За все «подарки Князя тьмы» платить придется по его счетам.
ДЛЯ МЕНЯ ПОРЯДОЧНОСТЬ И УВАЖЕНИЕ ЛЕЖАТ ВО ГЛАВЕ УГЛА ЛЮБЫХ ОТНОШЕНИЙСегодня в век информационных технологий создается очень много голых королей. Нам говорят о том, что мы должны восхищаться их гениальностью и заставляют верить в исключительность сделанного ими. Забивают «гвозди в мозг» до такой степени, что люди, как попугаи, боясь отстать от мнения толпы, повторяют эти глупости, даже не задумываясь о том, хорошо это или плохо. Но обязательно появится мальчишка, сидящий на заборе, который и заорет: «А король-то голый!» И все вдруг «проснутся» и увидят это.
Иосиф Кобзон
«Лучшей средой для меня всегда была сцена: там я находил отдохновение и счастье»
Эстрадный певец. Первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации по культуре. Народный артист СССР. Лауреат Премии Ленинского комсомола, Государственной премии СССР, Премии Правительства Российской Федерации в области культуры. Кавалер орденов «За заслуги перед Отечеством», Мужества, Дружбы народов
Лучшей средой для меня всегда была сцена: там я находил отдохновение и счастье. Когда мне было плохо, я рвался на сцену. Когда умирал – а со мной это было дважды, – не думал о том, выживу или нет. Меня беспокоило только одно: смогу я снова выйти на сцену или не смогу.
К сожалению или к счастью, у меня много обязанностей в жизни. Это и депутатская работа, и общественная работа, и творческая работа, и жизненная работа, и семь внуков, и все, что хотите. Иногда корю себя, что прихожу на спектакль, скажем на одно действие, а после мне нужно бежать на концерт. Или, наоборот: с концерта успеваю лишь на второе действие. Или прихожу на юбилей, поздравляю и тут же еду на выступление.
Не понимаю, что такое отпуск. Когда меня спрашивают: «Ты был в отпуске?» – я теряюсь. Никогда в жизни не отдыхал по-настоящему. Бывало, конечно, бездельничал. Например, целую неделю проводил с внуками. У меня их семь: пять девочек и два мальчика. И все они разные, и интересы у них разные, и баловать их нужно по-разному, и воспитывать нужно по-разному. Мне было интересно, хотя это, конечно, утомительный отдых.
Часто спрашивают, почему я помогаю людям. Да потому, что и мною занимались всю жизнь – композиторы, друзья, коллеги. Я застал золотое время. Сейчас его нет. Не потому, что я, так сказать, по возрасту начал ворчать. А потому, что в духовном смысле совершенно другое время.
Для меня толерантность – не пафосное слово, а конкретная и обязательная часть культуры. Я много ездил по стране: нет уголка в Советском Союзе, в котором я бы не побывал. И всегда встречался с людьми.
Не люблю подчиняться, но люблю быть дисциплинированным. В юности часто протестовал. Например, когда окончил горный техникум и был призван в армию, жутко сопротивлялся. Я уже был певцом, чемпионом Украины по боксу. Был физически сильным, здоровым, так сказать, привлекательным внешне. И тут какой-то там заморыш, сержантик, мной командует? Только потом пришла чисто практическая мудрость: меня ломали, но не подчиняли.
Я чувствую себя свободным человеком, и это не имеет отношения к моим титулам. Хотя я самый титулованный артист в искусстве, никогда ничего на груди не носил – ни депутатских значков, ни орденов. Потому что – спасибо большое за признание, оно мне нравится, но я свободная личность.
Свобода человека – это осуществление его принципов. Когда меня спрашивают: «А как вы проявляете свое отношение к стране, к народу как артист?» – я отвечаю: «В репертуаре». Я выбираю тот репертуар, который воспевает труд, воспевает подвиг, воспевает мою землю, воспевает мой народ. Я не пою песен о Брежневе или песен о Сталине. Это совершенно разные вещи.
Все, с кем я общаюсь, знают, что я очень принципиальный человек. Приучаю к принципиальности и своих детей, и своих внуков, и своих друзей, и свой коллектив.
Никогда не менял свою фамилию, хотя в свое время это было очень непросто. На Украине, где я родился и жил, процветал антисемитизм. Мне много раз предлагали взять псевдоним. Но меня мать с отцом нарекли Кобзоном, Иосифом – значит, я должен быть Кобзоном, Иосифом. Какое право я имею отрекаться от себя в угоду обществу или правительству? Я остался кем был и счастлив, что 54 года выхожу на сцену со своей фамилией.
ДЛЯ МЕНЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ – НЕ ПАФОСНОЕ СЛОВО, А КОНКРЕТНАЯ И ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ КУЛЬТУРЫКогда пою произведения на хорошую поэзию, я властвую, потому что призываю людей задуматься. «Журавли» Гамзатова, «Баллада о красках» Рождественского, «Идут белые снеги» Евтушенко с финалом «Если будет Россия, значит, буду и я»… Зрители подчиняются этому призыву, этой высокой поэзии, высоким мыслям и философии. Можно, конечно, допустить улыбку или спеть шуточную песню, но властвовать над публикой получится, только если призывать думать. В этом – моя профессия.
Благодаря моей жене – мы уже 42 года в браке – у нас замечательная семья. На супруге лежит основная ответственность за детей и внуков. У нас как в том анекдоте: самец должен летать, собирать червячков, а самочка – сидеть в гнезде и кормить птенцов. У каждого свои обязанности.
Ради любви приходится идти на взаимные уступки. За 42 года брака у меня с Нелли было все, кроме двусмысленностей. Есть такой хороший анекдот, когда у жениха на золотой свадьбе спрашивают: «Скажи, пожалуйста, 50 лет ты прожил с одной женщиной. Не было за эти годы желания развестись?» А он в ответ: «Развестись – нет, а вот убить – было!» Так что было все.
В ЛЮБВИ И В СЕМЬЕ САМОЕ ГЛАВНОЕ – СОЗНАНИЕ, ЧТО, УСТУПАЯ, ТЫ ПРИОБРЕТАЕШЬВ любви и в семье самое главное – сознание, что, уступая, ты приобретаешь, либо спокойствие, либо еще большее уважение благодаря тому, что поступился – не принципами, а какими-то конкретными вещами.
Самое страшное, что нас угнетает, – это духовное состояние общества, отсутствие общности и культуры. Все межнациональные конфликты, которые возникают, происходят от недостатка воспитания. Мы призываем к толерантности, но никак не можем ее добиться: отстали от евреев, пристали к лицам кавказской национальности и так далее. Культурный человек может кого-то и не любить, но он никогда не станет неуважительно отзываться о целом народе, о государстве и стране.
Андрей Макаревич
«Не надо тешить себя иллюзиями»
Музыкант, певец, поэт, композитор, художник, продюсер, телеведущий. Лидер рок-группы «Машина времени», создатель «Оркестра креольского танго». Народный артист России. Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV ст., ордена Почета
Я всю жизнь терпеть не мог заниматься тем, что мне неинтересно. Все силы тратил на то, чтобы от этого уйти.
Выступление на концерте – это мощнейший энергетический акт, в котором помимо музыкантов задействованы зрители. Люди находятся в состоянии резонанса, и это здорово. Любой артист скажет, что такое бывает: вышел на сцену совершенно больным, в соплях, с температурой, а ушел оттуда здоровым. И после концерта превосходное состояние.
С детских лет я очень любил джаз. Как собака: все в нем понимал, а сам играть его не умел. С появлением «Оркестра креольского танго» это изменилось.
