Валерий Карышев - Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева
Тут я вспомнил про телефон Тамары. Но в это время я проезжал мимо той самой урны, в которую Утюг опустил оружие. Я остановился. Может, мне взять это оружие? Нет, это уже граничит с преступлением. Я должен быть в рамках закона. Это их проблемы, их оружие…
Прибавив скорость, чтобы не думать об урне с оружием, я выехал из Люберец. Проехав еще немного, свернул на широкую улицу. По моим расчетам, она должна была вывести меня из города на московскую трассу. Но, проехав несколько метров, я заметил, как из какого-то переулка справа выскочил милицейский «газик» с включенной синей мигалкой и направился в мою сторону. Я забеспокоился. Конечно, это не по мою душу – я же не имею никакого отношения к происшедшему! Тем не менее я прибавил газу. Не знаю, что послужило причиной для этого, но «газик» неожиданно устремился за мной, и через громкоговоритель, установленный внутри, я услышал приказ:
– Водитель машины номер… немедленно остановитесь!
Я включил левый поворотник и стал медленно притормаживать. Не успел я остановиться, как из «газика» выскочили два милиционера с автоматами и побежали к моей машине. Еще секунда – и они изо всей силы рванули водительскую дверь.
– Быстро выйти из машины! – приказали они.
Такого поворота я не ожидал. Хотел было сказать, что я адвокат, что милиционеры ошиблись. Но неожиданно я увидел, как другой милиционер вытаскивает из-под соседнего сиденья тот самый бинокль, который дал мне Маркел.
– Посмотри, – обратился он к коллеге, – тут оптика! Стоять! – приказал он мне. – Ноги на ширину плеч! Руки на капот!
Через минуту я уже стоял в такой позе. Второй милиционер обыскивал меня. Теперь говорить, что я адвокат, не было никакого смысла.
– Ребята, наверное, вы ошиблись номером, – сказал я.
– Что вы имеете в виду? – спросил милиционер.
Я понимал, что попал в глупейшее положение. Зачем я сказал, что они ошиблись номером? Теперь они могут подумать, что я имею отношение к убийству.
– Нет, я просто ехал и ничего не делал, ничего не нарушал, – попытался я выкрутиться.
– Хорошо, сейчас в отделение поедем, там разберемся! Если вы ни в чем не виноваты, мы отпустим вас и извинимся перед вами, – сказал милиционер.
Спорить было бесполезно. Я вынужден был сесть в милицейский «газик». За руль моей машины сел второй милиционер. Закрыв меня в так называемой клетке для перевозки задержанных, милиционеры направились в сторону отделения милиции.
Через несколько минут мы уже были в каком-то отделении милиции. Я прошел туда в сопровождении милиционеров. Мою машину поставили во дворе отделения. К тому времени в отделении милиции уже была вечерняя суета, обезьянник был забит. Сержант, который доставил меня, начал обыскивать меня, еще раз обшаривая карманы, похлопывая ниже колен, где братва любит прятать оружие. Потом, открыв дверцу обезьянника, он в достаточно вежливой форме сказал:
– Проходи сюда, отдохнешь немножко.
Меня перекосило. Я посмотрел на обитателей обезьянника. Там сидели в основном бомжи, пьяницы. И я буду находиться в таком обществе? Да никогда в жизни! Я громко сказал:
– Вы не имеете на это права! Я адвокат! Во внутреннем кармане мое адвокатское удостоверение!
На мой крик многие находящиеся в комнате обернулись и посмотрели на меня: что это за диковинная штучка – адвоката доставили, да еще в трезвом виде!
Тут я заметил, что в мою сторону направляется широко улыбающийся мужчина. Он держал в руках рацию. Да ведь это тот самый оперативник, который как раз и был на месте преступления, который приводил в наручниках Сушкова в кабинет Филиппова! Он тоже узнал меня.
– Господин адвокат! Вот это встреча! – улыбался он.
– Здравствуйте, – сказал я. – Вы узнали меня?
– Да кто же вас забудет? А что вы тут у нас делали? – и оперативник быстро отвел в сторону того сержанта, который доставил меня в отделение, стал ему что-то говорить. Тот кивал головой. Опер стал еще больше улыбаться.
– Вот видите! Так, значит, вы ехали на большой скорости от известного вам места, да еще с биноклем? Кого же вы наблюдали в этот бинокль?
– Никого не наблюдал, – сказал я. – Я не пойду в эту клетку!
– Да что вы! Такого уважаемого человека в клетку? Это просто некрасиво с нашей стороны! Мы пойдем ко мне в кабинет, там и побеседуем.
Так, ситуация складывается еще более плохая! Сейчас на меня спишут убийство Маркела! Правильно, я же с оптикой. Да еще и в машину что-нибудь подкинут. Все, теперь точно попал! Вот они, повороты судьбы! День какой-то сегодня черный.
