Ольга Борисова - Вопросы ответственности за имущественные преступления
Тем не менее Пленум Верховного Суда РФ усматривает возможность совокупности только в случаях уничтожения или повреждения в процессе хищения имущества, не являвшегося предметом хищения (например, мебели, бытовой техники).
Внутри группы имущественных преступлений, не относящихся к хищениям, также возможны случаи совокупности преступлений. Так, при вымогательстве для подкрепления угрозы может быть уничтожено или повреждено имущество потерпевшего или его близких. Если такими действиями причинен значительный ущерб, то наряду со ст.163 должна применяться ст.167 УК.
В особо квалифицированном составе угона транспортного средства (ч.3 ст.166) имеется признак, представляющий собой, на первый взгляд, учтенную совокупность: угон, причинивший особо крупный ущерб. В судебной практике такой ущерб понимается как результат неосторожного уничтожения или повреждения транспортного средства, при этом отрицается необходимость дополнительной квалификации содеянного по ст.168 УК (п.25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. «О судебной практике по делам о преступления, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения»15). Вряд ли возможно столь прямолинейное толкование данной нормы: во– первых, сама ч.3 ст.166 не указывает, что последствия причиняются только с неосторожной формой вины. Во-вторых, ст.168 предусматривает уничтожение или повреждение чужого имущества в крупном размере путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности. Транспортное средство сочетает в себе качества и имущества, и источника повышенной опасности. Однако одна и та же вещь не может выполнять в составе преступления одновременно роли предмета и средства совершения преступления. Представляется, что в связи с этим причинение ущерба меньшего, чем особо крупный, в настоящее время может повлечь только гражданско– правовые последствия в виде возмещения ущерба. В науке высказано предложение вернуться к крупному ущербу как квалифицирующему признаку угона (такой признак имелся в ст.166 УК до ФЗ от 8 декабря 2003 г.) и дополнить им ч.2 этой статьи16. По-видимому, в случае реализации данного предложения следовало бы откорректировать признаки ущерба указанием на неосторожную вину при его причинении.
«Статьями Особенной части УК РФ не предусмотрено в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание, совершение двух или более краж, грабежей и разбоев» – такое разъяснение дал Пленум Верховного Суда РФ после исключения из Уголовного кодекса неоднократности преступлений и признаков специальной неоднократности и специального рецидива. По нашему мнению, совокупность однородных и тождественных преступлений не может полностью заменить неоднократности, хотя и ужесточает наказание за неоднократное корыстное поведение. Неоднократность указывала на выраженную направленность личности виновного против определенного объекта и, будучи воплощена в квалификации имущественного преступления, позволяла учесть это при назначении наказания за его совершение. Правила назначения наказания по совокупности преступлений не различаются в зависимости от того, какие преступления входят в совокупность – тождественные, однородные или разнородные. Другая форма множественности – рецидив, дает возможность учесть эти различия, так как при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности ранее совершенных и вновь совершенных преступлений (ч.1 ст.68 УК РФ). По нашему мнению, Пленум Верховного Суда РФ мог бы в соответствующем постановлении конкретизировать применение общих начал назначения наказания в процессе назначения наказания по совокупности преступлений и рекомендовать учитывать сходный характер совершенных лицом преступлений.
Хищения: распад системы
Среди имущественных преступлений хищения занимают особое место. Являясь наиболее древним, традиционным, типичным видом имущественных посягательств, хищения (с точки зрения их законодательной регламентации) отражают предельный уровень защиты одного из естественных прав – права собственности. Являясь доминирующей подсистемой имущественных преступлений, хищения определяют видовую характеристику и другой группы данных посягательств (обычно именуемых «корыстными преступлениями, не связанными с хищениями» – ст.163, 165 УК РФ). Представляя собой группу однородных преступлений, хищения в теоретическом плане образуют единый состав, охватывающий общие для этих преступлений признаки. С технической стороны система хищений выражается в наличии законодательного определения хищения и в совокупном размещении в главе 21 УК РФ статей о формах хищения.
Как известно, в конце ХХ века законодатель предпринял принципиально новый шаг на пути регламентации ответственности за хищения – поместил в законе его дефиницию. Кроме этого, нормы о хищениях были объединены за счет внутрисистемной дифференциации ответственности – унифицированных квалифицирующих признаков (групповое совершение, неоднократность и специальный рецидив, размер), за счет попытки выстроить законодательный перечень форм в зависимости от тяжести соответствующих посягательств.
Сбои в данной системе появились, по нашему мнению, с принятием Уголовного кодекса РФ 1996 г. Можно разделить их на две группы: заложенные изначально и появившиеся во время действия УК. Прежде всего, из закона исчезла основа для определения форм хищения – ограничение рамок дефиниции хищения группой статей главы 21. Распространив понятие хищения на весь текст УК, законодатель принял беспрецедентное решение. В УК РФ имеются и другие примечания-дефиниции целиком отраслевого характера, но они либо разъясняют второстепенные признаки («пытка», «жилище»), либо, несмотря на заявленный диапазон, фактически используются однократно («преступления экстремистской направленности»). Установить и объединить большинство объективных и субъективных признаков самых различных преступлений, размещенных в разных разделах и главах УК – задача, непосильная для любого определения. Поэтому в настоящее время очевидно, что за пределами главы 21 УК определение хищения теряет смысл, и в статьях о так называемых специальных видах хищения (ст.221, 226, 229 УК) деяние имеет, в основном, иные признаки. По нашему мнению, указанные деяния не должны относиться к хищению как имущественному преступлению, они представляют собой разновидность незаконного приобретения общеопасных предметов17, а в случае действительного нарушения имущественных интересов должны квалифицироваться по совокупности со статьей о хищении в той или иной форме.
Внутрисистемный сбой был заложен, на наш взгляд, в формулировке деяния при хищении. Речь идет об одновременном использовании соединительного союза «и» и разделительного союза «или» между слова «изъятие» и «обращение в пользу». Если говорить о существе действия при хищении, то мы согласны с теми авторами, которые видят его только в единстве изъятия и обращения18. По нашему мнению, указанная грамматическая конструкция не только усложнила толкование закона, но и нарушила общность признаков хищения – то, для чего его дефиниция и создавалась.
Следствием указанного сбоя мы считаем различение подгрупп хищений на уровне судебной практики. (Здесь мы уже встречаемся с теми проявлениями распада, которые постигли систему хищений во время действия УК РФ.) Если в советское время Пленум Верховного Суда СССР дал единые разъяснения применительно к хищениям (постановление от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества»), то сейчас действуют два постановления Пленума Верховного Суда РФ (от 27 декабря 2002 г. и от 27 декабря 2007 г.), посвященные сходным формам хищений. Установленное данными актами различие в определениях момента окончания хищений, акцент на изъятии применительно к краже и грабежу, определение признака безвозмездности (весьма спорное) только в отношении мошенничества, присвоения и растраты, – всё это определяет практический взгляд на хищения не как на проявления единого уголовно-правового феномена, а как на отдельные категории уголовных дел. Пленум Верховного Суда РФ дал также отличные от законодательной дефиниции определения хищения для статей 226 и 229 УК (постановления от 12 марта 2002 г. и от 15 июня 2006 г.).
Н.Ф. Кузнецова писала: «При квалификации хищений правоприменитель обоснованно исходит из текста диспозиции конкретной нормы УК, а не из понятия хищения в примечании»19. Однако, во-первых, без признаков хищения диспозиция, содержащая этот термин, не полна. Во-вторых, попытка судебной практики выстроить самостоятельные понятия-характеристики форм хищения, как раз и отражает потребность в использовании (правильном!) общего определения.
