Джон Дикки - Cosa Nostra история сицилийской мафии
В ночь с 8 на 9 мая 1978 года Пеппино похитили на пути из радиостудии и на его собственной машине отвезли в заброшенный дом на окраине Палермо, поблизости от железной дороги и границы территории аэропорта. Там его били и пытали, а йотом, полуживого, бросили на железнодорожные пути с несколькими динамитными шашками, привязанными к телу.
На следующее утро обходчики сообщили, что полотно повреждено. Прибывшие на место карабинеры обнаружили машину Пеппино, его башмаки и очки рядом с кратером, оставшимся после взрыва. Фрагменты тела и одежды разбросало на триста метров вокруг; относительно целыми были только ноги, часть лица и несколько пальцев. Гибель Пеппино словно повторила гибель его дяди-мафиози в 1963 году, ту самую смерть, которая тогда заставила его спросить: «Что он чувствовал?» – и начать личную войну с мафией.
Двадцать два года спустя, 6 декабря 2000 года, парламентская комиссия представила доклад относительно действий властей по расследованию обстоятельств смерти Пеппино Импастато. В докладе делался вывод, что расследование проводилось торопливо и небрежно, в результате чего полиция, как того и добивались убийцы, зафиксировала смерть Пеппино Импастато как результат неосторожного обращения со взрывным устройством. Друзья и родственники Пеппино утверждали, что все не так просто, но к их мнению не прислушались.
Поразительно, но, вопреки широко известной в Чинизи и окрестностях кампании Пеппино против мафии, вопреки тому, что Чинизи издавна пользовался репутацией оплота мафии, вопреки угрозам, которые получали активисты левого движения, вопреки, наконец, тому, что сами карабинеры ранее извещали власти: «Импастато и его друзья не способны совершить террористический акт», – вопреки всему этому следователи не рассматривали версию о его убийстве как таковом, не говоря уже об убийстве, совершенном «людьми чести». Свидетели, принимавшие участие в первоначальном осмотре места трагедии, в том числе патологоанатом, собиравший фрагменты тела, в один голос утверждали, что видели пятна крови на стенах дома, в котором Пеппино мучили перед смертью. Поскольку со стороны железной дороги в этом доме не было ни дверей, ни окон, пятна крови не могли появиться на стенах после взрыва. Однако в отчете карабинеров о доме даже не упоминается, хотя машина Пеппино стояла рядом с ним.
На следующее утро после гибели Пеппино карабинеры провели обыск в студии «Radio Aut» и в домах родственников и друзей погибшего. Мать узнала о смерти сына только после того, как обыск завершился. В доме тетки Пеппино нашли его письмо, датированное несколькими месяцами ранее; в этом письме он сокрушался по поводу своих неудач «как мужчины и как революционера» и намекал, что подумывает свести счеты с жизнью. Письмо оказалось той самой уликой, на которой полиция выстроила гипотезу о «террористе-самоубийце». Пресса подхватила гипотезу; в следующие несколько дней были сознательно допущены утечки информации, чтобы объяснить пятна крови на стенах заброшенного дома. В анонимном материале в «Giornale di Sicilia» утверждалось, что это менструальная кровь и что в доме обнаружено несколько использованных тампонов. (Чистейший вымысел!) Друзья Пеппино отправились к заброшенному дому и потратили целый день, подбирая фрагменты тела и одежды Импастато, которые власти не удосужились собрать. В самом доме они наткнулись на камень, обагренный кровью; независимый судебный медэксперт, которому предъявили этот камень, установил, что кровь на нем – той же редкой группы, как и у Пеппино.
В последующие дни дома всех без исключения друзей Пеппино подверглись взлому. По Чинизи ходили слухи, что Пеппино располагал досье на местную мафию и на ее политических покровителей (он сам намекал на это), однако слухи так и остались слухами. Напряжение возрастало; на похоронах Пеппино тысяча молодых людей несла транспаранты: «Пеппино убила мафия», «С идеями Пеппино – вперед!». Позже молодежь собралась у дома Тано Бадаламенти и принялась скандировать: «Мясник!»
Парламентское расследование 2000 года представляет собой печальный каталог недочетов и подозрительных упущений. Брат Пеппино сообщил парламентариям, что местная мафия поддерживала дружеские отношения с карабинерами. «Я часто видел их (карабинеров) рука под руку с Тано Бадаламенти и его присными. Разве можно верить властям, когда мафиози ходят в обнимку с карабинерами?» Вывод комиссии таков: перед нами очередное доказательство традиционного сосуществования властей и мафии в городах, подобных Чинизи.
Каковы бы ни были истинные причины небрежности следователей, к тому времени, когда за дело взялись более компетентные магистраты, след успел остыть. Магистратам в 1984 году оставалось лишь подтвердить, что Пеппино пал от рук мафии и что установить конкретных виновников убийства невозможно.
