А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании
То есть любовь к общему благу, к людям, это и есть движущая сила, которая понуждает поступать в соответствии с законом, если кому-то и причиняются при этом страдания. Но и любовь к самому преступнику понуждает привлекать его к ответственности, потому что, применяя наказание и другие меры государственного принуждения, общество удерживает преступника от совершения новых преступлений, что является благом как для правопослушных граждан, так и для лиц, склонных к совершению преступлений. Справедливое наказание заставляет задуматься оступившееся лицо о смысле жизни, приближает его к Богу.
Часто и в физическом отношении лицо не имеет возможности совершать преступление при соответствующем виде наказания. Автору этих строк пришлось однажды быть свидетелем того, как мать подсудимого, осужденного по совокупности приговоров к длительному сроку лишения свободы, обвиняла судью в том, что он ранее назначил ее сыну наказание не в виде лишения свободы на небольшой срок реально, а условно с испытательным сроком. Находясь на свободе, ее сын повторно совершил более тяжкое преступление.
Любовь должна быть соединена с мудростью, опытом, знанием человеческой души, внутреннего мира подсудимого, что позволит судье назначить справедливое наказание, основываясь на ст. ст. 6 и 60 УК РФ, которые предписывают назначать наказание, в том числе, с учетом назначенного наказания на исправление осужденного.
Важно, чтобы правоприменители основывали свои действия в соответствии с законом, руководствуясь не эмоциями и профессиональной целесообразностью, а любовью, которая способна поставить их в положение любящего отца, наказывающего своих детей.
Общеизвестно, что закон всеобщ. Случай, который должен быть определен на основании закона, единичен; чтобы подвести единичное под всеобщее, требуется суждение; суждение проблематично. Эти слова справедливы не только применительно к материализму и социализму. Нельзя не согласиться с тем, чтобы судьи руководствовались при вынесении решения, при назначении наказания и законом, и мудростью, и опытом, которые должны покоиться на твердом фундаменте любви как самого судьи, так и законодателя.
Часто преступника пугает, раздражает, вызывает злобу не само наказание, не его тяжесть, а бездушие, формальный подход, лицемерие, безнравственность членов общества и правоприменителей к нему. Душа такого человека становится подобной травмированному органу, который чувствителен к несправедливости, равнодушию, формализму. Но одно не вызывает сомнения – физические лишения, стресс будят в такой душе некие скрытые силы и возможности, она размягчается, становится подобной воску. Проявляются в осужденном, находящемся в местах лишения свободы, и скрытые до этого творческие возможности – склонность к рисованию, музыке, он становится чувствительным, просыпаются психологические способности. Как важно в этот момент всем субъектам воздействия на преступность, включая и рядовых граждан, уловить этот момент и работать с таким осужденным с чистой совестью и любовью.
Тогда они, просветленные, сами могут значительно помочь своим товарищам по несчастью, а может быть, как потом окажется, и по счастью. Потому что если бы не было страданий, то душа так бы и оставалась в скверне греха и порока. «Не было бы счастья, да несчастье помогло», – говорит народная мудрость. В такой момент душа преступника находится как бы на перепутье – или он, просветленный, твердо станет на путь исправления, станет исполнять закон Христов, заповеди любви, или скатится в более глубокую бездну порока и беззакония, откуда его вытащить станет уже весьма затруднительно, если не будет на то особого благоволения Божьего.
Но таким, каким он был прежде, человек, совершивший преступление, уже не будет никогда – либо он станет лучше, либо падет еще более низко. Или преступник будет исполнять заповеди любви и станет сам субъектом предупреждения преступлений, либо будет продуцировать преступность, вовлекая в нее новых граждан.
Апостол Павел в своем обращении к Колоссянам, призывая их не грешить: «…умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение» (Кол. 3, 5), тем самым говорил, что выше воздержания от греховных деяний есть нечто такое, что включает в себя всю совокупность совершенства. И этим «нечто» является любовь: «Более всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3, 4). Потому что человек, имеющий любовь к Богу и ближнему, не станет на преступный путь. У него не будет привязанности к земным наслаждениям, и он не будет испытывать дискомфорта из отсутствия материальных богатств. Тело его будет на земле, а дух будет приобщаться к Тому, Кто является Творцом видимого и невидимого мира. А если исчезнет любовь, то все будет раздражать такого человека, вызывая у него бурю страстей, и уже до совершения преступления будет разделять его совсем небольшая преграда.
