Юлия Кувалдина - Компромисс как способ разрешения уголовно-правовых конфликтов в России. Монография
На практике отношение к компромиссным процедурам только как к упрощенным уже приводит к негативным последствиям. Сами прокуроры отмечают, что во многих случаях обвиняемые соглашаются с завышенными обвинениями, осуждаются в особом порядке к более строгому наказанию, чем то, которое могло быть им назначено при рассмотрении дела в обычном порядке[34]. Надо сказать, что предъявление завышенных обвинений – проблема, относящаяся к предварительному расследованию в целом. В ходе досудебного производства данный метод нередко используется в целях получения от обвиняемого признания вины. В ряде исследований, появившихся в самом начале судебной реформы, высказывалось мнение, что именно отсутствие гибкой системы производств, различной степени сложности, приспособленных для разных категорий дел, приводили к нарушениям закона не только органами расследования, но и судом. Вопреки требованиям закона прокуроры (потерпевшие) и адвокаты (обвиняемые) вступали в переговоры[35]. В случае признания вины рассмотрение дела в суде упрощалось: сокращалось судебное следствие, ограничивался круг исследуемых доказательств[36].
На наш взгляд, законодательное закрепление компромиссных процедур лишает смысла незаконное воздействие на обвиняемого и позволяет сторонам договариваться об условиях его ответственности, опираясь исключительно на закон. Законодатель, урегулировав наряду с обычным порядком судопроизводства, компромиссные процедуры, тем самым требует неукоснительного соблюдения установленной законом процедуры. Таким образом, сама компромиссная процедура, обеспечивая более простое, дешевое и быстрое рассмотрение уголовного дела, которое не будучи apriori антиподом его качественному рассмотрению, является не менее ценной гарантией прав лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, чем любая из остальных гарантий[37]. Достигаемый при этом баланс интересов личности, государства и общества служит выполнению назначения современного отечественного уголовного судопроизводства. С этой точки зрения, по обширной и могущей стать еще шире категории дел применение различного рода компромиссных производств социально желательнее, чем применение уголовной репрессии в полной мере.
Существующие компромиссные модели укладываются и в закрепленную законом систему принципов уголовного судопроизводства, не противоречат ей, хотя многие авторы полагают, что компромиссные процедуры противоречат принципам презумпции невиновности и состязательности. В отношении института прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования эта дискуссия ведется еще с советских времен[38]. В постановлении о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию на стадии предварительного расследования, наряду с решением об окончании производства по делу, констатируется факт совершения лицом действий, содержащих признаки состава преступления. Отсюда одни авторы приходят к выводу, что признание лица виновным на досудебных стадиях процесса осуществляется органами предварительного расследования. Это, по их мнению, противоречит принципу презумпции невиновности и осуществления правосудия только судом, в соответствии с которыми вина лица устанавливается исключительно приговором суда, вступившим в законную силу. В данном случае происходит подмена органами предварительного расследования органов правосудия[39]. Отсюда делается вывод, что следователя нужно лишить права прекращать дела по нереабилитирующим основаниям путем упразднения этого института либо путем введения обязательного судебного разбирательства по делам, подлежащим прекращению по нереабилитирующим основаниям[40].
Именно это, как было отмечено выше, и наблюдается сегодня на практике. Суды тратят время на рассмотрение уголовных дел, многие из которых могли быть прекращены в досудебном производстве. При этом сторонники предоставления судам исключительного права прекращать дела по нереабилитирующим основаниям забывают о том, что даже суд в силу положений ст. 14 УПК может признать лицо виновным только приговором. После вынесения обвинительного приговора речь может идти только об освобождении от наказания, но не от уголовной ответственности.
Поэтому нет смысла объявлять институт прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования неконституционным, достаточно его просто правильно толковать. Сторонники этого института[41] исходят из того, что установление, доказывание виновности следователем не равнозначно признанию лица в уголовно-правовом смысле, поскольку не влечет уголовно-правовых последствий для лица, освобожденного от уголовной ответственности (возложение уголовной ответственности, назначение наказания, факт судимости). Установление виновности следователем в данном случае составляет предпосылку не уголовной ответственности, а освобождения от нее. Эта точка зрения нашла официальное подтверждение в Постановлении Конституционного Суда РФ от 28.10.1996 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности статьи 6 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова», который указал: институт презумпции невиновности не исключает возможность освобождения от уголовной ответственности до судебного разбирательства. Решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, который устанавливает виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено в ст. 49 Конституции.
В решении этого вопроса следует также учитывать изменившиеся после возникновения дискуссии условия. Прекращение уголовного дела в советский период было связано с применением к освобождаемым от уголовной ответственности лицам мер воздействия непенитенциарного характера. Их применение призвано обеспечить исправление и перевоспитание лица, освобождаемого от уголовной ответственности, без мер уголовного наказания. Понятно, что «исправлять и перевоспитывать» можно только виновное лицо. Отсюда логично следует, что освобождение от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию возможно только в случае, если органы предварительного расследования безусловно установили виновность конкретного лица в совершении преступления[42]. Однако сегодня почва для такой аргументации отсутствует.
Как представляется, правы те авторы, которые при рассмотрении вопроса о соответствии прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям принципу презумпции невиновности принимают во внимание закономерное развитие диспозитивных начал в уголовном судопроизводстве[43]. В ст. 49 Конституции РФ, а вслед за ней и в УПК РФ (ст. 14) закреплено: «обвиняемый считается невиновным…», а в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека и ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: «обвиняемый… имеет право считаться невиновным…». Правовые последствия такого различия в формулировках принципа презумпции невиновности очевидны: если в первом случае в способе закрепления этого принципа имеет приоритет императивное начало, то во втором – диспозитивное. Распространение диспозитивного начала на принцип презумпции невиновности придает ему сходство с правом субъекта, реализация которого находится в зависимости от его свободного и добровольного волеизъявления. Если лицо, обвиненное в совершении преступления, считает себя невиновным, то и никто не вправе считать его виновным до тех пор, пока обратное не доказано в установленном законом порядке. Однако если лицо, осведомленное о своих правах, признает свою вину в содеянном и готово нести за содеянное ответственность, хотя бы и в виде возмещения потерпевшему вреда, это означает, что оно отказывается от своего права воспользоваться презумпцией невиновности. Прекращение уголовного дела в этом случае есть констатация факта признания лицом своей вины в совершении преступления.
Сказанное не умаляет значения презумпции невиновности как принципа уголовного процесса. Презумпция невиновности – это объективное требование, обращенное в первую очередь к государственным органам и должностным лицам, осуществляющим уголовно-процессуальную деятельность. Они не вправе считать обвиняемого виновным. Именно поэтому субъекты уголовного преследования обязаны доказать предъявленное лицу обвинение, а суд – убедиться в доказанности обвинения, прежде, чем он вынесет обвинительный приговор. Само же лицо, обвиненное в совершении преступления, не обязано наставить на своей невиновности, оно вправе признать себя виновным и может реализовать это право, в том числе, путем согласия на прекращение дела по нереабилитирующему основанию. Гарантией против злоупотребления правом как одной, так и второй стороны, является обязанность следователя, дознавателя убедиться в наличии всех необходимых по закону условий прекращения дела и собрать достаточное для этого количество доказательств[44]. При таком подходе прекращение уголовного дела на стадии предварительного расследования не ограничивает право суда решать вопрос о виновности конкретного лица в совершении преступления и не ущемляет прав граждан, освобождаемых от уголовной ответственности.
