Савва Успенский - Белый медведь
Белые медведи в зоопарках нередко приносят потомство. Впервые приплод от них был получен в 1867 г. в зоопарках Москвы и Цинциннати, позднее — Базеля, Стокгольма, Лейпцига, Ленинграда и других городов, а в 1965 г. в зоопарках 25 городов мира, в том числе в Аделаиде (Австралия). В СССР в последние годы звери размножались в 12 зоопарках (наиболее регулярно в Ленинграде, Москве, Свердловске, Харькове, Риге). Однако выращивание приплода в неволе связано с большими трудностями и удается далеко не всегда. Например, в Московском зоопарке из десяти медвежат, родившихся в 1940–1963 гг., выращены только два.
Медвежата чаще всего гибнут сразу после рождения или в ближайшие два-три дня, причем непосредственной виновницей их гибели обычно бывает самка. Она или не кормит новорожденных, или поедает их, или затаскивает в поисках надежного убежища. Для предотвращения гибели детенышей самке предоставляют специальное родильное помещение (обеспечивающее медведице покой и в какой-то мере напоминающее берлогу), дают полноценный корм и за месяц до родов отделяют от самца или других особей этого вида.
Если медведица отказывается кормить медвежат, их иногда удается вырастить без матери. Удачными оказались такого рода попытки в зоопарках Праги, Сан-Франциско, Базеля, Филадельфии. Кормом для новорожденных в этих случаях служило коровье молоко повышенной жирности (10–28 %), иногда с добавлением рыбьего жира, поливитаминов и других компонентов.
Особенности размножения белых медведей: сроки наступления половой зрелости, гона и родов, количество новорожденных, их рост и развитие — изучены главным образом при содержании животных в неволе.
Роды и гон в неволе происходят в несколько более ранние сроки, чем в Арктике. Половое созревание животных наступает, по всей вероятности, также ранее, чем в природе.
В зоопарках белые медведи могут скрещиваться с бурыми. Такие помеси были получены, например, в зоопарках Штутгарта и Вашингтона (гибриды при скрещивании между собой давали потомство).
Как уже говорилось, медвежат, рожденных в неволе, трудно сохранить в первые два-три месяца их жизни.
В неволе, так же как в природе, среди белых медведей распространен трихинеллез. Он не поддается лечению и нередко ведет к гибели вследствие общей интоксикации организма, а также сопутствующих явлений: прогрессирующего истощения, нарушения деятельности желудочно-кишечного тракта. Белые медведи подвержены в неволе многим инфекционным и инвазионным заболеваниям, не свойственным им в природе, так как не имеют к ним иммунитета. В зоопарках у этих зверей отмечались дезинтерия, септицемия, паратиф, бешенство, рак легких и т. д. Из инвазий наиболее распространены токсакаридоз (возбудитель Toxacaris transfuga) и реже цестодоз (Diphyllobothrium latum). Как мера предупреждения заражения паразитами хорошие результаты в зоопарках дает обработка клеток, выгулов и бассейнов электродегельминтизатором.
IX. ХОЗЯЙСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ И ОХОТА
Шкура белого медведя издавна использовалась населением Крайнего Севера для изготовления одежды, обуви, рукавиц, как подстилка и полость для саней. Русские поморы высоко ценили обувь с подошвами из медвежьей шкуры, не скользящими на льду (особенно на промысле моржей). Ненцы на Новой Земле в сильные морозы поверх обычной обуви надевали своего рода галоши — так называемые тобоки, сшитые из шкуры медведя. Гренландские эскимосы до сих пор шьют из этих шкур зимние штаны для мужчин и детей, куски шкуры медведя подвязывают к обуви, выходя на охоту, чтобы не скрипеть на снегу.
По мере того как шкуры белых медведей становились предметом торговли, с ростом цен на них местное население все реже использовало их для своих нужд. В России шкуры белых медведей стали объектом регулярной торговли, по-видимому, уже в XIV–XV вв. Однако долгое время цена их была невысокой (чтобы продать шкуры дороже, их нередко даже подкрашивали). В середине прошлого столетия медвежьи шкуры ценились дешевле песцовых и даже оленьих (в 1858 г. они продавались по 2 руб. 50 коп. за штуку, однако уже в 1878 г. цена поднялась до 6 руб. 50 коп., а в 1883 г. — до 30 руб.).
