А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании
Любовь совершенная действует одинаково, где бы человек ни жил: в пустыне или мегаполисе. Но те зачатки любви, которые есть у каждого, развиваются плодотворно, когда между людьми есть некое расстояние. Человек нуждается в некоем уединении. Спаситель всегда после проповеди уходил в уединенное место, чтобы помолиться (Лк. 6, 12). Тем самым и нам показал, что для молитвы иногда побыть одному. Во всем, в том числе и в этом вопросе, необходима разумность. Как известно, мудрому человеку не скучно в одиночестве. Исследователями замечено, что в тех местах, где плотность населения меньше, крепче сплоченность, привязанность, любовь. Например, на Крайнем Севере. В сельских районах уровень преступности меньше, чем в городах.
Многие криминологи причины преступности видят в экономических условиях, низком благосостоянии, недостаточном финансировании и пр. Но давно замечено, что материальные богатства сами по себе не способны сделать людей счастливыми, разъедают нравственность. Не случайно в произведениях искусства мирового уровня много внимания уделено тому, как богатство служит яблоком раздора, влечет за собой убийства, хищения и другие тяжкие преступления. В отечественной литературе, пожалуй, нет ни одного классика, который бы с художественных позиций не раскрывал эту тему.
В то же самое время значительная часть человечества живет в бедности, но не разучилась от этого любить. Знаменитый путешественник, биолог Альфред Брем посетил Нильское поселение в Северо-Восточной Африке, где проживали арабы, которые были очень бедны, но умели любить, были радостны и счастливы: «Они были бедны, но они были счастливы, поскольку не знали, что были бедны» [537] .
Много было сказано в свое время об индустриализации, гонке за Америкой, интенсификации, затем – ускорении, «перестройке», а в последние годы – «модернизации» и «инновации». Действительно, ныне популярным стало слово «модернизация». Сам термин «модерн» в переводе с французского означает «современный». При этом термин современный не означает нравственный или безнравственный, хороший или плохой. Современный – это ничего, пустота, у каждого народа свой путь, своя культура, своя идеология. Складывается впечатление, что за этим термином скрывается какое-то лукавство. Любовь это современно или уже нет, как она соотносится с модернизацией? Может ли модернизация стать основой предупреждения преступности? Конечно нет, потому что в термине «модернизация» нет никакого смысла. Стержнем, мотивом и целью, мотивацией и основным методом предупреждения преступлений является любовь, которая призвана подсказывать, как нужно жить и предупреждать преступность.
Любовь можно сравнить с сестрой науки. Но наука как таковая деградирует и становится служанкой государства, стратов, промышленности и технологий, исходя из известного изречения «кто платит, тот и заказывает музыку». Наука тянется к истине, а истиной является любовь. Но промышленность, бизнес поставили науку к себе на службу, сделали своей служанкой, а человека принуждают быть рабом своих потребностей (в обществе глобального потребления). Это было замечено еще в XIX веке: «Оказавшись от своего достоинства, наука старается подделаться под жизнь и становится рабой промышленности, которой прежде бросала только крупицы со своего пышного стола. Но если промышленность будет вести за собой науку, то по чьим же следам сама промышленность будет идти? Куда приведет она человека? Неужели в быстром передвижении на паровозах и пароходах, в мгновенной передаче известий о погоде или о цене товаров через электрические телеграфы, в износе возможно большего количества тончайших бархатов и толстейших трико, в истреблении благовонных сигар и смердящих сыров откроет человек, наконец, назначение своей земной жизни? Конечно нет. Окружите человека всеми благами, и вы увидите, что он не только не сделается лучше, но даже не будет счастливее, и что-нибудь одно из двух: или будет тяготиться самой жизнью, или быстро пойдет понижаться до степени животного. Это нравственная аксиома, из которой не вывернуться человеку. Зерно его существа, бессмертный дух его требует другой пищи и, не находя ее, или томится голодом или покидает человека заживо. Только религия, с одной стороны, сердцем человека решающая мировые вопросы, и наука, с другой, в высшем бескорыстном, философском значении могут открывать на земле пищу бессмертному духу человека» [538] .
