Валерий Карышев - Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева
«Да, – усмехнулся я, – вот они, оперативные работники! Как они посчитали! Только еще неизвестно, кто в вишневой „девятке“ сидел – братва или те же оперативные работники. И вообще очень странная смерть! Кому он перешел дорогу? Можно предположить, конечно, что он мог мешать многим. Но и жизнь у него была очень опасная».
Глава 16
Рискованный прием
Прошло несколько дней. После своего освобождения Павел, как ни странно, стал активно заниматься делом Валентина Сушкова. Это сводилось к тому, что он стал как бы челночным дипломатом между Анатолием Ивановичем и Валентином, выполняя роль посредника. Теперь с помощью Павла Валентин вел долгие переговоры с Анатолием Ивановичем, специально затягивая время. Из рассказов Паши было ясно, что Валентин уже дозрел и готов был частично вернуть деньги Анатолию Ивановичу.
За это время мы с Жанной успели сходить на официальный прием к депутату. Тот со своей стороны не обманул. Когда мы написали заявление, он сумел через каких-то своих высокопоставленных знакомых добиться того, что Валентин был переведен в спецблок Матросской Тишины, правда, не в одиночную камеру, а в камеру, где еще какой-то зэк сидел за экономические преступления.
Кроме того, на днях и сам депутат собирался навестить Валентина, переговорить с ним на какую-то важную для них обоих тему.
К этому времени Валентин находился под арестом почти два месяца, точнее, не хватало одной недели до двухмесячного срока.
Что касается убийства Маркела, то ни Хромов, ни другие меня больше по этому поводу не беспокоили, вероятно, посчитав мое появление там случайным. Так, по крайней мере, я думал. А может быть, мне так просто казалось, и меня не беспокоили до поры до времени.
Что касается нового следователя, Киселева, то те два новых свидетеля, которые якобы видели момент убийства Кузи, так и не были взяты им в активный оборот. Точнее, он провел с ними какие-то допросы, но, вероятно, у них были такие показания, на которые следователю нельзя было делать основную ставку. Поэтому он также перешел в глубокую защиту, как бы выгадывая время.
Я часто навещал Валентина в Матросской Тишине. Но однажды в настроении Сушкова произошел резкий перелом. Он стал сильно волноваться, почему к нему не идет на встречу депутат. Вроде бы, по его данным, разрешение получено, сам следователь подтвердил это, а на встречу депутат не идет.
При наших встречах Валентин пару раз просил меня позвонить депутату, узнать у него, в чем дело. Депутат на это ответил, что сейчас у него много дел в Кремле, еще где-то, но он обязательно выберет время и навестит Валентина. Казалось, что все тянут время, все чего-то ждут, только вот чего – непонятно. Видимо, у Валентина сдали нервы, а может, просто прошел срок, на который он рассчитывал. Он сказал мне однажды, склонившись над моим ухом, чтобы никто, кроме меня, не смог услышать его слов:
– В одной ячейке банка, – я уже написал на руке, – есть кое-какая информация. Там лежит видеокассета, которая имеет колоссальное значение. По существу, это мое стопроцентное алиби и обвинение кое-какого человека. Эту кассету надо переписать, – добавил Валентин. – Пусть Жанна это сделает. А вы копию этой кассеты отнесите депутату и скажите, что я даю ему срок один день. Пусть не затягивает. Иначе…
– Что иначе?
– Он сам знает, – сказал Валентин.
– Хорошо.
На следующий день я с Жанной подъехал в один из банков. Мы спустились в подвальное помещение, где находились ячейки, в которых клиенты хранили кто деньги, кто ценные бумаги, кто еще что-то важное. Без труда открыв ячейку ключиком, который дал мне Валентин, мы нашли там заклеенный скотчем пакет, напоминающий то ли книгу, то ли видеокассету. Жанна тут же взяла его. Затем мы поехали на квартиру к какой-то подруге Жанны. Там она быстро переписала эту кассету. Вышла она оттуда повеселевшая. Вероятно, на этой кассете было видно, кто же на самом деле убил Кузьмина. Мне самому это стало интересно. Но Жанна не спешила мне что-то говорить.
Затем Жанна передала мне копию кассеты, тоже хорошо запечатанную.
– Только я очень вас прошу – не смотрите пока кассету! Пусть он сам посмотрит.
Что говорить – желание посмотреть запись у меня было безумное. Интересно же, кто убил Кузю! У меня стали появляться мысли – раз Валентин эту кассету пересылает депутату, может, депутат и убил? Да нет, вряд ли такое может быть!