Восемь лет спустя дело возобновили стараниями родственников Пеппино (прежде всего его матери и брата) и историка Умберто Сантино. Но даже в 1992 году следствие постановило, что имеющихся улик недостаточно для начала судебного процесса. Показания новых pentiti в конце концов привели в 1999 году дона Тано Бадаламенти на скамью подсудимых (его доставили из США, где он отбывал в тюрьме Нью-Джерси наказание за распространение наркотиков). Во время процесса над Бадаламенти и во время работы парламентской комиссии на Венецианском кинофестивале был показан фильм под названием «cento passi» – «Сотня шагов»; между домами Импастато и Бадаламенти было ровно сто шагов. Фильм получил премию «Золотой лев».
В апреле 2002 года дона Тано признали виновным в убийстве и приговорили к пожизненному заключению. Реакция Фелисии Бартолотты Импастато на этот приговор оказалась в высшей степени достойной:
«Я никогда и никому не собиралась мстить. Я всего лишь добивалась справедливости для своего сына. Признаюсь, после стольких лет ожидания я почти потеряла веру… Уж не думала, что мы когда-нибудь узнаем правду. Но, слава Господу, все закончилось так, как должно было закончиться. Я-то знала, как все было… Бадаламенти частенько звонил моему мужу Луиджи и жаловался на Пеппино, а муж просил его не убивать мальчика…»
Эти слова демонстрируют, сколь широка пропасть между такими людьми, как мать Пеппино Импастато, и законами пресловутой чести и омерты, на протяжении многих лет определявшими ее жизнь. Рассказы Фелисии Бартолотты позволили лучше понять роль женщин в Коза Ностре. Именно через женщин из семей, близких к Коза Ностре, традиционные ценности мафии – кодекс чести, презрение к закону, одобрение насилия – внушаются будущим мафиози с юных лет и передаются из поколения в поколение. В интервью 2001 года мать Пеппино объяснила, сколь важны женщины для мафии и как гордились некоторые женщины Чинизи тем, что могут назвать себя mafiose; она процитировала слова одной горожанки: «Мои братья родились мафиози. Одни рождаются глупыми, а другие- мафиози; так вот, мои братья родились мафиози!»
Сегодня борцы с мафией уже не так одиноки и не так далеки от властей, как Пеппино Импастато. На Сицилии существует целый ряд антимафиозных ассоциаций и организаций. Фелисия Бартолотта Импастато, как и ее сын, стала одним из символов этого общественного движения. Тем не менее не может не огорчать, что Сицилии по-прежнему нужны такие символы. И трудно отказаться от мысли, что справедливость, которую Фелисия и ее соратники восстановили после пятнадцати лет отчаянных усилий, по большому счету справедливостью не является.
Героин: «дело о пицце»
Боссы, которых начали выпускать из тюрьмы после решений судов в 1968-1969 годах, потеряли очень много денег. Судебные издержки и расходы на тюремное содержание опустошили их сундуки. Мафиози из Катании Антонино Кальдероне, впоследствии ставший свидетелем обвинения и в 1987 году беседовавший с магистратом Фальконе, вспоминал весьма любопытные подробности. По его словам, Коротышка Тото Риина рыдал как младенец, потому что не мог заплатить за то, чтобы его мать пустили к нему перед судом. Кальдероне также прибавил, что ситуация коренным образом изменилась, когда мафия снова набрала силу. «Все стали миллионерами. Внезапно, за какие-то два года. Благодаря наркотикам». История Козы Ностры в 1970-е годы неразрывно связана с наркоторговлей. Волна наркотиков захлестнула Сицилию, принесла мгновенное обогащение – и привела к самой кровопролитной схватке в истории мафии.
Не то чтобы мафиози Палермо в 1970 году были совсем уж нищими. Греко, «королевское семейство» Коза Ностры, чувствовали себя более чем комфортно. В Чинизи бизнес дона Тано Бадаламенти, основанный на заокеанских контактах, благополучно пережил первую войну мафии. Но многие другие капо нуждались в деньгах, и к корлеонцам это относилось в наибольшей степени. Поначалу они обратились к киднеппингу как к наиболее простому и доступному средству получить искомые средства и приумножить капитал. Главными целями являлись отпрыски ведущих сицилийских бизнесменов; вырученные деньги вкладывались в развитие нелегальной коммерции. На 1970-е годы пришелся расцвет контрабанды табака, основной перевалочной базой для которой служил Неаполь. В 1950-е годы Томмазо Бушетта перевозил с Сицилии на материк сотни ящиков с сигаретами, теперь же неаполитанские контрабандисты и их сицилийские подельники оперировали кораблями и флотилиями. Шеф каморры Микеле Заза по прозвищу Безумный Майк позднее признал, что ежемесячный оборот составлял 50 000 ящиков сигарет. Все больше и больше мафиози отправлялись в Неаполь в надежде урвать кусочек от столь сытного пирога.