Пр. Силуан Афонский так мыслил о последствиях приобретения любви и ее потери: «Но когда душа познает любовь Божию Духом Святым, тогда она ясно чувствует, что Господь наш Отец самый родной, самый близкий, самый лучший, и нет большего счастья, как любить Бога всем умом и сердцем, всей душой как заповедал Господь, и ближнего своего как самого себя, и когда эта любовь есть в душе, тогда все радует душу, а когда она теряется, то человек не обретает покоя, и смущается, и обвиняет других в том, что будто они его обидели, и не понимает, что сам виноват, что потерял любовь к Богу и осудил, либо возненавидел брата» [526] .
Далее следует заметить, что важным субъектом предупреждения преступности являются те лица, чье процессуальное положение ставит их на передовой край борьбы с преступностью и предупреждения ее. Это следователи, дознаватели и судьи, которые формально, может быть, не разбираются в догматических тонкостях христианской антропологии, но, сталкиваясь ежедневно с личностью преступника и последствиями преступной деятельности, уже не могут интуитивно не познать внутреннюю природу человечества и значения для человека любви. Хорошо о профессии следователя сказал классик арабской литературы Тауфик Аль Хакин: «Я объяснил своему помощнику, что наша профессия (следователя) обогащает человека опытом и жизненными наблюдениями. Занимаясь ею всю жизнь, невозможно оставаться слепым. Эта профессия лучше всякой другой формирует настоящего человека. Следователь стоит во главе крошечного государства, если он все поймет в этом государстве, изучит природу человека, его нравы и побуждения, то сможет понять и большое государство, в котором живет, сможет постигнуть великий мир – человечество» [527] .
Св. Феофан Затворник наставлял: «…и основанием, и побуждением, и целью правосудия должна быть любовь» [528] . Преп. Амвросий Оптинский писал своим духовным чадам: «По свидетельству преподобных Каллиста и Игнатия, любовь и личность, и смирение отличаются одними наименованиями, а силу и действие имеют одинаковые. Любовь и милость не могут быть без смирения, а смирение не может быть без милости и любви» [529] .
Любовь может проявляться и в молитве, и в практических делах, а чаще всего и в том и в другом. Не зря не благословлялись на житие в отшельничестве те монахи, которые не научились любить, а значит, смиряться, работать и молиться в общежительном монастыре, где, по слову преп. Авмросия Оптинского, «…надо терпения не воз, а целый обоз» [530] .
Любовь проявляется по-всякому у разных людей: одни идут в монастырь, другие трудятся на общественной, мирской ниве по искоренению сорной растительности – преступности.
Находясь в монастыре, подвижник, который, может, физически и не видит преступников, молится за грешного человека, совершая по заповедям любви тяжелый духовный труд: «Закон, если уместно здесь это слово, вечной жизни в двух заповедях: о любви к Богу и о любви к сочеловеку, но когда подвижник удаляется от мира, то вначале жизнь его, по преимуществу, сосредотачивается на первой заповеди и личном покаянии, принимая характер как бы эгоистический. Позднее, когда покаяние достигнет известной меры полноты, и души подвижника коснется благодать, тогда начинает в нем действовать Любовь Христова, изливающаяся на всех людей и на все человечество. Тогда оставаясь даже в пустыне и не видя мира телесными очами, он видит его духом и глубоко живет страданиями мира, потому что живет их с христианским сознанием неповторимости и великой вечной ценности каждого человека» [531] .
Но не только в молитве проявляется любовь к человечеству, но и в добрых земных делах. Каждый человек, являясь частью единого организма, может на своем месте быть субъектом воздействия на преступность. Если внимательно проанализировать причины конкретных преступлений, ситуаций, которые предшествовали совершению преступления, то видно, что достаточно было слова, совета одного доброго человека, и преступления не произошло. Начинается конфликт в общественном месте, который может перерасти в преступление. Прохожие становятся ужасно близоруки и глухи в происходящей ситуации: «Меня не трогают, и ладно, авось обойдется», а конфликт оканчивается тяжким преступлением. Большинство подчиненных знает, какие злоупотребления совершает их начальник, кто и сколько расхищает, кто берет взятки, возмущаясь в душе или в кругу ближних, закрывают глаза на происходящее.