Наконец я позвонил депутату и сказал, что для него у меня есть интересная книга, которую ему передал Валентин. Депутат сразу понял, в чем дело.
– Конечно! Когда вы сможете приехать ко мне?
– Так вы же заняты! – с иронией сказал я.
– Нет, нет, сейчас я освобожусь! Можете приехать через двадцать минут?
– Постараюсь.
Через двадцать минут я был в кабинете у депутата. Он почти выхватил у меня из рук сверток.
– Вы не видели содержимое этой кассеты? – тут же спросил он меня.
– Нет, – я покачал головой.
Депутат пристально посмотрел на меня, словно пытаясь понять, обманываю ли я его или нет. Но, вероятно, поняв, что мой равнодушный взгляд говорит о том, что я не видел записи, он успокоился.
– Хорошо, – сказал депутат, – вы подождите, пожалуйста, в приемной, – и он вошел в кабинет, вероятно, чтобы сразу же просмотреть кассету.
Не прошло и пяти минут, как депутат открыл дверь.
– Заходите!
Я вошел. В кабинете в углу светился экран телевизора, но изображения не было. На столе лежала разобранная кассета, а в пепельнице дымилась пленка.
– Как я понимаю, это копия? – спросил депутат.
– Я ничего не знаю. Мое дело – передать вам кассету и то, чтоб вы с вопросом не затягивали.
– Нет, нет, – сказал депутат, – я сегодня бы это сделал, но здесь нужно соблюсти кое-какие формальности. Я думаю, мы решим все проблемы. Даже можно вот как. С утречка я его навещу, а вы ведь каждый день к нему приходите?
– Да, – кивнул я.
– А вы приезжайте после двенадцати. Он вам все скажет.
– Хорошо, я приеду после двенадцати.
– Всего доброго, – сказал депутат, протягивая мне руку…
На следующий день ровно в полдень я был в следственном кабинете. Валентина доставили моментально. Он был в приподнятом настроении.
– Ну что, – сказал он, довольно потирая руки, – кажется, мы все свои задачи решили. Депутат дал согласие, так что скоро все будет нормально.
– Что будет нормально? Ты выйдешь на свободу?
– Конечно.
– Так ты и без этого имел такую возможность!
– Тогда еще было не время, – улыбнулся Валентин. – А сейчас оно наступило.
– Только ситуация изменилась, – сказал я. – Двух свидетелей нашли, новый следователь ведет твое дело, новая прокуратура…
– Ничего, – улыбнулся Валентин, – все будет в порядке! Мы с депутатом вели серьезный разговор. У него связи, он поможет, дал слово. Единственное, что, когда все состоится, нужно будет вернуть ему оригинал. И еще, самое главное, – ты подъезжай к нему, разработай все юридические тонкости, как вам сделать так, чтобы меня освободить. То есть согласуй свои действия с его возможностями.
– Это не проблема. Только он опять, наверное, будет занят.
– Нет, теперь он будет свободен. Теперь затрагиваются его интересы, чтобы быстрее это дело закрыть.
Прошло еще несколько дней. За это время Паша стал еще чаще навещать Валентина. Вечером он общался с Анатолием Ивановичем. Иногда Анатолий Иванович звонил на мой мобильный и спрашивал, нет ли рядом Паши, так как он куда-то пропал. Создавалось впечатление, что они работают в тесном контакте. Паша продолжал выполнять роль посредника. Вскоре я стал узнавать от него, что Валентин практически дал согласие на возвращение большей части денег. Теперь они продумывали схему возвращения. Естественно, со стороны Анатолия Ивановича Валентину гарантировалась полная неприкосновенность после выхода из изолятора и даже помощь.
И действительно, прошло еще несколько дней, и они придумали достаточно хитроумную схему, можно даже сказать, аферу. Дело в том, что они сумели вытащить формального председателя правления банка Скобликова, в прошлом отставного мидовского сотрудника, а ныне постоянно проживающего в Швейцарии. А поскольку Скобликов формально по должности был выше и Валентина, и брата Жанны, все стрелки по афере с ГКО и пропаже денег Анатолий Иванович сумел перевести на него. Так, по крайней мере, мне объяснял Павел, который к тому же продолжал быть адвокатом этого банка. Теперь для председателя правления, вернувшегося из спокойной жизни в Швейцарии, наступили черные дни. Каждый день у него были стрелки и разборки. Все кредиторы набросились на него, как на живую мишень, и долбили его.
Теперь оставалось только Валентину выполнить свои обязательства. Однажды я пришел к нему. Он был очень встревожен.
– Слушай, – обратился он ко мне, наклонившись к моему уху, – что-то тут не то.
