Валерий Карышев - Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева
«Ну и терминология, – думал я. – Какая стрелка? Конечно же, встреча. И не наводку он даст, а разрешение», – автоматически перевел я уголовный сленг Маркела.
– Слышь, адвокат, ты, это, не забудь с ним поговорить о том, что вчера сказал Анатолий Иванович!
– Конечно, я для этого сюда и приехал.
– Ты сейчас прямо туда поедешь?
– Конечно, зачем же время терять? – ответил я. Хотел уже идти к своему джипу, как неожиданно из дверей выскочил Утюг с телефоном в руке.
– Маркел, тебя! – сказал он.
Я невольно остановился – вдруг это какая-то новая информация по Валентину? Может, что-то, касающееся меня?
Маркел взял трубку и грубо сказал:
– Алло!
Несколько секунд он слушал своего собеседника, не замечая меня. Потом еще более грозно произнес:
– Какие деньги, братан! Кто кому должен – неизвестно! Все, через двадцать минут будь на стрелке в стекляшке! Понял меня?
По его грозному виду я понял, что у Маркела возникла какая-то проблема с братвой и, вероятно, вскоре начнется стрелка.
Маркел выключил телефон и передал его Утюгу. Посмотрев в мою сторону, он сказал:
– У нас тут дела серьезные возникли. В общем, ты езжай, все делай правильно. Вечерком созвонимся, пересечемся как-то.
Через несколько минут я уже летел на большой скорости в Москву.
Здание Московской областной прокуратуры находится на Неглинной, повыше Трубной площади, в одном из переулков. Открыв стеклянную дверь, я сразу же подошел к милиционеру. Предъявив удостоверение, я сказал:
– Мне бы найти следователя, который ведет дело моего клиента.
– Вам нужно обратиться в канцелярию, – сказал милиционер. – Прямо по коридору, вторая дверь.
Я прошел в указанном направлении, постучал в окошко.
– Девушки, можно мне справку получить?
– У нас обед, – послышался женский голос.
– Я вас очень прошу – срочное дело!
Окошко открылось, девушка лет двадцати восьми внимательно посмотрела на меня.
– Вы что, не понимаете, что у нас обед?
– Я все понимаю, но у меня минутное дело. Скажите, пожалуйста, за кем мой клиент числится?
– Как его фамилия?
Я назвал.
– Одну минутку, – сказала девушка и стала листать журнал. – А ваши документы можно посмотреть?
Я показал ей удостоверение.
– Вы его адвокат?
– Да.
– Записывайте, пожалуйста. Ваш следователь Киселев Олег Николаевич. Номер его телефона… – девушка продиктовала номер.
Я вышел на улицу и тут же набрал только что записанный номер.
– Алло, мне Олега Николаевича, – сказал я.
– Слушаю, Киселев, – ответил мужской голос.
– Я адвокат Валентина Сушкова, – назвался я. – Я могу с вами встретиться?
На другом конце провода наступило молчание.
– Вообще-то я не готов еще к встрече, я только сегодня получил дело.
– Нет, мне бы разрешение на встречу с моим клиентом.
– Это пожалуйста, – сказал следователь. – Как ваша фамилия?
«Странно, – подумал я, – ведь все мои данные записаны в деле». Но я назвал еще раз фамилию, имя и отчество.
– Пожалуйста, поднимайтесь на третий этаж, я закажу вам пропуск.
Минут через десять я открывал кабинет следователя. Кабинет был только после ремонта. В нем стояли два стола бежевого цвета – кабинет был рассчитан на двоих. Но напарника Киселева в комнате не было.
Киселев был темноволосым мужчиной лет сорока, с карими глазами, с какой-то хитрой улыбкой. Он протянул мне руку.
– Здравствуйте, проходите, – сказал он. – У вас есть удостоверение?
– Конечно, – и я достал удостоверение. Киселев подошел к компьютеру и начал набирать текст. Я понял, что он набирает разрешение на встречу с Валентином.
– В какой консультации вы работаете?
Я назвал номер моей консультации.
Киселев посмотрел на мое удостоверение.
– А что, у вас удостоверение без срока? – спросил он.
– Вроде да, – ответил я.
– Странно, – ответил он. – У нас, у следователей и милиционеров, всегда есть какой-то срок действия документов.
– Но вы же на государственной работе.
– А вы?
– Мы – как бы особая организация, хотя и общественная, но имеем статус госучреждения.
– Понятно, – сказал Киселев.
– В каком он изоляторе находится? – спросил я.
– В Матросской Тишине, в спецблоке, – ответил Киселев.
Выходит, в самом деле Маркел знает больше, чем кто-то другой.
– Только вот что, – сказал Киселев, – сегодня вы к нему не попадете.
– Почему?