Но как научиться любить человека, своего ближнего, который кажется далеким от совершенства? Христианство учит, что можно научиться любить тех, кто любит нас, легко любить того, кто делает тебе добро, «ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев Ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф. 5, 46–47).
Христианская любовь – это богоуподобление, это стремление к Богу путем устранения существующих разделений, которые приводятся в системе преподобного Максима Исповедника. «Человек, прежде всего, должен был победить безстрастием разделение в себе на полы; затем, святой жизнью, соединить мир и рай, чтобы тот и другой для тела его одинаково были землей; затем равноангельской добродетелью утончить тело и чувства настолько, чтобы открыть себе доступ на небо; далее достигнуть равноангельского поведения, и таким образом, объединиться с миром мысленным; наконец, в любви неведомо соединиться с самим Богом».
Любовь христианская коренным образом отличается от внешней любви, которую можно назвать привязанностью, в основе такой любви лежат человеческие эмоции, связанные с физической и психологической природой человека. Истинная же Божественная любовь не подвержена рациональному объяснению, поскольку находится вне разума человека. Постигнуть всесущность такой любви невозможно, как невозможно объяснить сущность Бога. Такая любовь иррациональна по своей природе. Любить за что-то по человеческим понятиям можно научиться путем психологических тренингов. Но любить по-настоящему, так, как заповедал Спаситель в своих заповедях, научиться на тренингах и семинарах невозможно. Любовь по-настоящему может открыться только верой в Бога. «Бытие любви открывается верой в сверхъестественное Откровение… Любовь есть непостижимое по своей жертвенной силе, вплоть до полной самоотдачи, влечение к объекту любви, когда его природа достойна этой любви. Природа лиц святой Троицы, по своему, абсолютно совершенна, и потому абсолютно достойна любви в которой есть самопреданность, самоотдача и усвоение в себе жизни любимого… И потому душа, живущая верой и знающая веру даже и не вполне определившуюся, так легко соглашается с тем, что Бог есть Любовь, что и сама ощущает в Нем источник Любви» [539] . Именно такая любовь может являться основой предупреждения преступности.
Конечно, можно задать закономерный вопрос: «Разве может такая любовь являться основой предупреждения преступности. Если она будет иметь силу, то и самой преступности наверняка уже не будет?» И насколько этот тезис корреспондирует светским научным теориям?
На это следует ответить, что именно такая всепоглощающая и всепрощающая любовь действительно возможна только в Царствии Небесном, потому что если люди вдруг научатся, станут любить по-настоящему, то Царствие Небесное наступит мгновенно. Такая любовь возможна только у святых. Но вместе с тем, если человек живет по совести, поступает по заповедям, творит добро, не обманывает ближнего, не совершает преступлений, то, несомненно, он любит, переносит это чувство из области идеальной в область реальную. Хотя любовь его несовершенна, но со временем она может возрастать. И от такой любви многие будут возгораться, как пламя, и нести любовь, свет в этом грешном мире.
Если человек стяжает Духа Святого, то тысячи людей смогут вокруг него спастись. Об этом говорил преподобный Серафим Саровский: «…свободное служение по личному выбору, может осуществляться лишь в духе любви. Даже когда в такой деятельности люди руководствуются холодно ощутимым чувством долга. Само это чувство есть практически развитое выражение идеала новозаветной любви» [540] . Имея такую любовь, человек может в ней возрастать постепенно, и показателями такого возрастания любви является количество тех лиц, которых он любит, и качество этой любви.
Конечно, не совсем корректно применять криминологические термины к такому состоянию, как любовь, говорить о ее количественных и качественных показателях. Но по существу эти термины могут, в какой-то степени, показать более рельефно это состояние – любовь применительно к предупреждению преступлений.
Образ той Божественной любви, которая присутствует в Святой Троице, мы можем видеть и на земле. Это любовь в монашеской общине, и брак, семья. Не случайно многие криминологи видят истоки преступления в слабости семьи, неполной семье, недостатках семейного воспитания.