Пока мы шли к кабинету, я лихорадочно придумывал причину, по которой оказался в Люберцах. Никакого алиби я придумать не мог. Так, надо сразу определиться, знал ли я Маркела, имел ли к нему отношение. Почему я оказался здесь – вот самый главный вопрос. Если мне все отрицать, то нужно железное алиби, почему я оказался в Люберцах. Но ничего придумать я не мог, а тем более назвать лиц, которые могли бы подтвердить мою версию. Следовательно, вырисовывался второй вариант – признать, что я знал Маркела. «Минутку, – подумал я, – наверняка сейчас производят обыск машины Маркела, наверняка найдут его мобильный телефон, свяжутся с сотовой связью, сделают распечатку телефонных разговоров убитого. Значит, всплывет и мой телефон. Все, это будет отличная версия, – думал я. – Тем более она соответствует истинному положению вещей».
Когда мы дошли до кабинета, я немного успокоился и остановился на своей версии.
– Итак, – сказал оперативник, – давайте с вами пока поговорим без протокола.
– Я, между прочим, не знаю, как вас зовут, – сказал, улыбаясь, я.
– А разве я не представился? Хромов моя фамилия, старший оперуполномоченный криминальной милиции.
– А зовут-то вас как?
– Дмитрий Григорьевич. Ну что, поговорим?
Не успел я сесть, как дверь кабинета с шумом распахнулась и парень в джинсах и в рубашке, из-под мышки которого торчал пистолет Макарова, вошел в кабинет и громко сказал, обращаясь к Хромову:
– Хромыч, срочно на выход! По-моему, злодея поймали!
– Как? Не может быть! – заволновался Хромов, но, спохватившись, что в кабинете нахожусь я, сделал небольшую паузу. – Вот что, господин адвокат, ты уж извини, что не могу тебя оставить в этих апартаментах – сам понимаешь, дела здесь уголовные лежат, по инструкции не положено. Пойдем, я тебя провожу.
– Что, в обезьянник, что ли?
– Что ты! Около дежурного посидишь. Не возражаешь?
– Нет.
Через несколько минут мы вновь были у обезьянника. Сержант стал открывать дверь клетки, но Хромов замахал руками:
– Нет, этого человека в обезьянник не нужно! Слишком уважаемая личность! Пусть он тут посидит! – Он показал мне на лавочку.
Я сел практически около обезьянника. Находящиеся по ту сторону решетки стали смотреть на меня с большим любопытством. Что же это за уважаемый человек, которого в обезьянник не посадили, но менты тем не менее задержали?
Хромов с парнем пошли по коридору. Мне стало любопытно. Выходит, все мои подозрения, что Хромов замешан в этом деле или, по крайней мере, опекал вишневую «девятку», не оправдались? Значит, они ловили эту «девятку»?
– Слышь, браток, – неожиданно кто-то обратился ко мне. Я повернул голову. В обезьяннике сидел парень с мощной шеей, коротко стриженный, в кожаной куртке. – Ты тоже под перехват попал?
– Какой еще перехват?
– А ты что, не в курсе?
Я помотал головой.
– Тут братков люберецких замочили, а менты сразу же устроили операцию «Перехват» и всех взяли. Я видел, как тебя на джипе доставляли. У меня, кстати, такой же джип, «Мицубиси-Паджеро».
– Да у меня не такой джип, – сказал я. – Ты меня с кем-то путаешь, браток!
– Да ладно, ничего я не путаю! У тебя же темно-зеленая тачка, правильно?
– Положим, правильно. Но не такой же марки!
– Может, у тебя не «Мицубиси-Паджеро», но цвет темно-зеленый? – продолжал парень.
– И что из этого следует?
– Послушай, мне твое лицо знакомо. Ты, часом, не коммерсант?
«Мне еще не хватало попасть к нему на расспросы!» – думал я.
– Положим, коммерсант, – сказал я.
– А у тебя крыша есть?
Я улыбнулся. Вот в ситуацию попал! Видимо, какого-то бандюка местного схватили, а он мне крышу из обезьянника предлагает! У самого неизвестно как судьба сложится, а он туда же!
– Не повезло тебе, – сказал я.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты в обезьяннике сидишь.
– Да это что! – махнул рукой парень. – Отпустят через пару часиков. Не впервой!
– А насчет крыши тебе тоже не повезло. У меня крутая крыша.
– Да? А кто? Может, я кого знаю?
– А что тебе знать? Есть такой принцип – меньше знаешь, лучше спишь.
– Это точно, – улыбнулся парень. – Но все-таки скажи, может, я кого знаю?
– Слушай, что ты суетишься? – спросил я. – Я же не лезу к тебе с расспросами, с кем ты работаешь, под кем стоишь.
Я прекрасно знал, что если говорить на этом языке, то братва сразу начинает понимать, что ты в курсе дел. Не каждый коммерсант знает, что у каждого бандита есть еще какая-то власть, что над ним кто-то стоит. Многим коммерсантам это и в голову не приходит. Приезжает к нему какой-то авторитет, и коммерсант думает, что это царь. А на самом деле над этим авторитетом стоит другой авторитет, там еще, и так постепенно выстраивается иерархическая лестница.