– Его доставили сегодня, он на сборке, за камерой еще не закреплен. Он еще карантин проходит. А денька через два можете его увидеть.
– Мне бы с ним срочно переговорить.
– Это я не решаю, – сказал Киселев.
– А можно уточнить, почему вдруг из Люберецкой прокуратуры дело попало в ваше ведомство? – осторожно поинтересовался я.
– Так вновь открывшиеся обстоятельства, – сказал Киселев.
– Какие же обстоятельства?
– Нашлись свидетели, которые видели, так сказать, причастность вашего клиента к убийству Михаила Кузьмина.
– Что же это за свидетели?
– Со временем узнаете, когда 201-я начнется.
«Ничего себе, – подумал я. – Когда заканчивается следствие, на основании статьи 201 УПК мы имеем право ознакомиться с делом, мы узнаем, что это за свидетели, которые якобы видели причастность моего подзащитного к убийству и которые говорили что-то? Цирк какой-то получается! С одной стороны, у нас есть неопровержимые доказательства – Веркины показания, записанные бандитами на видеокассету, что она видела какого-то постороннего человека и заявляет о непричастности Сушкова к совершению преступления, а с другой стороны – нашли свидетелей. А кто их нашел? Бандиты или опера? Непонятно. Ладно, в конце концов все узнаю».
– Я хотел вот что спросить. Существует такой порядок, что адвокат может давать ходатайство об изменении меры пресечения – например, под залог или под подписку о невыезде.
– И что же вы хотите сказать, уважаемый господин адвокат? – посмотрел на меня Киселев.
– Я хотел бы подать ходатайство в суд, чтобы моего подзащитного выпустили под залог или под подписку о невыезде.
– Думаю, что следствие будет против, – сказал Киселев.
– Так Филиппов сам предлагал мне освободить Сушкова под залог, – напомнил я.
– Кто такой Филиппов? Это следователь, который чуть дело… – хотел было сказать нецензурное слово Киселев, но сдержался. – Чуть дело не загубил. Да к тому же Филиппов – следователь неопытный, он студент четвертого курса юрфака. Его поэтому и отстранили. Нет, ни о каком освобождении не может быть и речи. Конечно, господин адвокат, вы можете пробовать, это ваше право. Но я думаю, что никакого успеха ваше ходатайство иметь не будет.
Теперь мне стала совершенно ясна позиция следствия – добить моего клиента до конца. Ну что же, значит, мне предстоит новая борьба. Но, с другой стороны, что же тогда Анатолий Иванович гарантировал? Или он просто так, на понт брал? Не надо паниковать, в конце концов в запасе еще депутат есть, это тоже важное лицо. Вероятно, есть какая-то связь моего клиента с Анатолием Ивановичем и с депутатом. Поживем – увидим. Главное – не паниковать.
С такими мыслями я покинул здание Московской областной прокуратуры.
Глава 15
Свидетель
После выхода из здания сразу направиться в пансионат мне не удалось. Не проехал я и нескольких сот метров, как неожиданно зазвонил мой мобильный телефон. Я снял трубку. На другом конце услышал знакомый голос авторитета Маркела.
– Алло, адвокат, слышишь меня?
– Слышу, слышу.
– Надо срочно встретиться. Тут помощь твоя нужна, конкретно!
– Что случилось?
– Не телефонный разговор. Ты где находишься?
– В центре.
– Давай на Таганке стрелку забьем. Знаешь, там есть такое кафе, – и Маркел обрисовал кафе. – Минут через пятнадцать там будешь?
– Может быть, минут через двадцать-тридцать. Все от дороги зависит.
– Мы будем там тебя ждать. Очень просим – подъезжай!
«Странный звонок, – подумал я. – Не похоже, что у меня с ними могут возникнуть проблемы. В конце концов, они наверняка обладают информацией, что я не попаду в тюрьму в ближайшее время. Они сказали, что что-то случилось. Может, снова хотят меня заложником взять? Нет, больно уж голос Маркела был тревожным».
Вскоре я был на Таганке, в том самом кафе, где мы назначили встречу. Маркел с Утюгом приехали на том же самом джипе. Маркел вышел, поздоровался. Я заметил, что в его тоне и поведении появилась какая-то теплота, похожая на дружеское расположение.
– Понимаешь, адвокат, ты уж извини, что мы тебя напрягаем, – сказал Маркел, – кстати, как тебя зовут-то?
Я назвался.
– А отчество какое?
– Зачем отчество? Мы же на «ты».
– Ты уж извини, что мы так иногда тебя напрягаем, – стал оправдываться Маркел, – работа такая…
– Да я все понимаю. Что у тебя случилось?
– Да непонятка случилась. Мы с братвой одной стрелку забили. Ты, наверное, слышал, они нам звонили, вызывали. Потом они стрелку перенесли.