В первой половине нашего века шкура использовалась как ковер. С убитого медведя ее снимали пластом (с разрезом по нижней части тела). Но существовавшему в СССР до 1955 г. стандарту, т. е. до запрещения охоты на этот вид, шкура должна быть с головой, с когтями на лапах, хорошо обезжирена и высушена (иногда для консервации медвежьи шкуры солили).
Мясо белого медведя, особенно молодых животных, вполне съедобно и издавна употреблялось местным населением в пищу (хотя это связано с риском заболеть трихинеллезом). В районах ездового собаководства мясо белого медведя использовалось как корм для собак. Жир медведя употреблялся коренными жителями Арктики в пищу и до недавнего времени применялся чукчами и эскимосами для отопления и освещения жилищ; он использовался наряду с жиром китов и тюленей как техническое сырье. Съедобны некоторые внутренние органы белого медведя, однако печень ядовита из-за очень высокого содержания в ней витамина А. Употребление медвежьей печени в небольших количествах (около 200 г) вызывает у человека тяжелое отравление — гипервитаминоз. Он проявляется в головной боли, тошноте, рвоте, боли в животе и расстройстве кишечника, падении частоты пульса, судорогах, иногда заканчивается смертью. По этой причине ненцы, чукчи и эскимосы бросают печень убитого медведя в море или зарывают в землю, чтобы она не досталась собакам.
Сухожилия медведя использовались местными жителями в качестве ниток при шитье одежды. У некоторых северных народов, особенно у ненцев, высоко ценились как украшение и талисман клыки белого медведя. Охотники в некоторых местах до сих пор еще носят их подвешенными к поясу. Клыки белого медведя в низовьях Енисея и Хатанги в прошлом служили предметом обмена и торга. Охотники продавали их населению лесных областей как амулет против нападений бурого медведя. Считалось, что «племянничек» (бурый медведь) не осмелится тронуть человека, к шапке которого привязан зуб его могущественного «дядюшки».
Высушенная и растертая в порошок желчь (а иногда и сердце) белого медведя в Сибири использовалась при лечении болезней человека и домашних животных.
Нельзя, конечно, не вспомнить и о специфической роли белого медведя в Арктике как резерва продовольствия. Множество потерпевших бедствие исследователей и охотников, экипажей судов и самолетов избежали голодной смерти или гибели от цинги, добыв белого медведя, к счастью появившегося среди ледяной пустыни.
Для охоты на него в далеком прошлом использовались лук и копье. По свидетельству очевидцев, хорошему охотнику удавалось поразить медведя одной стрелой, пронзив его насквозь. В Восточной Сибири лук настораживался на переходах медведей или у привады как самострел. Самострелы, но уже с настороженной винтовкой (сельввскудд) использовались охотниками до недавнего времени на Шпицбергене. Гренландские эскимосы для добычи зверей устраивали западни. Массивные ловушки из бревен строились также на севере Сибири.
В далеком прошлом на северо-востоке Сибири, возможно, также на севере Северной Америки белых медведей добывали при помощи заостренной с обоих концов, изогнутой и удерживаемой в таком положении корочкой льда пластинки китового уса. Перед использованием этот снаряд обмазывался тюленьим жиром. У медведя, съевшего его, пластинка в желудке распрямлялась, и животное погибало. Кое-где для добычи белых медведей применяли капканы и отравленные приманки. В последнее время канадские исследователи успешно ловят белых медведей для: мечения петлями из стального троса у привады.
С распространением огнестрельного оружия основным средством добычи белых медведей стали винтовка или крупнокалиберное ружье с пулевым зарядом. В подавляющем большинстве случаев зверей убивали при случайных встречах. Коренное население Крайнего Севера часто использовало при этом собак. Если предпринималась охота на белого медведя, охотник выезжал во льды на собачьей упряжке. Заметив зверя, он, отстегивал от саней наиболее злобных и опытных «медвежатников», которые настигали медведя, сковывали его движения, заставляли остановиться и приступить к обороне. Отвлекаемый собаками, медведь обычно подпускал к себе стрелка на очень близкое расстояние. На Ямале при охоте на белого медведя использовались оленьи упряжки: зверя преследовали на двух упряжках, стараясь не допустить до открытой воды. Иногда в местах частых появлений белых медведей строили специальные бревенчатые или каменные засидки. Для привлечения зверей в них жгли тюлений или медвежий жир, оставляли жир вблизи засидки в качестве привады. Нередко охотники подкарауливали белых медведей весной у тюленьих лунок или стреляли медведиц, покидавших весной свои подснежные убежища.
